Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших [вcтавлен проп. отр.] - Терри Гудкайнд

— Эти трусы сбежали под юбки своих баб. И не вернутся до утра. Мы можем дать Матери-Исповеднице возможность передохнуть, а потом, до рассвета, тронемся в путь.

Ричард многозначительно посмотрел на Кару:

— У одного из этих мужчин, Альберта, есть сын, Лестер. Как-то раз Лестер со своим дружком, Томми Ланкастером, попытались угрожать мне заряженными луками за то, что я помешал Томми кое с кем позабавиться. С тех пор у Томми с Лестером не хватает изрядного количества зубов.

Альберт наверняка расскажет Лестеру, что мы здесь, и вскорости об этом узнает Томми Ланкастер. Сейчас, когда Имперский Орден одурманил их бреднями о благородной войне за правое дело, эти глупцы вообразят себя героями. Вообще-то обычно они не агрессивны, но сегодня выказали куда меньше благоразумия, чем прежде. Для храбрости они наверняка подогреют себя выпивкой. К этому времени к ним присоединятся Томми с Лестером и станут рассказывать о том, как я их избил. Они будут утверждать, что я опасен для порядочных людей, и еще больше заведут всю компанию. Поскольку они намного превосходят нас числом, очень скоро они придут к выводу, что убить нас — дело благородное, что таким образом они защитят свои семьи, сделают благо для общества и Создателя. Залившись до бровей и возжаждав славы, они не станут дожидаться утра и вернутся ночью. Нам нужно уходить немедленно.

Похоже, Кару это мало обеспокоило.

— Тогда подождем их, а когда они вернутся, покончим с этой угрозой раз и навсегда.

— Кое-кто из них прихватит с собой приятелей. Так что сюда явится целая толпа. В первую очередь мы должны думать о Кэлен. Я не могу подвергать риску никого из нас. К тому же этот бой нам ничего не даст.

Ричард стянул через голову древнюю кожаную перевязь, на которой висел в серебристо-золотых ножнах его меч, и нацепил на торчащий из стенки сучок. Кара сердито скрестила руки на груди. Она предпочла бы не оставлять в живых потенциальных противников. Ричард поднял с пола черную рубашку и надел на себя.

— Видение? — наконец снова спросила Кэлен. Какую бы угрозу ни представляли местные жители, сейчас они волновали ее меньше всего. — Тебе было видение?

— Ясностью образов это походило на видение, но, по-моему, это скорее откровение.

— Откровение? — Жаль, что она может лишь хрипло шептать. — И какую же форму это видение-откровение приняло?

— Понимания.

Кэлен уставилась на мужа.

— Понимания — чего?

Он начал застегивать рубашку.

— Осознав это видение, я начал видеть всю картину целиком. И тогда понял, что должен делать.

— Ага, — буркнула Кара. — И ты послушай, что именно. Давай, скажи ей.

Ричард сурово поглядел на Кару, та ответила ему не менее сердитым взглядом. Тогда он снова повернулся к Кэлен:

— Если я возглавлю эту войну, мы проиграем. И тысячи людей пожертвуют жизнью ни за что, а в результате весь мир окажется под пятой Имперского Ордена. Если же я не возглавлю борьбу, Орден все равно захватит мир, но жертв будет гораздо меньше. И только так у нас еще останется шанс.

— После поражения? Ты хочешь сначала проиграть, а потом драться?.. Но мы не имеем права даже помыслить отказаться от борьбы!

— События в Андерите преподали мне хороший урок, — сдержанно, будто сожалея о своих словах, произнес Ричард. — Я не могу навязывать людям эту войну. Чтобы завоевать свободу, нужны усилия, чтобы сохранить ее, требуется бдительность. Люди не ценят свободу до тех пор, пока не потеряют ее.

— Но многие очень даже ценят, — возразила Кэлен.

— Таких единицы. Большинство даже не понимают, что это такое, им все равно. В этом смысле свобода — как магия. От нее люди тоже шарахаются, даже не пытаясь познать истину. А Орден предлагает им мир без магии и готовые ответы на все. Подчиняться и прислуживать легко. Я думал, что смогу убедить людей в ценности жизни и свободы, но в Андерите мне достойно продемонстрировали, насколько я был глуп и наивен.

— Андерит всего лишь одна страна…

— Дело не только в Андерите. Посмотри, какой везде разброд. Даже здесь, в стране, где я вырос. — Ричард принялся застегивать рубашку. — Неволить людей бороться за свободу — это в некотором роде абсурд. Никакие мои слова не заставят их задуматься. Я уже пробовал. Тем, кому дорога свобода, придется бежать, скрываться, пытаться как-то выжить и перенести все то, что неотвратимо настанет. Я не в состоянии этому помешать. Не в состоянии им помочь. Теперь я знаю точно.

— Но, Ричард, как ты можешь даже помыслить о…

— Я должен делать то, что лучше для всех. Должен быть эгоистичным. Жизнь — слишком ценная штука, чтобы по глупости терять ее в бесполезной драке. Нет ничего хуже этого. Люди смогут спастись от надвигающихся веков рабства и унижений только в том случае, если сами поймут ценность жизни и свободы и захотят за это сразиться. Нам остается лишь попытаться выжить в надежде, что этот день когда-нибудь настанет.

— Но мы можем предотвратить войну! Мы обязаны!

— Ты действительно полагаешь, что стоит мне повести людей за собой, как мы тут же победим, потому лишь, что такова моя воля? Ну, так мы не победим! Одной моей воли тут мало. Нужна воля тысяч людей, преданных свободе. А этих людей нет. Если мы бросим все наши силы против Ордена, он попросту сметет нас, и все надежды на победу в будущем окажутся утраченными навсегда. — Он привычно взъерошил пятерней волосы. — Мы не должны вести наши войска против имперских полчищ.

Ричард отвернулся и стал надевать черную тунику. Кэлен, встревоженная, попыталась заговорить громче.

— А как же те, кто готов к битве? Как же наши армии? Как же те воины, что собрались выступить против Джеганя — кстати, как выяснилось, его зовут Джегань, а не Джеган, — остановить его полчища и отбросить Орден в Древний мир? Кто поведет за собой наших людей?

— Поведет — на что? На смерть? Они не могут победить.

Кэлен пришла в ужас. Она схватила мужа за рукав прежде, чем тот успел наклониться, чтобы взять свой широкий пояс.

— Ричард, ты так говоришь только из-за того, что случилось со мной!

— Нет. Я принял это решение еще до того, как на тебя напали, правда, это случилось в ту самую ночь. Когда я после голосования пошел прогуляться, чтобы спокойно поразмыслить, я все понял и принял решение. А то, что случилось с тобой, лишь подтверждает правильность моих выводов, и мне следовало бы додуматься до этого куда раньше. Тогда бы с тобой ничего не произошло.

— Но если бы на Мать-Исповедницу не напали, то к утру вы бы почувствовали себя лучше и передумали, — спокойно заметила Кара.

Вышитые по подолу туники Ричарда древние золотые символы засверкали в пробивающемся в хижину дневном свете.