Подводные береты - Эдуард Успенский

— Товарищ Мокрый командующий! Вернувшаяся Павлова докладывает, что это не бомба и не мина. Это геодезический дельфин с аппаратурой.

— Очень хорошо, — сказал товарищ Мокрый. — Приказываю дельфина обезоружить, погрузить в ванну и доставить для допроса в Симферополь живым или мертвым.

— Как в Симферополь? Почему в Симферополь? — залопотал Моржов. — В какой ванне? Как доставить? Куда доставить?

— В центральное разведывательное управление флота! Вот куда, — резко ответил заместитель командующего Мокрый.

— Это что каприз? — спросил Моржов.

— Это приказ, — сурово ответил генерал.

Моржов опустошенно положил трубку на рычаг, но тут же с радостью увидел, как несколько катеров гоняют по бухте неизвестного дельфина. На одном из катеров рядом с рулевым он увидел Стукача.

Катера пытались сетью захватить мощного красавца самца. Но это было настолько глупо, что даже ребенок понял бы, что это бесполезно.

Катера то толкали друг друга, то со всего хода отскакивали один от другого как бильярдные шары. То два катера ловили в сети третий.

«Просто мультипликация! — подумал про себя Моржов. — У этого подполковника не мозги, а побрякушки. Додумался, боевого дельфина рыбацкой сеткой заманивать».

Моржов включил радиокомандное устройство на столе и проревел на все окрестности:

— Самолеты-амфибии на выход. Все привести в боевую готовность! В бомбовые отсеки загрузить контейнеры с сонным порошком.

Но так как преобразователь речи остался у него на лице и случайно включился, по всему водоему разнеслось:

— Храп — хрюп — хреп — крек — крак — крюк — хлюп — хлип — бомс — браме — пирс — парс — перс — хр… пр… тр… — и так далее.

Так что Павлова и все дельфины поняли: дела у Тристана плохи. И не спасут его сильные мускулы, быстрые плавники и быстрые мозги. Против системы людей бессильны личности дельфинов.

А пилоты самолетов не поняли ничего.

Поэтому у Тристана появились шансы добраться до синего луча раньше самолетов.

Моржов быстро исправил свою ошибку и повторил приказание уже без преобразователя речи. И взревели на этот раз уже самолетные двигатели.

Может быть, Тристан и успел бы добраться до синего луча, перепрыгнуть через него, если бы ему не мешали катера.

Они заходили то справа, то слева и перегораживали дорогу сетью. С каждым разом Тристану все труднее давался прыжок через сеть. А тот фокус, который он применил около дельфинария, здесь не проходил. Сети были снабжены специальными пружинами и удар по ним только отнимал силы.

«Кажется, я доигрался! — подумал Тристан. — Эх, Павлова, Павлова!»

Вот вверх поехала белая роща на белых столбах вместе со всеми березами, гнездами и воронами на них. Вот засветились огоньки взлетной полосы. Вот вылетели на вечерний солнечный свет три самолета повышенной обтекаемости. Вот они взяли курс в сторону Тристана, погнались за ним, дымя белыми хвостами.

И как ни метался, как ни нырял Тристан, запутывая след, порошковое облако настигло его и накрыло белым саваном.

А когда настигло его облако, всплыл он вверх брюхом в сопровождении многих мелких рыб и медуз.

— Приказ катерам, — ревел Моржов из своего кабинета, — подобрать дельфина, пока он не захлебнулся!

Но ничего не делали люди на катерах и не могли сделать: они спали. Спали прямо в катерах, несущихся с бешеной скоростью неизвестно куда.

Из одного самолета катапультировался второй пилот. Он ударился об воду с огромной кучей брызг и глубоко ушел в море. Потом он вылетел пробкой на поверхность, снова ушел под воду и снова всплыл.

Пилот осмотрелся и подплыл к Тристану. Он обнял дельфина, что-то сказал ему и поднял его клюв над водой.

Так их вместе и втащили в лодку.

Через час после этих событий наступила ночь.

Глава пятая

ПОБЕГ

Тристан проснулся ночью с дикой головной болью. Он долго не мог вспомнить, что с ним случилось и где он находится.

А лежал он, готовый к отправке в Симферополь, в пластмассовой ванне в изоляторе предварительного заключения.

Проснулся Тристан оттого, что кто-то сильно раскачивал ванну и толкал его в бок через мягкую пластмассу.

— Тристан, очнись! — говорила Павлова.

— Тристан, возьми ты себя в руки! — говорил другой голос.

Два дельфина, Павлова и Сидоров, в конце концов опрокинули ванну и выкатили Тристана в воду.

