Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце - Елена Анатольевна Папанова

Дедушка Дима остался жить один. На первый взгляд, он довольно спокойно перенес смерть жены. Мы все думали, что последствия будут хуже, ведь он уже был очень пожилым человеком. По-прежнему, как при жизни Елены Болеславовны, его навещал папа. Он так же приходил, что-то перекусывал, немного отдыхал, а потом, если позволяло время, шел гулять в Лужники. Это было его излюбленным местом для прогулок.

Лужники – замечательный стадион. Что только он не пережил! От Центрального стадиона, где проходили большие соревнования, откуда в 1980 году под оглушительные овации и слезы зрителей улетал в небо олимпийский Мишка, до грязного, заплеванного рынка. Дай Бог, чтобы восстановилась былая слава Лужников. Папа обожал бродить по безлюдной территории стадиона, когда там не было соревнований. Так он заучивал наизусть тексты новых ролей.

Есть две категории актеров. Одни запоминают роль на сцене, во время репетиций, общаясь с партнером, другие большую часть текста учат дома самостоятельно. Трудно сказать, что лучше, а что хуже. Все зависит от свойств памяти. Отец любил учить текст роли сам. Он обычно приезжал навестить своих родителей, а потом уходил на стадион работать. Когда я жила с бабушкой и дедушкой на Саввинской набережной, он навещал меня, и оттуда пешком вдоль Москвы-реки шел до Лужников. Там он иногда ходил на футбольные и хоккейные матчи. Он увлекался спортом и любил смотреть соревнования как по телевизору, так и «живьем». А пешеходные прогулки были для него истинным наслаждением. Если, конечно, позволяло время.

Папа очень любил Москву, ее жителей, но не все ему нравилось в современной столице. В одном из интервью он сетовал: «Меня огорчает больше всего то, что у многих, даже коренных москвичей, исчезло интимное ощущение своего города. Раньше, когда Москва не была столь громадной и неохватной, такое ощущение у ее жителей было. Между москвичами существовала какая-то домашняя, душевная связь. Люди жили дворами. И в каждом дворе был свой микроклимат, свой мир, своя мораль. В основе своей очень добрая, здоровая мораль. Жильцы отвечали за свой двор, за все, что в нем происходит. Здесь был свой кодекс чести, своя мальчишеская дружба – вражда, дворовый бескорыстный спорт, дворовые танцы.

Сейчас дворы исчезают, и с ними многое уходит из детской жизни. Раньше не было такой отчужденности между людьми, такой анонимности в поступках. В каждом дворе был свой чудак, который то выращивал розы, то разводил пчел, и ребятишки вились вокруг него стайкой. Теперь в Москве очень мало зелени. Мы вырубили полностью Садовое кольцо, сильно разрушили Бульварное. Я помню, как мы, будучи третьеклассниками, возле школы сажали липовую аллею. К нам в школу приезжала Надежда Константиновна Крупская, хвалила за то, что мы так украсили город. Недавно бродил я по тому переулку и увидел: все деревья вырублены. Кому они мешали, липы моей молодости?»

Итак, после смерти бабушки дедушка Дима остался один. Папина сестра, тетя Нина, старалась регулярно его навещать. Хотя дорога для нее была не из близких. Она жила в подмосковном Красноармейске. Конечно, тетя Нина помогала ему с хозяйством. Тех веселых застолий на Усачевке, какие случались раньше, когда собирались все родственники, уже не было. Приезжали внуки, Нинины сыновья, которые уже выросли и обзавелись своими семьями.

Дедушка Дима так же каждое лето выезжал на дачу, занимался хозяйством, так же пунктуально записывал в свой блокнотик все расходы по даче. Он умер, пережив бабушку Лену на 10 лет. Последние два года тяжело болел. Тетя Нина взяла его к себе в Красноармейск, потому что за ним требовался постоянный уход. Папа часто навещал его в Красноармейске и, конечно, помогал сестре материально. Умер он летом в 1982 году, не дожив до 90 лет несколько месяцев. Я была на гастролях с театром в Мурманске. Мне сообщили об этом – и я срочно вылетела в Москву.

Конечно, похоронили его вместе с бабушкой на Кузьминском кладбище. Отец и его сестра Нина остались без родителей. Комнату в коммуналке на Усачевке, с которой их так много связывало, пришлось освободить. Одно время, еще при жизни дедушки, отец пытался прописать туда одного из сыновей Нины – Анатолия. Но тогда с пропиской было очень строго, и у него ничего не получилось.

Помню, как мы приехали на Усачевку разбирать вещи дедушки. Что-то выбрасывали, что-то оставляли. Много вещей взяла Нина. Дедушка очень аккуратно собирал все публикации из журналов и газет об актере Анатолии Папанове, о его работах в театре и кино. У Дмитрия Филипповича собрался целый архив из многочисленных фотографий, театральных программок, писем… Его потом забрал отец. А я взяла себе на память вазочку для карандашей и шкатулочку, сделанную из мрамора. Они и сейчас стоят на моем туалетном столике.

Так Усачевка прекратила свое существование в истории нашей семьи. Случайность или нет? Новодевичье кладбище, где похоронили отца, тоже недалеко от Усачевки. Памятник из серого мрамора как бы символизирует театральный занавес и кинопленку. На нем надпись:

АНАТОЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПАПАНОВ

1922–1988

Круг замкнулся. И не случайно он замкнулся именно там.

Нина

Красноармейск – небольшой подмосковный городок, расположенный недалеко от шумной магистрали, которая ведет на север, в старинный город Ярославль. Сколько себя помню, эта дорога, сначала старая Ярославка, потом новое Ярославское шоссе, проложенное недалеко от подмосковного города Пушкина, всегда была забита машинами. Сколько я ездила по этому шоссе! В детстве, с отцом – сначала на его старенькой «Победе», потом на «Волге», а потом, став взрослой, на своих машинах. Наверное, если сложить весь километраж, который был пройден мной по Ярославке, то, возможно, получится не одно кругосветное путешествие!

Первая машина у отца появилась после фильма «Живые и мертвые», когда одна воинская часть за заслуги папы в этой картине очень дешево продала ему списанную бежевую «Победу». Когда папа вел машину, я любила устраиваться на заднем сиденье и играть в куклы. Мне было там весело и уютно.

До покупки дачи мы ездили в свободные дни в Красноармейск, где жила со своей семьей папина родная сестра Нина. Муж тети Нины Петр Гаврилович Кондратьев обосновался в этом городке с семьей, когда вышел в отставку, дослужившись до звания майора. Поначалу они, как и мы, ютились в коммуналке, а потом (не без папиных хлопот) переселились в хорошую трехкомнатную квартиру в новом кирпичном доме. К тому времени весь маленький Красноармейск знал, что в их городе живет сестра знаменитого артиста