Из дневников - Дмитрий Фурманов

1920 год

В Туркестан

26 января

Мы едем в Туркестан. Новые мысли, новые чувства, новые перспективы. Что нас ждет в этом загадочном, знойном Туркестане? Увидим ли, как индийские рабы взовьют победные, кровавые знамена, или где-нибудь славная дикая шайка степных разбойников накинет нам проворные арканы и разобьет о камни наши головы, так страстно мечтающие теперь о знойном, загадочном Туркестане.

Не знаю. Никто этого не знает. Но я верю в свою путеводную звезду, она меня спасала, она выводила из страшных дел, она отводила жестокую, карающую десницу беспощадной судьбы.

Я верю в свое счастье; не изменит оно мне и в песках Туркестана, как не изменяло в дымных рабочих кварталах промышленных городов, как не изменяло оно и в широких степях Приуралья. В трудной работе я найду новые радости, ибо поле, где будем сражаться, – это поле широко, просторно, не возделано пахарем. Мы идем теперь пахать богатую, многообещающую ниву туркестанской целины. Она уже теперь зачата косулей, ее уже начали бороздить первые вестники революции, но их мало; они ошибались слишком часто и много, они повредили там, где можно было бы не делать вреда. Мы идем поправлять, дополнять, делать многое сначала.

Мне захватывает дух, когда подумаю, как много предстоит работы. Были минуты малодушия, когда страшно становилось перед необъятностью открывающейся перспективы, но эти мутные мгновенья сгорали в огнях величайшей радости и захватывающего счастья от сознания, что приходится прикасаться, входить, тонуть в великом, необъятно великом и прекрасном деле. Как только вспомнишь, что отдаешь свою мысль, свой покой, свою силу, а может быть, и всю короткую жизнь, что отдаешь все это на славную борьбу – дух захватывает, сердце заколотится, рыдания сдавят горло – и застынешь в экстазе. Я люблю минуты такого просветленья, когда с особенной четкостью сознаешь, как крупна, значительна та польза, которую приносим мы своей бескорыстной, напряженной, не прерывающейся ни на час работой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Я уезжаю… – в феврале Фурманов был приказом М. В. Фрунзе назначен сначала в Александрово-Гайскую группу для ведения политической работы. В марте он был переведен в 25-ю стрелковую (Чапаевскую) дивизию.

2

Гамбург И. Х. – начальник снабжения 4-й армии, перед этим – секретарь губисполкома в Иваново-Вознесенске.

3

Демин В. – помощник начальника штаба Чапаевской дивизии.

4

Исай – Петр Исаев, порученец Чапаева.

5

Батурин П. С. (1889–1919) сменил Фурманова на посту военкома Чапаевской дивизии.

6

Полярный Л. – начальник Политуправления Туркестанского фронта.

7

Савин В. В. – секретарь М. В. Фрунзе.

8

Суворов – начальник политотдела дивизии Чапаева. Крайнюков – заместитель командира дивизии. Новиков – начальник штаба. Пухов – комиссар штаба 2-й (74-й) бригады.

9

Садчиков С. Ф. – инструктор при штабе дивизии.