Не убежать от любви - Кенди Шеперд

– Да, но это никого не касается.

По какой-то непонятной причине ей было приятно узнать, что он никакой не скряга.

– Если вы это делаете, зачем вам устраивать прием?

– Я назову вам причину, если вы пообещаете, что это останется между нами, – ответил он, немного помедлив.

– Обещаю. – Подойдя ближе, она заметила, что на его щеках и подбородке пробивается щетина. Наверное, у него слишком много тестостерона.

– В моих планах создать совместное предприятие с крупной американской компанией. Уолтер Бертон, глава этой компании и мой потенциальный партнер, известный филантроп. Будет лучше, если меня тоже будут считать великодушным.

– Я… понимаю, – ответила Энди, несмотря на охватившее ее разочарование. Оказалось, что этот прием для него не способ помочь нуждающимся, а хитрая коммерческая уловка.

– Теперь вы видите, почему это так для меня важно.

Энди глубоко вдохнула:

– Циничные журналисты начнут наперебой критиковать скрягу… ой, простите… скупого человека, который ни с того ни с сего решил превратиться в филантропа, закатив пир на весь мир.

К ее удивлению, черты его лица расслабились.

– Меня тоже посещают такие мысли.

– Правда? – осторожно спросила она.

– У меня есть опасения, что подобное мероприятие может выйти мне боком. Что оно только ухудшит мою репутацию.

– Итак, мы вернулись к тому, что вы не хотите устраивать мероприятие.

Когда Джемма и Элиза узнают, что она отговорила его от роскошной вечеринки, они ее убьют.

– Хочу. Только что-то другое. – Он сделал несколько шагов. – У меня хорошо получается зарабатывать деньги. В организации мероприятий я не силен, но я уверен, что могу что-то сделать для того, чтобы произвести впечатление на потенциального делового партнера и одновременно с этим помочь нуждающимся людям.

– У вас есть какие-то идеи?

– Это вы организатор вечеринок, а не я. Для чего я вас нанял?

– Во время бессонной ночи я кое-что придумала, но вам это может не понравиться, – неуверенно произнесла она после короткой паузы.

– Если вы не поделитесь со мной вашей идеей, вы этого не узнаете.

– Она… э-э… касается Рождества.

Доминик резко побледнел, его руки сжались в кулаки:

– Я же вам говорил…

– Почему вы так ненавидите Рождество? – прямо спросила она.

– Я его не ненавижу. – Он выругался себе под нос. – Меня однажды неправильно процитировали, и пресса повторяет это снова и снова.

– Но…

Он выставил вперед ладонь, заставив ее замолчать:

– Я не обязан перед вами отчитываться, но позвольте мне назвать три причины, по которым я не праздную Рождество и не люблю всю эту суматоху вокруг него.

– Я вас внимательно слушаю.

– Во-первых, здесь неправильная погода. На Рождество должно быть холодно, а не жарко, как здесь. Правильное Рождество в Северном полушарии, где в конце декабря обычно лежит снег.

С этим Энди не могла согласиться. Будучи австралийкой, она не видела ничего плохого в том, чтобы отмечать Рождество в жару. Она привыкла к пению цикад в рождественскую ночь, к праздничному ужину на пляже или у бассейна. Вдруг до нее дошло, что у Доминика лондонский акцент.

Частично это объясняло его отвращение к празднованию Рождества под жарким южным солнцем. Но все же здесь было что-то не так. Его слова прозвучали как заученный текст, который он произносил уже много раз.

– Во-вторых, коммерциализация Рождества доходит до абсурда. Меня раздражают праздничные украшения в витринах магазинов в сентябре, – продолжил он.

С этим доводом Энди была полностью согласна.

– Тут вы правы, – сказала она. – Меня, например, раздражает, когда в октябре в торговых центрах включают рождественские гимны.

– Да. Все эти безумные маркетинговые ходы заставляют тех людей, которые по той или иной причине не празднуют Рождество, чувствовать себя… лишними.

Доминик отвернулся, но Энди успела заметить, как затуманились его глаза. Она поняла, что последние слова не были отрепетированными, и он, возможно, о них жалеет. Тогда ей почему-то снова захотелось его утешить.

– Я знаю, что вы имеете в виду, – осторожно произнесла она.

Ее первое Рождество без Энтони было ужасным, но она не могла обсуждать такие личные вещи с клиентом. Это не имело никакого отношения к работе.

– Правда?

– Я говорю не о себе. Я обожаю Рождество. Мне посчастливилось родиться в многодетной семье. У меня два брата и две сестры. Я четвертая по старшинству. Каждое Рождество мы празднуем вместе. Для нас это особенное время, которое мы любим и ценим. Родители в детстве говорили нам, что так бывает не у всех. Поэтому мы каждый год приглашали к себе на праздник детей, которым повезло меньше, чем нам.

