Леди не движется-2 - Олег Дивов

— Неважно. В любом случае я наверняка знаю, почему Маккинби выбрал тебя.

— Ты неправильно формулируешь. Правильно будет «я выдумал», а не «я знаю».

— В данном случае, дорогая, я именно знаю. Конкретно от него. Ничего выдумывать не надо, двойного толкования там быть не может. Причина тебе покажется нелогичной и неожиданной. К твоей работе она не имеет никакого отношения.

— Ну и какая?

— Поди и сама спроси. С чего это я должен выдавать тебе чужие личные секреты? Ты же не докладываешь мне секреты Эмбер, например.

Я скептически покачала головой. Макс знает Августа существенно хуже меня. Ему невдомек, что этому парню важны чрезвычайно тонкие нюансы вроде тембра голоса сотрудника или привычки к определенной цветовой гамме. У меня была масса преимуществ перед другими претендентами. Я легко адаптируюсь к любым требованиям, я пластична и могу работать в любом образе, я служу отличным фоном для рассуждений Августа, подбрасывая глупые реплики именно так, как его не раздражает. А еще я не лезу к нему в штаны. Ада Корниш, ха. Ада вообще-то мечтала замуж за него выйти. Со второго курса мечтала, вслух и смачно. И работу восприняла как первый этап строительства семейного гнездышка по ее вкусу. Не знал об этом, наверное, только Макс.

Конечно, Август опирался на эмоциональные впечатления. Главное из них — хочет человек работать или готов притворяться работающим ради других целей.

— Для тебя твоя «работа» — это тоже игра. Только по-детски серьезная. Это твой способ самоутвердиться, не более того. Осознать себя личностью и независимой. Как только осознание произойдет, у тебя мигом изменятся цели, — продолжал Макс. — Все люди развиваются одинаково. Думаешь, я в твоем возрасте был другим? Я тебе больше скажу: и Маккинби такой же. Он вообще туго растет, как дуб, ему спешить некуда. То, что с другими происходит в двадцать пять, ему только предстоит узнать в сорок. Для него инквизиторство — тоже игра. Притом что его талант никто не оспаривает. Но через несколько лет он займется тем, для чего и появился на свет. Я давно его знаю и давно за ним слежу. В колледже он жил только профессией. А сейчас, смотрю, и обществом не брезгует, и положенную по статусу нагрузку несет охотно. И в бизнесе обороты набирает. Пять лет назад он в управлении колонией смыслил столько же, сколько твой Йен, если не меньше. Вся работа лежала на управляющем да на родителях Маккинби, которые пасли управляющего. А последний его сенатский отчет я слушал — это говорил уже не парень, которому дали документ для заучивания наизусть. Он все, о чем говорил, видел, потрогал руками, изучил и даже родил пару идей по улучшению. Грамотных идей, между прочим. Он занялся инвестициями, и довольно успешно. Понятно, пока под чутким руководством дедушки, но все же занялся? Нашел какой-то интерес для себя? Он меняется, Делла. А вместе с ним изменится и твоя жизнь. Я это вижу наперед и не считаю нужным притворяться, будто верю в вечность твоих карьерных успехов. Это преходящее. А настоящее — ты захочешь того же, чего хотят все женщины. Семью, детей. Это женское призвание.

Я наконец решила, что оливково-зеленые туфельки на скромном, зато изящном и устойчивом каблучке отлично подойдут. Влезла в них, чуть покачалась с мыска на пятку — да, содрала движение у Августа, а мне оно помогало понять, нравится ли обувь именно сегодня. И неожиданно с тоской подумала: черт, надо было ехать с Августом в Пиблс. Потому что за несколько дней моего гостевания на Сонно Макс залечил раны, нанесенные его самолюбию, и принялся калечить мое. Ничего в самом деле не изменилось бы, если бы я улетела на Землю. Август ведь уже знал, что убит Бернард, а не Адам. Меня не обстреляли бы или обстреляли бы позже, при очередном визите к Крюгеру. В общем, мир не пошел бы по другому пути, если бы я поехала в Пиблс.

Зато Макс держался бы несравненно скромнее. Он всегда тише воды ниже травы, если считает свои шансы невеликими. Положим, на деле у него не было шансов вообще, но он-то этого не знал. А я не хотела говорить. Потому что не обязана. Это довольно унизительно — объяснять мужчине, что ты бесплодна. «Прости, милый, но я урод». И наплевать, что, будь он рядом в нужный момент, ничего не случилось бы… или если бы спохватился сразу. Его не было, и он не спохватился. Он вообще завалился ко мне на работу спустя восемь месяцев после расставания как ни в чем не бывало. Даже не спросил «где ты шлялась, дорогая». Наверное, я ждала от него чего-то другого. Может быть. Хотя в действительности я все решила много раньше.

