Они жили не так, как привыкли - Альфред Бестер

– Ты из проклятого Верхнего города, – проворчал он.

– Нет, нет, не то. Просто ты парень, а я девушка, и мы не можем ничего предложить друг другу. Мы разные. У нас различные вкусы и интересы. Факт?

– Абсолютно.

– Но ты еще не готов уезжать. Вот что я тебе скажу: мы проведем все утро, тренируясь в управлении машиной, а затем будет развлекаться. Что бы ты хотел сделать? Посетить Современный музей? Организовать пикник?

Лицо Майо просветлело.

– Знаешь что? Я ни разу в жизни не был на пикнике. Однажды я был барменом на пикнике на морском берегу, но это не то. Там было не так, как бывает в детстве.

Она засияла от восторга.

– Тогда у нас будет настоящий детский пикник.

Она притащила свои куклы. Она держала их в руках, пока Майо ставил корзинку для пикника у подножия памятника Алисы в Стране Чудес. Статуя смущала Майо, который никогда не слышал сказку Льюиса Кэррола. Пока Линда усаживала своих любимцев и распаковывала корзинку, она поведала Майо краткую историю и рассказала, что головы Алисы, Безумного Шляпника и Мартовского Зайца отполированы ладошками детворы, игравшей здесь в Короля на Горе.

– Забавно, но я никогда не слышал эту сказку, – сказал он.

– Мне кажется, у тебя было не очень хорошее детство, Джим.

– Почему ты сказала… – Он замолчал, поднял голову и напряженно прислушался.

– В чем дело? – спросила Линда.

– Ты когда-нибудь слышала синего дзея?

– Нет.

– Слушай. Он издает забавные звуки, точно сталь.

– Точно сталь?

– Да. Как… как мечи в поединке.

– Обманываешь?

– Нет, честно.

– Но птицы… Они не издают подобных звуков.

– Смотря какие. Синий дзей имитирует различные звуки. Скворец тоже. И попугаи. Так почему бы ему не подражать битве на мечах? Но где он слышал такое?

– Ты настоящий сельский мальчик, верно, Джим? Пчелы и синий дзей, скворцы и прочее…

– Наверное, так. Я хочу спросить, почему ты сказала, что у меня было плохое детство?

– О, не слышать про Алису, никогда не бывать на пикнике и тщетно мечтать о модели корабля… – Линда откупорила темную бутылку. – Хочешь попробовать вина?

– Ты только полегче, – предостерег он.

– Не останавливай меня. Я ведь не пьянчужка.

– Ты или не ты нализалась прошлой ночью?

– Ну, я, – сдалась она. – Но только потому, что это была моя первая выпивка за последние годы.

Ему была приятна ее капитуляция.

– Конечно, конечно. Я так и думал.

– Ну? Присоединяешься ко мне?

– А, черт, почему бы и нет? – усмехнулся он. – Давай, попробуем маленько. Слушай, мне нравятся эти кружки для пикника и тарелки тоже. Где ты их достала?

– «Эберкромби и Фитч», – невозмутимо ответила Линда. – Нержавеющий стальной сервиз на четыре персоны, тридцать девять долларов пятьдесят центов… Ваше здоровье.

Майо разразился смехом.

– Я был дурак, что поднял этот скандал.

– Все нормально.

Они выпили и стали есть в теплом молчании, по-товарищески улыбаясь друг другу. Линда сняла шелковую рубашку, чтобы загорать под жарким полуденным солнцем, и Майо аккуратно повесил ее на ветку куста. Внезапно Линда спросила:

– Так почему у тебя не было детства, Джим?

– Кто его знает. – Он помолчал. – Мне кажется, потому что моя мать умерла, когда я был маленьким. И еще мне пришлось много работать.

– Почему?

– Отец был школьным учителем. Знаешь, сколько им платят?

– О, вот почему ты против яйцеголовых!

– Я?

– Конечно, ты. Только не обижайся.

– Может быть, и так, – уступил он. – Это было, конечно, разочарованием для моего старика. Я играл за защитника в высшей школе, а он хотел сделать из меня Эйнштейна.

– Тебе нравится футбол?

– Не как игра. Футбол был бизнесом. Эй, помнишь, как мы обычно делились в детстве? «Эники, бэники, ели вареники…»

– Мы обычно говорили: «Шишел, мышел, этот вышел…»

– А помнишь: «Апрель глуп, иди в клуб, скажи учителю, что ты дуб»?

– «Я люблю кофе, я люблю чай, я люблю мальчиков и мальчики любят меня…»

– Держу пари, что так и было, – торжествующе сказал Майо.

– Не меня.

– Почему?

– Я всегда была слишком высокой.

Он был изумлен.

– Ты не высокая, – заверил он ее. – Ты точь-в-точь как надо. Правда… И прекрасно сложена. Я заметил это, когда мы волокли пианино. У тебя неплохая для девушки мускулатура. Особенно ноги и там, где это…

Она вспыхнула.

– Перестань, Джим.

– Нет, честно.

– Хочешь еще вина?

– Благодарю. Налей и себе.

– Хорошо.

