Тайна ее сердца - Элизабет Хойт

Подобная мысль обнадеживала, и Мэггс откашлялась. Не слишком громко. Ведь она проделала весь этот путь до Лондона лишь с одной целью и вовсе не хотела, чтобы Годрика хватил удар, прежде чем он исполнит свой супружеский долг.

Годрик Сент-Джон перестал храпеть и тихонько фыркнул, сделав вид, будто просыпается. Он открыл глаза и увидел перед собой обеспокоенное лицо жены с сомкнувшимися на переносице изящными бровями. На свадьбе Мэггс была такой рассеянной и потерянной. Она так и не подняла на него взгляда. Даже когда давала клятву принадлежать ему до самой смерти. Спустя несколько часов после церемонии Маргарет почувствовала себя плохо и была перевезена в дом своей матери. На следующий день Годрик получит письмо, в котором говорилось, что его супруга потеряла ребенка, из-за которого они и поженились столь поспешно.

Какая жестокая ирония.

Теперь же Маргарет изучала его с таким неприкрытым любопытством, что Годрику захотелось проверить, насколько плотно запахнут его нелепый халат.

— Что такое? — зевнул Годрик, сделав вид, будто удивлен присутствию в его библиотеке постороннего человека.

Лицо Маргарет тут же озарилось широкой простодушной улыбкой, благодаря которой Годрик сразу же понял: она что-то задумала.

— О, привет!

Привет? После двух лет отсутствия? Привет?

— Э… Маргарет, не так ли? — Годрик поморщился. Он тоже не лучше.

— Да! — просияла Мэггс, как если бы перед ней сидел полоумный старик, на которого внезапно снизошло озарение. — Я приехала вас навестить.

— В самом деле? — Годрик выпрямился. — Как… неожиданно.

Его голос прозвучал на удивление сухо.

Мэггс нервно посмотрела на мужа и принялась бесцельно расхаживать по библиотеке.

— Да. Со мной приехала Сара. Ваша сестра. — Она судорожно вздохнула и уставилась на старинную гравюру, стоящую на каминной полке. Хотя вряд ли она смогла бы разглядеть что-то в полумраке. — Вы, конечно, знаете, что она ваша сестра. Ее ужасно обрадовала перспектива походить по магазинам, осмотреть достопримечательности, посетить театр и оперу и… и…

Маргарет взяла в руки книгу «Заметки Уонн-Остина о Катуле» в кожаном переплете и рассеянно постучала ею по ладони.

— И…

— Наверное, еще несколько магазинов? — Годрик вскинул брови. — Я действительно не видел Сару целую вечность, но я помню, как она любит делать покупки.

— Так и есть. — На лице жены возникло смиренное выражение, когда она начала перелистывать смятые страницы.

— А как насчет вас?

— Что?

— Зачем вы приехали в Лондон? — спросил Годрик.

Книга рассыпалась у Мэггс в руках.

— О! — Она упала на колени и принялась поспешно собирать с пола рассыпавшиеся страницы. — О, простите меня!

Годрик подавил вздох. Половина страниц порвалась, пока его жена их собирала. Эта книга стоила ему пять гиней в магазине «Уорик и сыновья» и, насколько он знал, являлась единственной в своем роде.

— Ничего страшного. Я все равно собирался переплести этот том заново.

— В самом деле? — Мэггс с сомнением посмотрела на с трудом собранные страницы, прежде чем осторожно положить их мужу на колени. — Какое облегчение.

Она смотрела на мужа снизу вверх. В ее больших карих глазах читалась мольба. А еще она забыла убрать руки с колен Годрика. Они очень осторожно лежали поверх останков редкой книги, но было в ее позе нечто, от чего у Годрика перехватило дыхание. Странное неуловимое ощущение сдавило ему грудь, в то время как совершенно земное и гораздо менее деликатное чувство пробудило к жизни его плоть. Господи, как это некстати.

Годрик откашлялся.

— Маргарет?

Она заморгала, как ему показалось, обольстительно. Идиот. Она наверняка устала и хочет спать. Именно поэтому ее веки так отяжелели. Да и вообще возможно ли моргать соблазнительно?

— Да?

— Как долго вы намерены гостить в Лондоне?

— О… — Мэггс опустила голову, вновь переключив внимание на испорченную книгу. Наверное, она хотела сделать как лучше, но лишь еще сильнее испортила хрупкие страницы. — О, мне так много предстоит сделать, вы так не думаете? И… и еще я хотела бы нанести визиты близким друзьям…

— Маргарет…

Она вскочила на ноги, все еще сжимая в руках разорванную обложку.

— Я просто не могу пренебречь кем-то из них. — Мэггс лучезарно улыбнулась поверх плеча мужа.

— Маргарет!

Она широко зевнула.

— Прошу прощения, но путешествие ужасно меня утомило. О, Даньелз… — она с облегчением посмотрела на возникшую в дверях хорошенькую служанку, — моя комната готова?

Служанка присела в реверансе, хотя ее глаза с любопытством блуждали по библиотеке.

— Да, миледи. Готова так же, как может быть готово все остальное сегодня. Надеюсь, вся эта паутина…

— О, все в порядке. — Мэггс развернулась и кивнула Годрику. — Спокойной ночи, э… супруг мой. Увидимся утром, хорошо?

С этими словами она поспешила вон из библиотеки и унесла с собой обложку.

Годрик оглядел тяжелую дубовую дверь библиотеки, которая вдруг показалась ему пустой и очень похожей на могилу после того, как ее покинула Маргарет. Странно. Раньше это помещение казалось уютным.

Годрик раздраженно покачал головой. О чем она говорила? Что привело ее в Лондон?

Они заключили брак по расчету. По крайней мере, Маргарет руководил именно расчет. Ребенку, которого она носила под сердцем, нужно было имя. Ее негодяй братец Гриффин вынудил Годрика на этот брак с помощью шантажа, поскольку отцом ребенка был не он. Более того, до свадьбы ему ни разу не представилось случая даже перекинуться словом с леди Маргарет. А когда она удалилась в его заброшенное сельское поместье, Годрик остался в Лондоне и зажил прежней жизнью.

На протяжении целого года они не общались совсем, если не считать тех крупиц информации, что сообщали ему мачеха и сводные сестры. А потом он внезапно получил письмо от самой леди Маргарет, спрашивавшей позволения срезать разросшиеся виноградные лозы в саду. Годрик понятия не имел, о каких виноградных лозах шла речь. Последний раз он приезжал в Лорелвуд-Мэнор — поместье в Чешире, — когда еще был женат на своей возлюбленной Кларе. Годрик отправил ответное письмо, в котором вежливо, но коротко написал, что Маргарет может поступать с виноградными лозами, равно как и с остальным садом так, как ей заблагорассудится. Этот ответ призван был положить конец переписке, но его странная жена продолжала писать раз или два в месяц на протяжении всего прошлого года. Длинные пространные письма о саде, о старшей из его сводных сестер Саре, которая жила вместе с ней, о трудностях, связанных с ремонтом и обустройством довольно обветшалого дома, о сплетнях, прилетающих из соседней деревни. Честно говоря, Годрик не знал, как реагировать на такой поток информации, поэтому в большинстве случаев просто оставлял письма жены без внимания. Но проходили месяцы, и он понемногу начал без них скучать. При виде очередного письма, лежащего утром на столе рядом с чашкой кофе, у Годрика становилось легче на душе. Он даже начинал испытывать нетерпение, когда письма Маргарет вдруг по какой-то причине задерживались на день или два.