Портреты в черных тонах (Стеклянная тень – исход) - Михаил Март

– Вот что, Зюток, я хочу убить одну девчонку. Кроме тебя мне некого привлечь к этой операции. Как я знаю, боевиков в твоем отряде достаточно. Маленькая армия профессионалов. Вот ты и выполнишь мой заказ.

Казимир ничуть не удивился, а продолжал улыбаться:

– Кому ты хочешь отомстить? Тебе нет равных. Твое существование уже само по себе месть всем женщинам.

– Мужчине. Он меня предал. Пусть его кукла сдохнет, но его не должны в этом заподозрить.

Казимир молчал, и Маша продолжила:

– Мой милый папочка собрался в могилу. Видимо, приговор ему вынес профессор Флярковский. А он слов на ветер не бросает. Я хочу, чтобы ты со своей командой остался при мне. Я наследница. Единственная. Мои приказы не должны обсуждаться, тогда мы сработаемся.

– Ты дочь своего отца, и этим все сказано. Говори, что делать, и я сделаю. Девушка может исчезнуть, и ее никогда не найдут. Жил человек и нет его.

– Ты меня не понял, Зюток. Так ты оставишь этому негодяю надежду. Он будет ждать и искать ее.

Казимир непонимающе уставился на Машу.

– Нет ничего проще. Эта девчонка должна стать случайным свидетелем преступления. А что делают бандиты со свидетелями?.. Она должна погибнуть невинной. Я хочу видеть слезы этого неблагодарного на похоронах любимой. Я хочу, чтобы он страдал! Но не в тюрьме, там всем плохо. Я хочу сделать его существование невыносимым на свободе.

Казимир застыл с открытым ртом. До него наконец дошел замысел Маши, и он на секунду подумал о том, каким противником она может стать для своих врагов. Женский ум всегда оставался для него загадкой. Казимир Борисович Поглазов в свое время был резидентом советской разведки в странах Западной Европы, но он никогда не связывался с женщинами, помня, сколько умных и талантливых разведчиков погубили женские чары. И сейчас он лишь утвердился в своем мнении о загадочной женской душе.

– Чем больше женщин мы изучаем, тем меньше знаем их, – пробормотал он.

– А по литературе у тебя была двойка, Зюток. На днях я дам тебе имена и план действий. Больше, чем на роль исполнителя, ты не потянешь.

Маша тихо вышла из комнаты.

5.

Стол накрыли на двоих, но отец к завтраку не вышел. Маша понимала его состояние и не стала беспокоить больного человека. Возле отцовской тарелки лежали газеты и почта, один конверт лакей подал Маше:

– А это письмо адресовано вам, Мария Аркадьевна.

Обычный почтовый конверт без обратного адреса. Она вскрыла письмо и достала исписанный листок, вырванный из ученической тетради.

«Привет, сестренка!

Меня зовут Аня. Ты обо мне даже не слышала, уверена в этом! Можешь считать меня самозванкой, но папочка у нас один. Думаю, что по земле ходит еще немало наших братьев и сестер. Я года на полтора старше тебя. Роман моей матери с бандюком длился недолго, и вскоре он исчез, а потом прославился и стал буржуем, правда, сущность его не изменилась. А я пошла в папочку. Теперь чалюсь на нарах за колючкой. В отличие от тебя я невезучая. Хреново! Вот мне в башку и пришла бредовая идея написать тебе. В колонии тоже жить можно при бабках. Здесь, как и везде, все продается и все покупается. Правда, денежные переводы не принимаются. Письмо тебе отправила из города моя подружка, из так называемых “воспитателей”. Пришли на бедность малость деньжат на ее городской адрес, а она мне отстегнет половину. Таковы правила игры.

С пламенным приветом з.к. Анна Хруничева (по мужу) Русакова (по матери)».

Маша перечитала письмо. Если это шутка, то не смешная. Если правда, то она должна знать больше, чем знает. Наследница великого магната привыкла получать много писем, в основном от воздыхателей, и все в фирменных конвертах. Это было написано скупо, сухо и кратко. Вымогатель? Он бы давил на жалость и сочувствие. А это письмо писал человек, не рассчитывающий на помощь, не ждущий ответа. Душевный всплеск, порыв и точка.

Маша убрала письмо в карман жакета, спокойно позавтракала и решила встретиться с человеком, у которого точно были ответы на интересующие ее вопросы.

Она спустилась на лифте в гараж, села в свой спортивный кабриолет и выехала на улицу. Стояла прекрасная солнечная погода. Май в этом году выдался жарким, цвела сирень.

Известный адвокат Валерий Леонидович Колодяжный жил в парковой зоне города, где стояли уютные особнячки, выстроенные по индивидуальным проектам. Валерий Леонидович работал на Мезенцева еще с тех пор, когда тот руководил заводом. Пожилой человек, который всегда знает больше, чем может сказать.