— Тристан, тебе надо бежать!

— Чего? — поразился очухавшийся Тристан. — А решетки?

— Они внизу перекусаны.

— А синий луч?

— Мы дадим тебе фосфоресцирующую жилетку.

Чем больше Тристан приходил в себя, тем самоувереннее становился.

— А если я не хочу уплывать? А если мне кто-то очень сильно понравился?

— А если тебя начнут допрашивать? А если тебя заставят выдавать военные секреты? — спросила Павлова.

— Да я им ничего не скажу.

— А если они вольют в тебя водку? А? Ты хочешь, чтобы из тебя сделали предателя?

— Нет, не хочу, — испугался Тристан. — Но как же мое задание? Я же ничего не сфотографировал. Как я посмотрю в глаза полковнику Еллоу?

— Ничего, — успокоила Павлова. — Ты можешь смело смотреть в его военные глаза. Ты ему нарисуешь картинки.

— Это мысль, — решил Тристан, — нас ведь специально учили рисовать. Полковник Еллоу на уроках тактики всегда говорил: «Карандаш, автомат и консервы — вот три кита, на которых держится армия!».

Тристан заторопился.

— Ладно, давайте вашу жилетку.

В это самое время на другом краю земного шара великий военный тактик полковник Еллоу говорил своему заму подполковнику Рэду:

— Уже прошло почти двое суток, а мы не имеем никаких вестей от Тристана. Я очень беспокоюсь о нем.

— Я тоже очень обеспокоен, — поддержал его подполковник Рэд. — Если нам позвонят из генерального штаба, я не знаю что и сказать. Что же будем делать?

Вместо ответа Еллоу нажал кнопку на столе и прорычал в настольный микрофон:

— Внимание, морские службы! Генри на выход!

— Нет, они определенно идиоты! — заявил технолог Юджин Старский, когда услышал это. — Ведь я же им говорил, что надо выпускать дельфинов парой. Не слушали. Теперь все равно посылают второго дельфина. И опять в одиночку.

Однако долговременная служба в рядах приучила его исполнять даже самые дурацкие приказы военного начальства.

И он со своей бригадой старательно и спешно начал снаряжать Генри в полет.

Через два часа Генри был полностью экипирован. И выглядел как картинка с плаката «Подводные береты на защите родины». Он весь так и сверкал оборудованием.

— Ну что, — спросил Генри у матросов-технологов, — будем фотографироваться на память?

Матросы помалкивали.

— Насколько я знаю, — настаивал Генри, — есть такой обычай.

— Я тебе сфотографируюсь! — закричал Старский. — Вон видишь на берегу веревочный склад в два этажа?

— Не вижу, — ответил Генри.

— Правильно, не видишь. Потому что твой дружок Тристан его еще в прошлый раз сфотографировал.

Он продолжал подтягивать ремни на Генри:

— Не забудь, что у тебя радиомаяк на спине. Длинный сигнал — «Все в порядке», два коротких — «Я возвращаюсь», серия коротких — «Я в опасности».

— И все ко мне прибегут? — спросил Генри.

— Смотря какая опасность, — проворчал один из матросов-ассистентов. — Может быть, наоборот, убегут.

В результате всех этих событий получилось, что в одно и то же время стартовали дельфин Тристан с советской базы в сторону Америки и дельфин Генри с базы ШСА в сторону России. Генри в теплой ванночке на самолете, Тристан пешком в холодной воде.

В ночном тумане Тристана никто не тревожил и не доставал. Несколько миль он плыл в полной тишине и комфорте. Его издерганные нервы постепенно приходили в порядок.

Вдруг он услышал за спиной жуткий вой военной сирены.

Постепенно нарастал шум прогреваемых моторов.

По воде и по небу зашарили прожектора.

«Все ясно, — подумал Тристан, — хватились».

Теперь надо было резко увеличить скорость и прорываться сквозь луч. Либо, наоборот, следовало затыриться в береговых камнях и сидеть там пару недель.

Тристан правильно понял — хватились. И хватился заместитель по кадрам подполковник Стукач С. С. Он был чрезвычайно доволен тем, что сумел обнаружить иностранного дельфина. Он ожидал всяческих похвал от начальства и никак не мог заснуть от возбуждения. Уже ночью он решил еще раз пойти и полюбоваться на пленника.

И на тебе! Ванна опрокинута, а клетка пуста. Тревога!

И снова прозвучал сигнал боевой тревоги. И снова один за другим вышли в море катера. В этот раз все матросы были в противогазах, чтобы в сонном виде не уплыть в Турцию.