Удар расколол небо, как сверхзвуковой бомбардировщик, и за ним последовал гул разваливающейся кирпичной кладки.

– Еще один небоскреб, – сказала Линда. – О чем мы говорили?

– Об играх, – подсказал Майо. – Извини, что я говорю с набитым ртом.

– О, конечно. Джим, а ты играл в Новой Гавани в «Уронить носовой платок?» – И Линда пропела: – «Шина, резина, зеленая корзина, я несла милому письмо и по дороге уронила…»

– Ну, – сказал он, довольный, – ты здорово поешь.

– А, перестань!

– Но это так. У тебя выдающийся голос. Не спорь со мной. Помолчи-ка, я кое-что соображу. – Он довольно долго напряженно думал, допил вино и с отсутствующим видом принял еще один стакан. Наконец, он пришел к какому-то решению. – Ты будешь учиться музыке.

– Ты же знаешь, что я умираю от желания научиться, Джим!

– Значит, я на время остаюсь и научу тебя тому, что знаю сам. Погоди! Погоди! – поспешно добавил он, прерывая ее возбуждение. – Я не собираюсь оставаться в твоем доме. Я хочу иметь собственный угол.

– Конечно, Джим. Все, что ты скажешь.

– А потом я уеду на юг.

– Я обучу тебя вождению, Джим. Я сдержу свое слово.

– И не мистифицируй меня, Линда.

– Конечно, нет. Что за мистификация?

– Ты знаешь. Как в прошлый раз.

Они рассмеялись, чокнулись и допили вино. Внезапно Майо вскочил, дернул Линду за волосы и побежал к памятнику Страны Чудес. В одно мгновение он забрался на голову Алисы.

– Я Король на Горе! – крикнул он, глядя вокруг императорским взором.

– Я Король… – Он осекся и уставился вниз, к подножию статуи.

– Джим, что случилось?

Ни слова не говоря, Майо спустился вниз и шагнул к куче обломков, покрытых разросшимися кустами. Он опустился на колени и стал раскапывать их голыми руками. Линда подбежала к нему.

– В чем дело, Джим?

– Это старье было макетами яхт, – пробормотал он.

– Правильно. Боже, и это все? Я уж подумала, что тебе плохо или что-нибудь в таком роде.

– Как они попали сюда?

– Это я выбросила их здесь, конечно.

– Ты?

– Да. Я же рассказывала тебе. Я очистила лодочный домик, когда переехала в него. Это было сто лет назад.

– Ты сделала это?

– Да. Я…

– Убийца, – прорычал он, поднялся и свирепо уставился на нее. – Ты убийца! Ты как все женщины, у тебя нет ни души, ни сердца. Сделать такое!

Он отвернулся и зашагал в сторону пруда. Линда последовала за ним, совершенно сбитая с толку.

– Джим, я ничего не понимаю. Чего ты так взбесился?

– Ты должна стыдиться себя.

– Но мне нужно было очистить дом. Ты ведь не думаешь, что я должна была жить среди массы макетов?

– Забудь все, что я говорил. Я еду на юг. Я не останусь с тобой, даже если ты последний человек на Земле.

Линда застыла и вдруг бросилась вперед, обогнав его. Когда он вошел в лодочный домик, она стояла перед дверью в комнату для гостей.

– Я нашла его, – сказала она, тяжело дыша. – Твоя дверь заперта.

– Дай мне ключ, Линда.

– Нет.

Он шагнул к ней, она вызывающе взглянула на него и осталась на месте.

– Вперед, – с вызовом сказала она. – Ударь меня.

Он остановился.

– О, я не дерусь с теми, кто не в моем весе.

Они продолжали стоять друг перед другом в полнейшем затруднении.

– Больно нужны мне эти вещи, – пробормотал, наконец, Майо. – Найду где-нибудь не хуже.

– Иди, собирайся, – ответила Линда. Она швырнула ему ключ и отступила в сторону. Тогда Майо увидел, что в двери нет замка. Он открыл дверь, заглянул в комнату, закрыл дверь и посмотрел на Линду. Ее лицо оставалось неподвижным, она что-то бормотала. Он усмехнулся. Затем они оба разразились смехом.

– Ну, – сказал Майо, – опять ты сделала из меня мартышку. Не хотел бы я играть в покер против тебя.

– Ты тоже силен блефовать, Джим. Я чуть не умерла со страху, когда ты пошел на меня.

– Ты должна знать, что я никогда не ударю тебя.

– Догадываюсь. Теперь сядем и хорошенько все обсудим.

– А, забудь это, Линда. Я потерял голову из-за дурацких макетов и…

– Я имею в виду не лодки. Я имею в виду поездку на юг. Каждый раз, когда ты выходишь из себя, ты хочешь уехать на юг. Зачем?

– Я же говорил тебе, найти парней, которые разбираются в телевидении.

– А зачем?

– Тебе не понять.

– Я постараюсь. Почему бы тебе не объяснить, чего ты добиваешься?.. Может, я могу помочь тебе.

– Ничем ты не можешь мне помочь. Ты же девушка.

– По крайней мере, я могу выслушать. Можешь доверять мне, Джим. Разве мы не друзья? Расскажи мне все.