Истребительница - Бринн Уивер

будто я могу до него дотронуться. Его язык продолжает свои исследования, а чешуйчатые руки неуверенно скользят по моей коже.

— Сильнее, — инструктирую я, отрывая свои губы от его и кладя его руку на свою грудь. Он послушно выполняет указание и крепко сжимает, издавая низкое, урчащее мурлыканье.

— Я хочу попробовать твою кожу на вкус, — шепчет Кастро, проводя языком по линии моей челюсти.

— Ты не в том положении, чтобы обращаться с просьбами, — отвечаю я, отталкивая его лицо. Он с настороженным, обеспокоенным выражением смотрит на меня, пока я не поднимаю подол футболки и не стягиваю ее через голову. Расстегиваю бюстгальтер и спускаю бретельки с плеч, пока рептилоидные глаза Кастро фиксируются на моей груди. Моя рука обхватывает его затылок, и я направляю его рот к своему соску.

— Но я не против. Теперь соси.

Кастро выполняет указание, присасываясь к моей плоти, втягивая в рот мою грудь со стоном, который рикошетом отдается в моих ребрах.

— Покрути языком вокруг соска, — требую я, снимая кобуру и расстегивая свободной рукой пуговицу на джинсах, приподнимая бедра, чтобы стянуть их с ног. И снова Кастро с готовностью и энтузиазмом проводит своим гладким раздвоенным языком по моему соску, превращая его в твердый бугорок. Почувствовав, что я готова, направляю его к другой груди, чтобы он уделил ей такое же внимание. Он сосет и лижет, разминая другую и царапая мою плоть своими черными когтями.

— Ты когда-нибудь трахал кого-то своим языком, Кастро? — шепчу я. Аромат возбуждения заполняет мои ноздри. Я чувствую, как напрягаются мышцы Кастро, пока он ласкает мою грудь. Мое раздражение разгорается сильнее, чем дольше он молчит. — Ответь мне.

Кастро отстраняется и, встретившись с моими глазами, качает головой.

— Нет, Лейла. Это первый раз, когда я прикасаюсь к женщине. И я хочу, чтобы ты научила меня.

О.

Мой.

Бог.

Когда он сказал, что никогда не был с женщиной-ящерицей, я подумала, что он хотя бы что-то пробовал. Но нет. Он — чистый лист. Бесцветный холст. Я могу придать ему форму, вылепить его.

Осквернить.

— Сорви с меня трусики зубами, а потом я скажу тебе, что именно хочу, — требую я.

Один укус острыми как иголки зубами и злобный рывок — и резинка на трусиках разрывается.

— Ладно… это было довольно горячо, — говорю я, и мой голос звучит не более чем вздох. Клочок ткани свисает с клыков Кастро, в его глазах горит дикий голод. Я вытаскиваю остатки трусиков из его зубов и бросаю их на пол, а затем начинаю вести его к вершине моих бедер. Оказавшись между моих ног, он с интересом наблюдает, как я провожу пальцем по клитору. — А теперь используй свой раздвоенный язык вот здесь, как я делаю это пальцем.

Кастро опускается между моих бедер и долго, медленно проводит языком по моему клитору, посылая покалывающую волну желания. Тонкие раздвоенные кончики с нажимом делают невероятное. Это посылает всплески ощущений через мой чувствительный пучок нервов, и моя спина выгибается от сильного удовольствия из-за необычных прикосновений. Я стону и извиваюсь, желая догнать оргазм, но в то же время желая подольше растянуть удовольствие.

— Хорошо? — Кастро останавливается, чтобы спросить, когда я стону во второй раз и кусаю запястье, чтобы заглушить звук. Я смотрю на него и замираю.

— Что это такое? — спрашиваю я, указывая на лицо Кастро, а точнее, на член, выходящий из шва в мешочке под его подбородком.

— Мой второй член, — отвечает он низким голосом. Кастро выглядит довольно застенчиво, пригнув голову, как будто так я его не увижу. Что ж… ладно. Он чертовски огромен. На округлой головке есть маленькие мягкие шипы, сужающиеся к длинному, почти полупрозрачному стволу, покрытому спиралевидным рядом фиолетовых нитей, которые трепещут, словно крошечные существа со своими собственными желаниями.

Если это его второй член, то каков же первый?

Черт. Я не уверена, что второй будет больше, но точно хочу, чтобы этот растянул и заполнил мою ноющую киску. Прямо сейчас.

— Ты должен трахнуть меня им. Немедленно, — говорю я. Кастро сглатывает, нити на спирали его члена трепещут от моих слов. — Не знаю, какая чудовищная сперма у тебя тут, но я чиста и принимаю противозачаточные.

Кастро смотрит на мою киску, где влажность скользит по щели до задницы.

— Ты уверена, что он влезет? — спрашивает он, не отрывая взгляда от моей пульсирующей киски.

— Влезет, Кастро. Поверь мне.

Кастро снова сглатывает, словно пытаясь сдержать свою неуверенность. Я тянусь вниз и обхватываю рукой его член, скользя по большой, но податливой головке, мягкие шипы щекочут мою ладонь. У меня все сжимается в груди, когда я представляю, каково это будет ощущаться на стенках моей киски. Кастро вздрагивает, со стоном закрывает глаза, когда с головки сползает бусинка спермы. Я глажу его ствол вниз и снова вверх, пока Кастро не открывает глаза и не встречает мой взгляд с выражением отчаяния, придающим ему дикую, рептильную красоту.

— Если тебе так хорошо сейчас, представь, насколько лучше будет, когда ты войдешь в мою вагину, — шепчу я. Когда Кастро, наконец, шатко кивает, я подвожу головку его члена к своему входу. — Не спеши.

Член Кастро упирается в меня, и я побуждаю его продолжать толкаться, поглаживая мягкие чешуйки на его мускулистой руки. Давление нарастает с восхитительным жаром, пока наконец головка его члена не входит в мою киску, заполняя теплом мою щель. Кастро издает шипящий стон сквозь стиснутые зубы и, кажется, не в силах пошевелиться, упирается в меня, а его дыхание становится прерывистым.

— Боже мой, — хрипит он, проникая в меня все глубже и глубже. — Невероятное ощущение.

— А ты еще не начал двигаться, — говорю я с усмешкой, которая вызывает урчание в его груди. Вибрация из его горла, кажется, перетекает в его член, отчего во мне все пульсирует, и я стону. Кастро продолжает входить в меня полностью, его чешуйчатый подбородок упирается в мой клитор. Я шиплю непристойности и сжимаю в кулак одеяло вспотевшими ладонями.

— Тебе хорошо? Я не хочу причинять боль, — шепчет Кастро, его дыхание согревает мою кожу.

— Нет. Поверь, я выдержу.

— Что мне делать дальше?

С каждым его словом член, зарытый в моей киске, движется по моим стенкам, едва уловимо смещаясь, что разжигает мою кровь. Я сопротивляюсь желанию застонать, зная, что ему нужны четкие указания, чтобы его первый раз был достойным. Сердце замирает от чувства вины, когда я понимаю, что этот первый раз может стать для него последним, но я все забываю, когда он повторяет свой вопрос, а гибкие шипы его члена