– Значит, ваша семья занимается благотворительностью.

Она кивнула:

– И я всегда этим гордилась. Мы никогда не возмущались тем, что наши родители приглашали к нам на праздники других детей, и у нас из-за этого было меньше подарков. Напротив, мы радовались тому, что нам будет веселее играть. В конце концов наши родители взяли двоих из этих детей под свою опеку. Я сказала вам, что выросла в семье, где было пятеро детей, хотя фактически нас было семеро.

Доминик фыркнул, и Энди, обиженная его реакцией, пожала плечами:

– Вы, наверное, считаете мою семью образцово-показательной, но она такая, какая есть, и я люблю ее за это.

– Я не вижу ничего плохого в этой правильности, – неожиданно сказал он. – Напротив, это замечательно. Вам повезло, что вы выросли в такой большой дружной семье.

Он намекает на то, что у него самого такой семьи не было?

– Я это знаю и ценю то, что у меня есть. Воспоминания о веселых праздниках в нашем доме навели меня на одну мысль. Не знаю, как вы к этому отнесетесь…

– Выкладывайте.

– По-моему, было бы здорово, если бы в Рождество вы устроили в этом красивом доме праздничный обед для малообеспеченных семей с детьми. Это выглядело бы не как коммерческий трюк, а как искреннее проявление гостеприимства и великодушия. Веры в то, что чудеса все-таки случаются.

Глава 4

Доминик с недоверием уставился на Энди. Неужели он неясно выразил свое отношение к Рождеству?

– Пожалуйста, обдумайте мое предложение, – осторожно произнесла она, хотя глаза ее светились энтузиазмом. – Это все, о чем я вас прошу.

Возможно, она права. Что бы о нем ни говорили, он не скряга и не лицемер. Он понимает, что Рождество – это особенное время для большинства людей, и не имеет ничего против того, чтобы устроить праздник для тех, кто не может себе это позволить. Просто для него самого все это слишком болезненно. В Рождество ему хочется лишь одного – запереться на три дня в четырех стенах и забыться с помощью алкоголя.

Он помнил свое первое Рождество, проведенное вне дома. Ему было семнадцать, и он жил на подземной парковке торгового центра, который по какой-то причине не достроили и забросили. Компанию ему составляли другие подростки, сбежавшие из дома, бродяги, наркоманы и люди, оставшиеся без крова и потерявшие надежду на лучшую жизнь. Кто-то притащил откуда-то сосновую ветку и украсил ее обрывками блестящей упаковочной бумаги. Все пили дешевый алкоголь и пели рождественские гимны. Только Доминик не принимал в этом участия.

Стоящая напротив него Энди от волнения вцепилась мертвой хваткой в свои бусы из бирюзы. Тогда он осторожно взял ее руку и опустил. При этом он заметил, что ее ногти покрыты бирюзовым лаком. Ее рука была тонкой и теплой, и он едва удержался от того, чтобы ее не погладить, не придвинуться ближе и не вдохнуть аромат ее волос.

– У вашей идеи определенно есть плюсы, – сказал он, отстранившись. – Пойдемте сядем у бассейна и обсудим ее.

Энди облегченно вздохнула, и на ее щеках проступил румянец. Тогда Доминик осознал, сколько смелости ей понадобилось, чтобы предложить ему идею, противоречащую его требованиям.

Она прекрасно понимала, что он может ее уволить, однако это не помешало ей это сделать. Ее упорство было достойно восхищения. Энди красива, умна и находчива. Она знает, что он богат и влиятелен, но не испытывает перед ним благоговейного трепета. Это для него в новинку. Жаль, что он не может пригласить ее на свидание, пока она на него работает.

Вчерашнюю ночь он тоже провел без сна, и причиной тому были не только мысли о мероприятии, которое так ему необходимо. Ворочаясь с боку на бок, он думал об Энди, о ее длинных стройных ногах. Он никогда прежде не испытывал столь внезапного сексуального влечения. Если бы они с Энди встретились при других обстоятельствах, он уже пригласил бы ее на свидание.

– Я правда думаю, что это может сработать, – сказала она, направляясь вместе с ним на террасу.

На мгновение Доминику показалось, что Энди проникла в его мысли, что она подумала, что из их свиданий могло бы что-то получиться.

Нет. Этому не бывать. Со своей бывшей женой Тарой он познакомился, когда она работала в его компании. Их брак, построенный на лжи и обмане, имел катастрофические последствия. Он больше никогда не совершит этой ошибки.