Невысокий кованый забор и такая же калитка. Белый двухэтажный особнячок в стиле модерн, красивый сад и множество цветочных клумб.

Мужской голос из домофона спросил:

– Кто здесь?

– Царица Нефертити. Пора бы камеры видеонаблюдения установить.

Замок щелкнул, калитка открылась.

Хозяин дома явно не ждал гостей, даму он встретил в халате, с босыми ногами.

– Не смущайся, Валера. У меня возникли кое-какие вопросы, и ты обязан дать на них ответы. Переодеваться тебе необязательно, я скоро уйду.

– Вопросы возникли сейчас? Мы же виделись вчера на вечеринке.

– Я здесь, чтобы задавать вопросы, а не отвечать на них.

Они прошли в гостиную и сели на полукруглый белый диван прямо напротив двери в спальню, которая незамедлила открыться, и на пороге комнаты появился красивый блондинчик лет двадцати трех в шелковом черном халате, расшитом яркими драконами.

– Бог мой, какие люди! Привет, Машенька.

– Привет, котик. Исчезни на время, мне надо поговорить с твоим папочкой.

– Ладно. Я возьму лед и исчезну. – Виляя бедрами, парень направился в сторону бара.

Колодяжный чувствовал себя не очень уютно. Таких «сынков» Валерия Леонидовича Маша видела немало, всех звали котиками, и никто из них родственных связей с адвокатом не имел. Что ж, у каждого свои слабости.

Наконец красавчик исчез, гостья передала письмо Колодяжному и дала ему время прочитать его. Лицо адвоката оставалось спокойным.

– И что ты хочешь знать? – спросил он, крутя в руках бумажку.

– Это правда или туфта?

– Думаю, что правда. Но тебе…

– Меня не интересует твое мнение, пока я не спрошу. Вероятно, ты в курсе приговора, вынесенного отцу профессором Флярковским. Завещание у тебя, и ты знаешь, что теперь я становлюсь хозяйкой Медной горы. Хороший адвокат не редкость. Хочешь продолжать работать, говори всю правду. В противном случае я вышвырну тебя на улицу. У меня другие планы на ведение дел в компании. Часть команды я буду менять. Смена стряпчего не вызовет проблем.

Щеки адвоката раскраснелись, он судорожно сглотнул.

– Что конкретно тебя интересует?

– Мой отец правда бандит? Я найду мать сестры и допрошу ее. Не советую выкручиваться и врать.

– Ты напористая. Ты найдешь.

– Не тяни своего котика за хвост.

– Дело происходило в Новосибирске. Твой отец был рэкетиром, и у него имелась своя шайка головорезов. Но на людях Аркадий выглядел респектабельным человеком. Работал в райкоме партии. Выявлял взяточников и коррупционеров, а потом обчищал их до нитки. Сутягин в то время работал инженером на металлургическом заводе и метил в директора. Вот тогда они с твоим отцом и спелись. Решили объединить силы. Чтобы не иметь лишних свидетелей, сами убили директора завода. Аркадий два месяца скрывался у одной молодой девушки. Я не знаю, что он ей наобещал, но она в него влюбилась. Думаю, после этого и родила твою сестру.

Убийц не нашли. Сутягин стал директором завода, а директором смежного завода в Красноярске предложил назначить твоего отца. В Москве кандидатуру Мезенцева утвердили. Аркадий переехал в Красноярск и забыл про свою старую любовь. У него появилась новая пассия. Твоя мать. Она, кстати, оказалась дочерью первого секретаря крайкома. Они поженились, получилась отличная партия, а потом родилась ты. Твоя мать была умнейшей женщиной. Она сумела сделать из неотесанного деревенщины делового и грамотного хозяйственника и отличного дипломата. Плюс власть и влияние тестя. Тандем Сутягина с Мезенцевым работал безотказно. За десять лет они подмяли под себя всю Восточную Сибирь. Сотни небольших заводов объединились в единый концерн и попали под власть двух воротил. Вот так все начиналось.

– Значит, моя мамочка сделала из него человека, а он начхал на нее и довел до самоубийства.

– Я ничего не знаю о смерти твоей матери, но Аркадий не любит людей, которым чем-то обязан.

– Вы все из одного теста слеплены. Но откуда ты знаешь о том, кто убил директора завода?

– Я тогда окончил юридический институт и работал следователем. Принимал участие в расследовании, но не торопился делиться своими выводами с начальством. Это я вычислил Оксану Русакову и нагрянул к ней. Там и познакомился с твоим отцом. Мы заключили сделку, и Аркадий перевел меня в райком партии заведовать юридическим отделом. В семидесятых карьера легко делалась только по партийной линии. С тех пор я работаю на него.