Ровный ветер (сборник) - Алексей Цветков

«сообщат вначале устно…»

сообщат вначале устноа потом придет письмои недолго будет грустноа потом пройдет само

в сердце каждого живоговшит защитный аппаратпревращает в шелест словоесли правду говорят

впереди тверда плотинадля которой мы рекаесли правда не противназначит ложь наверняка

вышел в сумрак с сигаретойна запястье тускл жетонжизнь как в бане перегретойиз последней кожи вон

весть приносит против ветрабуквы глупые внутрине бери у них конвертахоть на дату не смотри

столько страшного бываетчто наверное к утрутолько зорька запылаетзаболею и уйду

вниз где свет с водой сливаетсяк отвязанным плотамложь и заживо сбываетсяа правда только там

САД

вот гуляю степенно себе в садуковыряю у гипсовой нимфы в задуподпираю где куст в бедекак понять в раю я или в адуесли надписи нет нигде

в том что умер особых сомнений нетто ли месяц назад то ли пару летздесь хронометр умолк в грудизахочу стишки запишу в тетрадьили даже на арфе дерзну сыгратьвон в гостиной стоит гляди

а у гипсовой нимфы в глазах росау нее не то чтобы есть глазадва бельма как у них у всехно лицо точнее день ото дняи когда врасплох глядит на менясловно мелкий глотает смех

почему я с ней один на одинвертограду праздному господина других не сыскать с огнемто ли добрых дел комплект невеликто ли мельком грехи как в облаке бликкаждый ноль и память о нем

вот цветы но ни птиц кругом ни стрекозтолько блеск запомнил и в бездну сброссловно в устье прямой кишкибезысходный в восьмерку свернуть моментто на арфе быстрый дивертисментто в саду то снова стишки

я на нимфу в упор на меня онапроступает кристаллами явь из снапробирает рентген цветытолько вспять отсюда струится светвидно ад не другие которых нетнастоящий ад это ты

«скончаться скажем в чине капитана…»

Устроиться на автобазу…

скончаться скажем в чине капитаназачем скончаться можно просто житьбыть менеджером среднего звенапомощником замзава по пиарулауреатом премии дебютпоэтом премии поэт ловцомпростых монет в фонтанах госбюджета

и вот когда но это оговоркакогда не наступает никогдаа никогда становится работойпо графику с еженедельной явкойна офисный брэйнсторминг на утечкумозгов

так можно жить почти вездедремать себе в гробу без угрызенийв погонах с небольшой кассиопеейза вычетом одной сидеть в гостяху нового замзава доставатьодним ужасно дельным предложеньемвесь персонал но молча про себя

так тщательно что временами бредотдать весь ланч бездомному котупроверить небо разве это звездыоднажды все же вырваться на маршкаких-нибудь таких же несогласныхпусть даже не согласных ни на чтодрожать под алебардами омона

и больше никогда не умереть

ПЯТЫЙ АКТ

С. Гандлевскому

сперва сюжет рождается из тьмыструится речь в шатре притихшем нашемна сцене свет там небольшие мыроняем реплики руками машемдурак в гробу но впереди рекагде мужики цедили девку бреднеммы нездоровы вроде бы слегкамы сбиты с толку в действии последнемвнутри главврач простерся паукомкто пациент тому весь мир больницаон призрака родителя боитсяи на укол к сестренке прямикомне рад ли ты ее фигурке юркойс груженой галоперидолом фуркой

всегда в сознании к финалу сбойиз фабулы долой тогда свободатак сложно персонажу быть собойон выдумка а текст без переводавот опрометью зрители ко мнемежду собой как все менты похожиродитель корчится в ночном окнето ухнет филином то строит рожипотом фармацевтический покойсомнамбул напряженные спираличто за театр помилуйте такойгде отроду дверей не отпираливот буйный бог в издерганной уздевот девкин труп с кувшинкой кое-где

тогда побег другой надежды нетмы сами простыни крутить не промахскорей спасатели с других планетснимайте стражу на аэродромахреви мотор мы улетим тудагде станем петь и толковать о многома кто записан в пьесе датским догомтому и есть вся дания тюрьмапора сквозь бархат звездного чертогана пиршество всем чувствам и очам

есть многое на свете друг серегачто и не снилось нашим главврачам

ФИЛОСОФИЗМ

все что неправда ложьчто не рука то ногавсе идешь себе и идешьне поднять под подошвой грошне дорога а каторга