Но все-таки надо было ехать в Пиблс. Плюнуть на того мерзавца и ехать. Август знает почти все, ему не надо объяснять. Он и так сообразил, что делать.

На этом-то этапе меня и осенило. Я состроила похоронную мордашку и очень спокойно посмотрела на Макса:

— Макс, ты забыл историю с Энстоном?

Такого подлого удара с моей стороны он не ждал.

Хотя какая тут подлость? Меня изувечили, а он и не почесался сквитаться с мерзавцем. Это вроде как мое личное дело, он не обязан вмешиваться. Да и что он знает? А должен был знать все, раз такой в меня влюбленный.

— Нет, — хладнокровно ответил Макс. — Время не пришло.

— Оно и не придет, — парировала я. — Ты вообще не задумывался, почему я пошла работать чуть не девочкой на побегушках в драное полицейское управление на драном Большом Йорке?

— Не нужно тебе вообще работать…

— Идиот! — наигранно-зло выкрикнула я. — Голову включи! Мне Энстон кислород перекрыл! Вообще везде! Я не смогла ни второй раз в колледж поступить, ни устроиться куда поприличней! И ты готов к тому, что мы поженимся, ага, а Энстон задушит всю твою родню финансово, а твоим друзьям расскажет, чем я, по его мнению, занималась за кордоном?! Он же типа командующий, ему-то известно!

— Он не посмеет, — уверенно сказал Макс.

— Еще как посмеет. Если б он тебя не то что боялся, а хотя бы за человека держал, — он и пальцем ко мне не прикоснулся бы. Не льсти себе, Макс. В глазах таких вот уродов ты — шут гороховый.

— Ну да, а Маккинби, конечно, серьезный человек, — язвительно отозвался Макс. — Со своими детскими играми в справедливую инквизицию и красными машинками.

— А вот его Энстон боится. Не потому даже, что Август выбросил его в окно со второго этажа. Потому, что Август играет в справедливую инквизицию. Как ты думаешь, сколько ему на самом деле известно про Энстона? Вот и Энстон не знает. Потому больше и не суется. Август — единственный человек, способный реально обеспечить мою безопасность. Ты, прости, не можешь. Ну вот что ты сделаешь, если твоим друзьям клевреты Энстона нашепчут всякие гадости? Что ты сделаешь, если очередной дальний родственник на ужине надерется хуже левретки и заорет, показывая на меня пальцем: «Шлюха, с диссидой трахалась, мне Энстон сказал!» Ты ж ничего не сможешь сделать. Будешь держать меня дома взаперти, на светские рауты ходить один и уклончиво говорить, мол, жена так занята детьми, так занята детьми. А если Энстон проведает, что ты в припадке бешенства любишь ножом размахивать? Тогда никакой гарантии, что меня не найдут в саду с твоим ножом в груди. И все поверят, что это твоих рук дело. Пусть тебя оправдает суд — все равно никто не поверит, что ты не откупился.

— Но ты же не спала с диссидой… — буркнул Макс. — Не твой уровень.

— Нет. У меня были другие задачи. А Энстон скажет — да. Доказательств никаких. Слово против слова. Слово принца, командующего — против слова арканзасской пастушки. Кому поверят?

Макс болезненно поморщился:

— Да он забыл давно о твоем существовании.

— Ты на это и надеешься? Что он забыл, я по-бабьи проглочу обиду, а ты будешь жить по-прежнему. Так?

— Да, я надеюсь, что он забыл! — рявкнул Макс, багровея. — Потому что я не забыл! И я достану его, как только он потеряет осторожность! Мне тоже есть что сказать ему, до хрена чего есть!

— Тогда остынь. И подожди еще, — я ядовито усмехнулась. — Ничего он не забыл. Тебя не удивило, что Август поехал в Пиблс без меня?

— А с какой стати он должен был ехать с тобой?

— Ну да. Ты решил, что он признал твои несуществующие права на меня и, конечно, благородно слился. Поэтому вопросов ты не задавал.

— Насколько я понял, он не хотел тебя приглашать. Его семья, знаешь ли, и вполовину не так терпима, как моя.

Я не стала говорить, что попала в список тех девушек, которым глава клана Скотт Маккинби Старший устроил смотрины. Во-первых, урок я получила неприятный, а во-вторых, зачем? Ну зачем Максу это знать? Чтобы у него появился лишний повод для ревности?

— Я персонал, Макс. Личный персонал, причем доверенный. И в этом качестве я удовлетворяю всем самым взыскательным требованиям клана Маккинби. Там ждали, что Август прилетит со мной. Я там более желанный гость, чем ты со всей своей княжеской спесью.

— Ну щаз. Меня звали. Но я как глянул на список гостей, как увидел там Джил Фергюсон — так Скотту откровенно и написал: или я, или она. Поскольку ее пригласила жена Скотта, с которой он вроде бы помирился, выбор очевиден.