Москва – Минск. Минус 40 - Фёдор Михайлович Ротко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что, Стас, как думаешь, увезём мы сегодня золото домой? — спросил Егор.
— Я не сильно разбираюсь. А с кем вы сегодня играете? — как же мне сейчас неловко. Ещё пару минут, и я точно, раскалюсь от стыда докрасна, громко шипя прожгу дырку в полу и с грохотом провалюсь сквозь землю. Ну почему, постоянно общаясь с пацанами, я так всерьез и не вник, не разобрался в футболе?!! Мысленно клянусь впредь изучить тему, чтобы не трындеть, как порой бывало, а излагать собственные мысли по делу, отвечая на вопросы, если, конечно, они появятся.
— Ну ты даёшь, брат! Сегодня ведь главный матч сезона: наше минское Динамо против вашего московского Спартака — Артём был поражён моим невежеством относительно такого судьбоносного, по мнению собравшейся компании, события.
— Да чего тут судить-рядить?! Наваляем сегодня мяснявым — кубок будет наш! — подхватил Павел.
— Ой, ребят, до меня только дошло! — вдруг озарило Толю — Я же жену свою так и не предупредил толком, что опять на футбол уезжаю. А он ей уже давно поперёк горла… Вот, кому-кому, а мне точно наваляют!
Крутой! Так спокойно относится к грядущему армагеддону. Философ.
— Ну что, мы тебя поздравляем! Давно ты не огребал сковородкой — подтрунивал Паша. — ты в анабиозе что ли в поезд грузился?! — и все опять загоготали.
— Не шифруйся. Наши привезут кубок — так небось простит, ради такого дела! — решил подбодрить своего друга Егор,
— Точно! Вспомни, как в прошлом туре разнесли москвичей 7:0! Да любой скажет, что наши лучше атакуют. Широко и разнообразно! Чувствуют друг друга затылками! О как стелю! — возрадовался Паша тому, как красиво он изложил свою мысль.
— А то! Покажем, как умеем играть в гостях. Захватим инициативу и начнём проводить атаки. А там уже и голы посыпятся, — глаза Егора светились решимостью.
— Ну спартачи тоже не промах. Сложившийся коллектив, сыгранный… Если уж вышли на поле, то только побороться. С ними легко не будет, — все молчаливо согласись с Пашей. Похоже, он фишку рубит.
— Ох, ребята… Вся надежда на нашу победу — с подчёркнутой обречённостью выдохнул Толя, подтягивая к себе пенную кружку.
Сочувствую ему. Кто-то ставит деньги на исход матча, но как не обидно проиграть, в сравнении с «трагедией» Анатолия это ничто. Раз победа минчан — реальный шанс для него избежать близкого знакомства с заветной сковородкой, то я всей душой за эту победу. А новичкам везёт, значит кубок уже почти наш! Лишь бы Динамо не подвело своего самого главного в этот день болельщика.
— Ну всё, ребята. Пора! — заметил, взглянув на часы, Егор.
Окидываю прощальным взглядом милое заведение, приютившее нас. Только сейчас я заметил на стене портрет какого-то красивого мужчины с выдающимися бровями. В углу портрета две ленточки — черная и красная.
Какой же это клуб? — мне опять стыдно. Его лицо чем-то знакомо — по возрасту, вроде, не футболист, да и в пиджаке. Наверное, какой-нибудь знаменитый тренер. Не, вспомнить не могу…
IX
Колючий морозный воздух, словно подушкой, бьёт по лицу и начисто вышибает все размышления. Но как же хорошо дышится!
— Ну, Стас, мы пошли! Не поминай лихом! — Паша протянул мне руку.
— Приезжай летом к нам, в Гомель — Анатолий радостно хлопнул меня по спине — узнаешь, что такое настоящая бульба. Жена у меня жарить её прям мастерица. Особенно с грибами и луком. — при этих воспоминаниях какая-то мысль неуловимой грустью промелькнула на его лице.
Сковородка, понял я без слов. А вслух громко пожелал ребятам победы любимой команды.
На прощание мы обнялись, и моя спина получила порцию ощутимых хлопков. Ошалевший от вороха впечатлений, бреду к метро. Из его выхода, словно из клокочущего кратера разбушевавшегося Везувия, извергаются толпы всё новых и новых людей. Они кричат, размахивают руками, толкают друг дружку. И устремляются, словно гудящая река, к распахнутым воротам стадиона. А я как бы двигаюсь берегом, вверх по её течению, не замечая никого и ничего — всё слилось в один поток. Перегруз! Хватит с меня на сегодня.
— Эй, парень! Станция работает только на выход — замученно произнёс контролёр — ближайшие входы Белорусская и Аэропорт.
Понятно, что за последний час эту фразу он произносил уже сотни раз.
Но я уже ничего не понимал и тупо застыл на месте. Скорее всего, мой вид был столь жалок, что пожилой сотрудник молча пропустил меня через ближайший турникет. Спасибо тебе, добрый человек. Словно в тумане, подхожу к краю платформы; подъезжает поезд, и я сажусь в какой-то из его вагонов. Всё.
Странно: толком не набрав скорости, мы начали потихоньку тормозить. Почему так рано? Разве уже приехали? «Станция метро Белорусская» — слышу я.
X
Что это было? Я начал открывать глаза и… подождите. Я что же всего лишь спал? Так значит моего около футбольного путешествия в заведение с горой бутербродов и ребятами из Белоруссии не было… Я расстроен. Хотя было здорово оказаться героем мира советского футбола. И почуствовать себя настоящим болельщиком, пусть даже и во сне.
Ой-ой, надо быстро вставать. Ещё пару секунд и двери захлопнутся, а неочухавшийся я буду обречён возвращаться. Терпеть этого не могу!
Напрягаю усилия и делаю рывок. Как же неловко телу двигаться после дневного сна… Будто бы в огромном куске ваты.
«Осторожно двери закрываются. Следующая станция Мая…» — это было невежливо, но фразу диктора я не дослушал. По счастью.
Иду по морозной улице. Снежок припорошил все вокруг. На асфальте остаются человеческие следы. Их так много, но у меня получается различить практически каждый.
Мой дядька говорил, что обязательно надо оставить свой след в истории. Может в момент, когда я ступил на снег, задача оказалась выполненой? Или он подразумевал что-то более масштабное? Но кому дано судить о важности наших поступков? Полагаю, что, всё-таки, не дяде. Да и не мне.
А вот и знакомый подъезд. Звоню в домофон.
— Кто там? — с трудом узнаю родной голос.
— Это я.
Дверь открылась. Какая могущественная фраза: «Это я». Благодаря ей можно открыть любую на свете дверь.
Ненавижу подыматься на лифте. Когда-то, в далёком детстве мы с мамой застряли между этажами. И несколько часов прождали бригаду спасателей, которая вытянула нас по одному из под крышки этой консервной банки.
С тех пор
