Девчата нашего двора - Игорь Ковров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отдельной строкой хочется упомянуть такую разновидность товара внутри ларьков, как жёлтая пресса. Если компьютерные и игровые журналы зазывали покупателей глянцевыми обложками, эффективным приложением в виде дисков, то всякого рода сканворды или судоку — японская разновидность печатной головоломки — в разы полезнее при приобретении, чем этот яркий и дешёвый мусор. Впрочем, на каждый журнал находится свой читатель: будь то сверхбюджетный «Эрудит», сборник проверенной информации «Версия» или сборник биографий звёзд советского киноэкрана. Казалось бы, конечному пользователю может быть совершенно неважно, что читать, сидя внутри переполненного вагона.
Ну и пожалуй, самая главная отличительная особенность печатного ларька — продавец внутри тесного окошка. Наклоняешься купить пальчиковых батареек, и видишь чаще всего интеллигентную женщину почтенного возраста, готовую отдать с витрины раскупленный тираж спортивной прессы или найти пыльную коробку с жевательной резинкой. У таких хозяек всегда всё по местам, они часто говорят: «вы мне много даёте», возвращая мелочь. По большому счёту интеллигентность внешнего образа очень даже к лицу аккуратному антуражу изобилующего мини-магазина — это ведь вам не киоск с мороженым, и даже не с табачной продукцией.
Спускаясь в метро, настоятельно рекомендуется следить за другими пассажирами, придерживающими дверь и таким же образом согласно проведённому эксперименту помогать с дверью самому. В крайнем случае можно взять печатное издание совершенно безвозмездно у самого входа, или наоборот, готовясь вдохнуть свежий воздух нулевого уровня столицы. Всегда были люди, готовые щекотать себе нервы произведениями Стивена Кинга, хотя наибольшую популярность сейчас набирают прослушивания подкастов и аудиокниг. Следовательно, немудрено сделать вывод о том, что самый большой армагеддон происходит в эту секунду внутри сознания юного москвича.
Глава шестая
Московский метрополитен часто превращает работу своих центральных переходов ближе к часу ночи. В тот поздний вечер верному паркетному джипу Глафиры потребовалось место в автосервисе с одновременной заправкой дизельным топливом. Ездить на общественном транспорте она не очень-то любила, и причина здесь не только в обязательном поддержании высокого уровня жизни. В туманной юности и казавшейся бесконечно солнечной студенческой жизни один из её друзей упал на рельсы метро, после чего пропал без вести внутри тёмного тоннеля. Случай получил широкую огласку, журналисты взяли на себя разного рода домыслы и фантастические выводы о возможном местонахождении пропавшего, после чего Глафира зареклась под землю больше не спускаться и уж тем более ездить на метро.
Случившееся с «Гранд Чероки» заставило Озерцову лишний раз перебрать ворох болезненных воспоминаний травмирующего психику события, требующего вмешательства детского консультанта и на деле решаемого бутылкой дешёвого вискаря с колой и шоколадом. Чтобы не быть подверженной паническим атакам, Глафира взяла свой раскладной «Эрикссон» и позвонила давнему приятелю, с именем которого у неё были связаны самые яркие вечеринки. Эдакий «человек-праздник» Герман. Несмотря на поздний час, сонный голос обладателя столь ценного сейчас мужского плеча взял трубку.
⁃ Что, колёса поломались? А такси вызвать не судьба? — последовала дружеская подколка, на которые Глафира за годы отношений привыкла не обижаться. — Я прямо сейчас нужен?
⁃ Нужнее Бэтмена, Гер… — промурлыкала Озерцова в трубку, словно речь шла о сущем пустяке.
⁃ Оки-доки, тогда с тебя кофеинум! — посмеялся Герман в трубку, вспоминая своё циничное, но особенно важное медицинское образование. — Посидим где-нибудь в «Шоко-мире», приятно проведём времечко.
⁃ Договорились, котик. И ещё, вызови мне эвакуатор, будь мужиком…
⁃ О, наша ласточка ставит условия! — послышался смех с другого конца телефонной связи. — Как скажешь, жасмин столичного звёздного неба!
⁃ Я на третьем километре МКАДа, жду… — выдала она напоследок ещё одно мяуканье и поцеловала микрофон.
Что же, вечер обещал быть вполне себе оптимальным для такой уставшей сорвиголовы, как Озерцова. Спускаться в метро, бросать машину и лишний раз травмировать неокрепшую в детстве психику вышло бы себе дороже. Когда рядом мужчина, не страшен даже снежный человек поблизости. Кроме того, у Германа наверняка было сейчас чудесное игривое настроение, словно он являлся пузырьками игристого вина внутри блестящего бокала утреннего завтрака аристократов. До такого времяпрепровождения Глафире не хватало отпускных дней, да и подходящего мужика под рукой не оказывалось. Московскому метро стоит сказать «спасибо» хотя бы за ту прекрасную возможность провести эту ночь с путёвым спутником за столиком уютной кафешки, обещая друг другу сильно не шуметь на следующее утро.
Герман с радостью примчался на своей тонированной «Мазде», поскольку считал приверженность немецким брендам автомобилей дурновкусием. В считанные минуты эвакуатор доставил сломанный «Чероки» в ближайший автосервис, после чего Озерцова села на переднее сиденье и с страстным желанием обняла своего парнягу. Поскольку тот спас её от ужасов тёмного тоннеля и всякого рода маргиналов внутри вагонов, благодарная согласилась даже на кафе около круглосуточного сервисного пункта починки внедорожников. Как же иногда забавно и иронично складывается наша жизнь…
Они оба заказали двойной бодрящий экспрессо, и, пока внутри «Гранд Чероки» крутили гайки и вовсю пылесосили, вели друг с другом светскую беседу на тему «что стряслось за те месяцы нашей разлуки». Герман пригладил короткую бородку и поправил укладку рядом с начинающими седеть висками. Вот оно, героическое поколение, начинающее выглядеть благородно уже с тридцати пяти лет. Его лучезарная ухмылка, присущая лишь предприимчивым и рисковым московским парням, вселила в Глафиру уверенность: мол, может не всё так плохо, и пропавшего студента по примеру Маугли выходили обитатели городской канализации…
А может, она просто кокетливая нимфетка, нисколько не растерявшая своего девчачьего флёра вместе с мимическими морщинами от нервного смеха. Как бы то ни было, сахар таял внутри их кофейных чашек, время тянулось к полуночи, а им обоим уже были ясны планы на вечер. Будто они не по-пионерски живые и ярые, молодые ещё москвичи, а оптимистичные и веселые вчерашние мечтатели.
Герман припарковал «Мазду» во дворе спального района, Глафирин джип остановился следом. Уже внутри лифта панельного дома расстояние между ними сократилось до минимума. Ключи лязгнули в дверном замке — это они уже дома, а значит в безопасности. Теперь за эту ночь с ними уже ничего не должно случиться, потому что имя их жертвам Любовь — любовь, которая побеждает смерть.
Глава седьмая
И вот, наступает заветный день, «красный день календаря» 23 февраля. Счастливые родители дарят-таки своему мальчику небольшой, но очень ценный презент — пиксельную японскую диковинку «тамагочи».
