Люди Черного Креста - Руслан Мельников

Рядом шел угрюмый Василь с такой же пикой, как у Виктора и Костоправа, и две арбалетчицы: уставшая, раздражительная и недовольная всем на свете Змейка (ну, точно еще один Костоправ, только в женском обличье) и Костяника, лица которой не было видно под тонированным пластиковым забралом старого шлема. Если поначалу девушка-мутантка, прятавшая глаза якобы от света, и вызывала у сослуживцев интерес, то теперь рота привыкла к ее странностям. Да и других занятий в Котле хватало, кроме как обсуждать девчонку, попавшую под ядовитую слюну мутанта и чуть после этого не ослепшую.

Одно плохо: закрывшись пластиком от внешнего мира, Костяника утратила свою удивительную способность замечать опасных тварей раньше, чем это могли сделать другие. Мертвый металл и мертвый пластик мешали красным глазам девушки видеть живую кровь и сводили преимущества полезной мутации на нет.

Впереди что-то прокричал по-английски польский рыцарь пан Якуб, ехавший на быконе во главе славянского полка.

– Подтянись! – послышался голос Кошкодера, привычно перетолмачившего приказ начальства. – Ать-два! Ать-два!

Команда одноглазого капитана сбила Костоправа с шага, но не с мысли.

– Ать-мать. Ать-мать, – мгновенно перестроился он на новый ритм.

Русская рота зашагала быстрее.

«Ать-мать. Ать-мать», – в голове у Виктора опять крутилась прилипчивая речовка лекаря.

Ландскнехтская колонна двигалась по узкому пространству между двумя лесными массивами, укрытыми толстым одеялом кронового мха. Раньше здесь проходил скоростной автобан, а после Бойни крестоносцы проложили поверх заброшенных шоссе орденский тракт.

Дорога тянулась в обход крупных городов, оказавшихся в свое время эпицентрами бомбардировок, и огибала непролазные мутировавшие леса. Только по этому маршруту и можно сейчас пройти через Большой французский Котел. Не без потерь, но все же можно.

Двигаться по Инквизиторской дороге было, конечно, легче, чем продираться через лесные заросли. И главное – безопасно. Ну, относительно безопасно…

По обе стороны от тракта стояла стеной изуродованная мутациями растительность. Выкрученные спиралью стволы и ветви, уродливые, похожие на огромные головы желваки-наросты, выступающие из-под лопнувшей коры, какие-то длинные шевелящиеся будто живые (а может и правда – живые) отростки. Толстые – в руку человека – побеги вьюнков и цепкие лозы дикого винограда с тяжелыми гроздьями крупных несъедобных ягод, пучки острой ядовитой хвои, трава, норовящая схватить за ноги крюкастыми колючками. Листья размером с лопухи, шипы, как стрелы, яркие вонючие плоды там, где когда-то росли яблоневые и грушевые сады. Ну, и конечно, зеленоватые моховые бороды, свисающие с крон. Куда же без них, родимых, в котловом-то лесу…

На тракте часто встречались следы обитающей в этих краях живности. Причем не всегда можно было определить, что за существа способны оставить ТАКИЕ следы. Порой земля на дороге была вспорота и вспахана настолько глубоко, что под слоем почвы проступал старый потрескавшийся асфальт. А иногда и куски асфальта оказывались вывороченными на поверхность.

Близился вечер, и рекруты, измотанные очередным долгим переходом, мечтали о привале, ужине и нескольких часах сна под усиленной охраной часовых. Позади скрипели обозные телеги, влекомые уставшими быконями. Державшийся особняком отряд орденских всадников прикрывал в арьергарде пару боевых автоповозок с расчехленными пулеметами. Автоповозки – одна на базе внедорожника, другая – переделанный легкий броневик – тоже двигались на быконской тяге: Инквизиторы берегли топливо.

Закованные в броню, хорошо вооруженные и прекрасно обученные рыцари Святой Инквизиции, да еще со своими автоповозочными пулеметами, могли бы быть отличным подспорьем в бою. Могли бы, но увы… Как показывал опыт предыдущих стычек с котловым зверьем, крестоносцы не горели желанием помогать ландскнехтам. Новобранцы должны были защищаться и отбивать атаки сами, используя навыки, полученные на учениях в вербовочном лагере.

А стычек было много. Гораздо больше, чем хотелось.

А уж потери… Некоторые полки через несколько дней пути уменьшились на треть, некоторые – и вовсе наполовину. Теперь даже недоукомплектованная русская рота на общем фоне не казалась малочисленной. А ведь через Котел им еще пилять и пилять…

– Ать-мать! Ать-мать! – не умолкал Костоправ. Но для того чтобы выпустить пар и снять напряжение, этого было уже недостаточно. Внутренний барабан лекаря бил все яростнее, а внутренний командир свирепел. Голос Костоправа становился все злее. На него косилось все больше народа.

Сослуживцы уже успели узнать, что такое Костоправ в ярости, и многие побаивались его не меньше, чем котловых мутантов.

– Ать-мать!

Виктор с тоской думал о том, удастся ли успокоить Костоправа, когда он снова сорвется. И о том, кто бы успокоил его самого.

Шли дальше. Этот участок пути считался проверенным: головной дозор ничего подозрительного не заметил и сам жертвой мутантов не стал. Но, как оказалось, котловые твари перехитрили людей. Или они только что выбрались к тракту, не заметив разведчиков. А может, небольшая группка дозорных просто не заинтересовала хищников, и те решили дождаться, пока к ним притопает более сытное угощение.

Что ж, твари своего дождались. Нападение произошло как всегда – внезапно и там, где его не ждали.

– Ать…

Ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух! Толстый мшистый покров, укрывающий лес, вдруг порвался… нет – взорвался. Сразу в нескольких местах. В воздух полетели зеленые клочья.

– …мать! – икнул и заткнулся, наконец, Костоправ.

Ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух-ш-шух! Снизу в кроновый мох ударили еще раз – сильно, мощно. Фонтаны зелени и сломанные ветки разлетелись в разные стороны.

Из образовавшихся прорех над лесной кромкой у тракта, будто из воды, выныривали раззявленные пасти на толстых, как ствол камень-дерева, то ли шеях, то ли хоботах – длинных, гибких и бугристых. Именно пасти: голов на конце шей-хоботов Виктор не видел. А может, головы неведомого отродья были столь миниатюрными по сравнению со всем остальным, что человеческий глаз просто не мог их различить.

Тел тварей, устроивших засаду, тоже видно не было, и невозможно было судить о том, что они из себя представляют. Впрочем, угрозу сейчас несли не тела, а заканчивающиеся пастями шеи, которые раскручивались как разжимающиеся пружины, вились над лесом словно бичи, и с обеих сторон дороги тянулись к ландскнехтской колонне. Пасти издавали щелкающие и кашляющие звуки, похожие на жутковатый смех.

«Наверное, так могла бы смеяться смерть», – решил Виктор.