Пастырское богословие, т.3 - доц.архимандрит Тихон Агриков

Под понятием «душевно — духовности» следует мыслить постепенно прогрессирующую склонность к бытовой стороне жизни. Главный источник пастырского настроения епископ Феофан полагает в благодати, дающей человеку правильное направление [15]. В силу этого пастырю необходимо все делать во славу Божию, во всем руководствоваться любовью к Богу и надеждой на благодать. Тогда он не переоценит душевных свойств самих по себе и постоянно будет смирять себя, помня об истинной решающей силе благодатных воздействий.

Смиренно — благоговейное пастырское самосознание, освещая действия и средства руководителя, выведет пастыря неминуемо на борьбу с чувствами самонадеянности, самомнения и тщеславия. При главенстве в нем истинного мотива деятельности ему можно не бояться борьбы с собой. Господь непременно исправит его.

С пристрастной привязанностью пасомых к пастырю следует бороться решительно и умело. Их любовь, важную в деле спасения, он должен искусно «отрегулировать», направить от себя и Богу и Церкви и преобразовать в форму расположении к молитве, Богослужению и таинствам. Постоянно отстраняясь от пристрастия к себе некоторых верующих, он должен держать себя веред ними без всякой чрезмерной фамильярности и ласки[16]. Подобная тактика со временем сменит их душевную привязанность к нему на истинное отношение к Богу.

Перемена центра тяжести в отношениях паствы к пастырю часто болезненна, совершается медленно и не терпит резкого перелома. Замечательно искусно в свое время св. Иоанн Предтеча отстранился от пристрастной любви к себе учеников ввиду пришедшего Мессии. Он назвал себя при них, как и следовало, лишь «другом Жениха», стоящим и внимающим Ему. «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин. 3,29–30).

Так и всякий духовный наставник, по словам епископа Игнатия Брянчанинова, должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе привязывать[17].

Всех искушений пастыря возможно ли перечесть? Как волны, поднимаемые бурей, пенящиеся и ревущие на морских просторах, набрасываются на пастыря огненные искушения, особенно в первых шагах его деятельности[18]. И как он будет счастлив и высок, если сумеет отразить от себя все эти козни вражии.

ж) Способы отражения искушений

Скажем кратко, что основными способами в отражении вражеских искушений являются: молитва и пост (Мф. 17,21), исповедь (см. Богослужебные указания), чтение Слова Божия (Лк. 4,8) и пастырское терпение (Лк. 4,12).

В молитве пастырь соединяется с Богом и становится неуязвимым. Исповедь изобличает темные замыслы демонов, последние же ничего так не страшатся, как света, отчего становятся крайне немощными и ничтожными. Слово Божие, как меч обоюдоострый, поражает супостатов в самое сердце. И терпение как последнее пастырское средство увенчивает пастырскую главу венцом мученика и страдальца, а врагов злобы опаляет огнем нестерпимым.

Вообще нужно сказать, что искушения приносят пастырю великую пользу. Замечательны, по этому поведу слова Серафима Саровского, сказанные им на прощание своим почитателям. Всех благословил, поцеловал и сказал: «Спасайтесь, в искушениях не унывайте, бодрствуйте, в нынешний день нам венцы готовятся»[19].

А известный русский затворник епископ Феофан советует пастырю в искушениях иметь «два зерцала»: Слово Божие и Творения святых отцов и, смотря в них, находить образы иереев Божиих, вольных мучеников ради Бога и ближних, побеждавших диавола[20].

Глава 1. Пастырь — учитель

1. Время, место, метод, предмет пастырского учительства

а) Время

Нагорную беседу Иисуса Христа принято считать одним из наиболее характерных мест, определяющих смысл христианского учения. Святой Евангелист Матфей предваряет её словами: «Увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его, и Он, отверзши уста Свои, учил их»… (Мф. 5,1–2).

Следовательно, для раскрытия Своего учения Иисусу необходимо было только одно условие — иметь народ, желающий его слушать, а где это происходило и когда, не имело решительно никакого значения, так как Иисус всецело поглощен был идеей Своего пастырства и, как человек идеи, везде и всегда обнаруживал Себя таковым. Даже в самом молчании Иисуса Христа святой Иоанн Златоуст видит нечто особенное. По его мнению, слова: «отверз уста Свои» прибавлены для того, чтобы показать, что Он учил даже и тогда, когда молчал, не только когда говорил. Учил, то отверзая уста Свои, то вещая делами Своими.