если мир сотворить вдругне который здесь а другойтам бы лучше побольше рука в обратный впредь ни ногойпыльче девок стал бы ласкатьили в зубы врагу раз пять

нынче кончен поход почтиотпылали в огне годаизолгались так что идтивсе равно дальше некуда

ЯПОНСКАЯ ЭЛЕГИЯ

яблоневый тайфунмедленный шторм черешенсходство с тобой легкотолько лицо сотрублизко не подходиздесь человек повешенс кем собирала встарьпадалицы в саду

вынесу сямисэнсяду на свой татамилотосом и споюкак наша ночь темнаяблони шелестятласковыми цветамив городе где никтотак не любил тебя

кто там висит в садучерным по небу вышитглухо кричит соватихо шуршит ниссанбудущее прощайпрошлого не опишетнам ни поэт басёниже акунин-сан

ты подарила мневырезав из нефритасердце свое как вещьслучай сочтя судьбойлучше сотру лицовот и мое небритокамень гудит в грудисловно цудзуми бой

висельник быстр как сонвот доплясалась сукалучше б того кто былпомнила вдалекесломанный сямисэнне издает ни звукаяблоневый цветокскомканный в кулаке

РЕКВИЕМ ПОПЕРЕК

снова толпой алфавитно под голым небомв списке откуда нужное вычеркнуть меломв сдвинутом спектре краски сурьма и кадмийесли нам лето позволят то зван не каждыйчутко над черной сиренью звенит пчелакто-то умер вчера

кто-нибудь где-нибудь издалека не жалконет ему там ни лафета ни катафалкапод хасавъюртом в лесу каменистом хмуромв поле где реют стервятники над дарфуромпод занесенной с мачете слепой рукойкто-то другой

если в сочельник цейлон целебес цунаминам не беда потому что беда не с намиили статистика спида скелетом с койкинаши ли станут портреты черны от скорбисмерть словно в смете итоговая чертаэта важней чем та

в сонме дежурных в шеренге грустящих хоромкажешься вороном хриплым крадешься воромбратской соборности конного бюста в нишеближний с годами все дальше а дальний ближепосле салюта на землю ступать нельзякладбище вся земля

слава полынь и салют ничего не значитесли остался над кем никто не заплачетстану стенать над тем что другим не надонад нашпигованным дробью мясом багдадаслабо светил а теперь насовсем погаскто-то из нас

«я жил плашмя я столько лет болел…»

я жил плашмя я столько лет болелморская зыбь на горизонте лентойлежала тоже и струилась летойв ней брода бренный глаз не одолелили другой придуманной рекойно я вообще не слышал о такой

мне было мало лет я был больнойтутанхамон в стекле на жестком ложетам воробьи пищали надо мнойподвижные что поражало тожемечтал летать но не умел ходитьносимый сутками из света в тень ягде паука невидимая нитьводила за пределы разуменья

я там лежал и жил и был дитяа в черных поперечинах окошкапереплетались ласточки летяпространство тратила шагая кошкая так жалел лежачему нельзявладея хоть послушными глазамиза горизонт переселить глазачтоб видели а после показали

исполнить над собою колдовствочто вмиг на подвиг взрослых поднималоя ждал тогда я всех любил когоувидеть мог но видел очень малоони ведь умерли потом подилежат но не имеют формы теластруится ночь и ласточка в грудилетит но никуда не прилетелавсего что остается на светупаук и паутина в пустоту

ЭВАКУАЦИЯ

забыл задумавшись за кем стоювзгляд в сторону и смежные в колоннеслипаются но очередь своючернилами читаю на ладонигудят в затылок задние толпойгодину неурочную ругаявсплеск молнии как будто над тобойно там не ты там кто-нибудь другая

откуда здесь мы кто сюда пришлиспросонок пригородными лугамипри каждом только тощие мешкиимущества наощупь и бумагичасы уже справляются едвастучи вперед несчастная машинкавот вновь сполох и словно ты виднано загодя понятно что ошибка

построили как скаутских волчатвзгляд никуда равнение на древкотам впереди они уже молчата тут пока вполголоса но редкопотом затопчут тление в золерассеют облако стреножат ветеркто разбудил не знаю на зарезачем ладонь чернилами пометил

мы скопом все мы многие давнохрипит равнина выбритая бурейа при себе нехитрое доброно третьей молнии тебе не будеттак страшно вчитываться в номералица в уме восстановить не в силахкто напоследок вспомнит про меняиз заспанных вокруг и некрасивых

ЛЕС