Турнир - Роман Глушков

– Ну это мы еще посмотрим, кто кого тут сожжет! – буркнул Гробик, покосившись на лежащую в кузове «Милку» – автоматический шестизарядный гранатомет «Milkor», с которым он не расставался еще с Дубая. Дай я отмашку, капитан без раздумий разрядил бы свое любимое оружие в надвигающуюся толпу. Но меня все еще не покидала надежда, что до этого не дойдет. В конце концов, не линчуют же аборигены всех, кому вздумается пересечь черту их города? Будь оно так, их давно усмирила бы армия или национальная гвардия, ведь здесь не Судан или Афганистан. Здесь такой вопиющий беспредел не может остаться безнаказанным.

Или все-таки может?

Когда делегация подошла еще ближе, выяснилось, что почти каждый из горожан вооружен. И не какими-нибудь вилами, косами и дрекольем, а охотничьими винтовками, ружьями и пистолетами. Помимо этого у многих имелись при себе канистры с бензином. Деревянный крест нес дюжий пастор, одетый в потертый костюм и также бывший при оружии – винтовка висела у него за спиной.

– Держу пари, что насчет серебряных пуль они тоже не шутили, – озадаченно поцокав языком, резюмировал Бледный.

Никто и не подумал вступать с ним в спор. К этому моменту мы уже отвязали от пикапа белый флаг и вручили его Шире, которая стала неторопливо им размахивать. Автоматы мы расставили в ряд у машины, чтобы не нервировать толпу и одновременно держать их под рукой. Я с тревогой смотрел, как это сборище аборигенов приближалось, и пытался определить, кто ими управляет: священник или кто-то еще. До нас долетали громкие возгласы. Но пока это был обычный шум, неизбежно возникающий при большом скоплении народа, а не призывы пустить нам кровь или подвергнуть иным экзекуциям.

Хозяева остановились в полусотне шагов от «Пещеры Короля Маунт-Худа», и я испытал некоторое облегчение. Очень не хотелось, чтобы эта прорва неадекватных людей приближалась к нам вплотную. Священник и его паства, похоже, испытывали аналогичное нежелание. Несмотря на количественное и огневое превосходство, они явно нас побаивались.

– Добрый день, уважаемые граждане этого славного города! – Я решил обратиться к хозяевам первым, пока они нас с ходу в чем-нибудь не обвинили. – Мы – из Юджина, наслышаны о ваших краях и хотели бы тут немного поохотиться! Рад, что в Паркдейле по-прежнему царит закон! Клятвенно обещаем, что не будем его нарушать. Напротив, если мы можем вам чем-то помочь…

– Именем Господа приказываю тебе затворить уста, мерзкий слуга дьявола! – перебил меня пастор. Его громогласный, прекрасно поставленный голос легко заглушил мою приветственную речь. – Изыди обратно в ад вместе со своей свитой! Или познаешь на себе всю мощь нашего праведного гнева! Бойся сего креста, ибо он – орудие наше, карающее вас, порождения ада, во славу Отца, Сына и Святого Духа! Аминь!

Да, и вправду тяжелый случай…

Ну да ладно, по долгу нашей бывшей службы мы частенько общались с ближневосточными мусульманскими фанатиками. Так что должны найти общий язык и с этой публикой, ведь она к тому же более цивилизованная.

– Понимаем ваши опасения, святой отец, но, боюсь, вы заблуждаетесь! – возразил я, пропуская оскорбления мимо ушей. – Никакие мы не слуги дьявола, не вампиры и не оборотни, а такие же добропорядочные христиане, как вы. И это очень легко проверить! Если вы позволите, я прямо сейчас, не сходя с места, поцелую этот крест и выпью стакан святой воды.

На лице пастора появилось задумчивое выражение. Стало понятно, что верховодит здесь он, а не кто-то другой. Кажется, мои слова достучались до того полушария его головного мозга, что отвечало за логическое мышление… Увы – в следующий миг осенившее священника озарение сгинуло бесследно, и его глаза вновь налились злобой.

– Святая вода! О да, она у нас есть! – провозгласил он и обернулся к пастве. – Вы слышали это, братья и сестры? Богомерзкое отродье требует, чтобы мы угостили его святой водой!

Паства восторженно загалдела и начала потрясать оружием – моя идея явно пришлась ей по душе. Так же, как и пастору, которого одобрительные крики толпы еще больше воодушевили. И который, опершись на крест, даже взялся в экстазе размахивать рукой, словно хормейстер перед хором. Мне тоже стоило бы порадоваться такой благоприятной реакции на мое дипломатическое предложение. Вот только никакой радости я сейчас не испытывал. Напротив – начал понемногу жалеть, что вообще заикнулся об этом.

– Видит бог, мы исполним просьбу посланца преисподней! – продолжил слуга божий. – Но дадим ему не стакан, как он требует, ибо что такое три глотка святой воды для прислужника самого дьявола? Легкая пощечина, не более! Нет, мы напоим его так щедро, что отныне он и его приспешники навсегда перестанут испытывать жажду!.. Брат Илай, брат Эдгар, брат Уильям! Прошу вас, воздайте этим нечестивцам по заслугам!

Братья, к которым обращался пастор, были именно теми пожарниками, которые пригнали сюда свою технику. Кто они такие, я понял, когда на нас обрушились три водяных струи: две – из брандспойтов и одна, самая мощная, – из водомета, установленного на крыше машины. Так вот для чего она здесь присутствовала, а вовсе не для тушения огня! Мне следовало догадаться об этом раньше, но я оплошал и, не успев увернуться, был тут же сбит водометной струей с ног. И мгновенно вымок до нитки, поскольку борцы с нечистью продолжили обливать меня после того, как я очутился на земле.

Вода была святая, но мы на это испытание не подписывались. Никто – ни ярый грешник, ни завзятый праведник – не переживет такое принудительное купание. И гарантированно захлебнется, продлись оно хотя бы пару минут. Под напором помповых струй я не мог ни подняться с земли, ни даже толком вдохнуть. А они нещадно стегали меня, причиняя боль и заставляя ощущать себя совершенно беспомощным и униженным.

Сам бы я из этой передряги точно не выбрался. Но, к счастью, сосредоточив обстрел на мне, «святители» оставили без внимания моих людей. Которые не собирались стоять и смотреть, как их босса топят почем зря прямо посреди улицы. Пока остальные хватали оружие, Гробик вцепился мне в шиворот и, тоже терпя удары водяных струй, поволок меня за «Додж». Туда же отступили Бледный, Крупье, Шира и аль-Наджиб. Все они тоже успели промокнуть. Врезаясь в землю и машину, струи разлетались во все стороны фонтанами брызг, а аккурат под нами стремительно разливалась грязная лужа.

Шум и плеск не могли заглушить радостные вопли, которыми разразилась толпа, увидев, как мы заметались под пролившимся на нас свирепым душем. Кто бы сомневался, что эти чокнутые припишут наше смятение именно святости воды, а не ее убийственному напору и холоду! Впрочем, пусть думают, что хотят. Мы выяснили все, что смогли, и не намеревались больше здесь задерживаться.