Едва ли нужно доказывать, что для раскрытия Своего учения Спаситель не имел определенного времени. В Святом Евангелии есть ясные указания на безразличность времени для Пастыреначальника. Так, у святого Евангелиста Иоанна повествуется, что два ученика Крестителя пошли за Иисусом. Иисус, увидя их идущих, говорит им: «Что вам надобно?». Они отвечали Ему: «Равви, где живешь?». А Он сказал им: «Пойдите и увидите». Они пошли и увидели, где Он живет, и пробыли у Него день тот» (Ин. 1,35–39). Было около десятого часа. Евангельский счет времени, как известно, идет на шесть часов ранее нашего. Следовательно, время десятого часа по нашему счислению совпадает с четвертым часом по полудни, так что ученики с четвертых часов по полудни пробыли у Господа до позднего вечера.

Другой случай. «Иисус, утрудившись от пути, сел у колодца; было около шестого часа» (Ин. 4,6), по нашему счислению — двенадцатый час. Сюда приходит женщина из Самарии, и Иисус начинает с ней беседу. Следовательно, и день, и ночь Христос посвящал делу Своего учительства, если только были слушатели.

У святого Евангелиста мы находим указание и на иное время. …Между иудеями был некто именем Никодим, один из начальников иудейских. Он пришел к Иисусу ночью и продолжительно беседовал с Ним (Ин. 3, 1–2).

Отсюда возможно сделать безошибочное заключение, что для учительства Иисуса Христа определенного времени не было, а было всегда время. Единственным отступлением от этого были те моменты, когда Иисус молился. Тогда Он даже уходил от учеников Своих, хотя последние и готовы были Его слушать (Мф. 24,23; Мк, 6,45–47). Но то делалось с специальной целью молитвенной беседы со Своим Отцом Небесным, когда Он, опять — таки, говорил и молился о Своем пастырском деле (Ин. 17,6–9).

Если для Пастыреначальника всегда было время для проповеди (раннее утро, день, вечер, глубокая ночь), то нашему пастырю разве нужно для этого определенное расписание? Разве он не должен, по примеру Спасителя, проповедовать и утром, и днем, и вечером, и глубокой ночью?! Спросят: как это возможно? Ведь у пастыря есть другие обязанности, например, служба, требы, молебны.

Вот как раз совершая все это благодатно (службы, требы, молебны), пастырь одновременно и проповедует. Даже ранним утром, когда он встал от сна, днем, передохнувши полчаса после обеда, глубоким вечером и ночью, когда он спит, он может и должен проповедовать.

Условием проповеди для Спасителя были люди. А разве пастырь ими не окружен? Если не прихожане, то свои семейные его всегда окружают. Если не словом назидания, то делом иди даже своим молчанием он учит их.

Пастырская аудиенция в определенные дни и часы принимать людей в корне противоречит духу Евангелия. А совершенное замалчивание проповеди на амвоне ставит священника буквально в положение неблагодарного наемника, нерадящего о своих пасомых (Ин. 10,13).

«Проповеди и беседы в храме — законное дело, — говорит Святейший Патриарх Алексий; — согласно принятому в Церкви обычаю и по долгу пастыря он должен неукоснительно назидать своих пасомых церковным словом»[21].

б) Место

Положительно то же самое можно утверждать и о месте. Даже на браке в Кане Галилейской (Ин. 2,1–11), где по обыкновенным. человеческим соображениям не должно быть и места для пастырского учительства. Иисус явил славу Свою, несомненно, предложивши к Свое учение, так как сказано далее: «….и уверовали в Него ученики Его».

Город (Мк 1,15,21), пустыня (Мф. 14,13)» гора (Мф. 5,1), подошва ее (Мф. 17,9–21), равнина, орошаемая потоками вод, где бал колодезь (Ин. 4,5–б), берег озера (Мф… 13, 2; Мк.), рыбачья лодка (Мф, 13, 2–3), дом (Ин. 3,1–15), дорога (Мк. 2,23–28), овчая купель (Ин. 5,1–8), вечеря (Мк. 2,15–17), званый обед (Лк. 7,36), горница (Мк. 14, 15), синагога (Мф. 4,25), храм (Ин. 2,13–15), — все это Он считал местом, пригодным для раскрытия идей Своего учения. Избирая для Своей проповеди попеременно (Мк. 6,56) то одну местность, то другую, Спаситель дает понять, что Он не есть проповедник известной местности или национальности (Ин. 4). Его аудитория — мир, а слушатели — все народы.

«Спаситель то учит на горе, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — то Он беседует на равнине, то сходит в корабль, то запрещает ветрам, иногда плачет, ко всем снисходит, все терпит, делается рыбарем, закидывает сети, чтобы извлечь из глубины рыбу, т. е. человека, плавающего в непостоянных и соленых волнах жизни»[22]