Дикие сердцем - Барри Гиффорд

— Ай-ай-ай, — хмыкнула Лула. — Какой нехороший мальчик!

Сейлор засмеялся:

— Она сказала то же самое. Я хотел поцеловать ее, но она оборвала смех и убежала в коридор. Я нашел ее в комнате на кровати. Странная она была цыпочка. На ней были ярко-оранжевые штаны в испанском стиле, с кружевными черными полосками по бокам. Знаешь, такие, почти до щиколоток?

— А, «капри», — кивнула Лула.

— Наверное. Она перекатилась на живот, выставив вверх свою задницу. Я снова сунул руку ей между ног, и она сдвинула ляжки.

— Ты возбуждаешь меня, милый. А что было дальше?

— Она уткнулась лицом в подушку, потом посмотрела на меня через плечо и сказала: «Я не хочу отсасывать у тебя. И не проси меня сосать».

— Бедняжка, — сказала Лула. — Она и не знает, что упустила. А какие у нее были волосы?

— Русые, кажется, светлые. Но ты прикинь, что было дальше, детка. Тут она поворачивается ко мне, стягивает свои оранжевые штаны, широко раздвигает ноги и говорит мне: «Съешь-ка кусочек персика».

Лула застонала:

— Господи, милый! На такие дары ты сперва небось и не рассчитывал.

Официантка принесла им устрицы и салат.

— Хотите еще выпить? — спросила она.

Сейлор допил остатки своего «Хай Лайфа» и протянул бутылку официантке.

— Почему бы нет? — сказал он.

Окружающий мир

— Я пошлю откуда-нибудь маме открытку, — сказала Лула. — Я не хочу, чтобы она чересчур беспокоилась.

— Что значит — чересчур? — спросил Сейлор. — Она, может, уже оповестила копов, моего надзирателя, своего дружка-сыщика, как его там — Джимми Фэтгут, что ли?

— Фэррагут. Джонни Фэррагут. Кажется, так. Она знала, что я окажусь у тебя, как только тебя выпустят, но вряд ли думала, что мы решимся вот так свалить.

Сейлор сидел за рулем старого белого «понтиака» Лулы. Он ехал со скоростью шестьдесят миль, стараясь не привлекать внимания. Они уже оставили Геттисберг в двадцати милях позади и теперь направлялись в Билокси, где собирались переночевать.

— Похоже, ты нарушил правила условно-досрочного освобождения, так? — сказала Лула.

— Точно, — ответил Сейлор. — Еще двести миль назад, когда мы мчались по округу Портаджи.

— Интересно, как оно в Калифорнии? Я слыхала, там нечасто идет дождь.

— Приедем — увидим. Или ты сомневаешься?

— Мы без проблем проехали уже через два с половиной штата.

Сейлор засмеялся:

— Я тут вспомнил, как мне в «Пи Ди» рассказали про одного парня, который работал буровиком на Этчафалайа. Он в Новой Иберии связался с проституткой, и они вместе ограбили инкассаторскую машину, убили водителя и охранника и сбежали с деньгами. Девица тоже стреляла. Она все и спланировала, ну, так она сказала этому мужику. Только на самом деле все придумал ее парень, который в это время мотал срок за вооруженное ограбление. Так вот они отправились в Колорадо, ехали на север через Арканзас, потом через Оклахому и были уже под Инидом, когда их настиг не кто-нибудь, а тот ее дружок. Он сбежал из тюряги и как раз собирался заняться этим дельцем, когда услышал об ограблении инкассаторской машины. О нем во всех газетах писали, так они все ловко провернули. Парень живо смекнул, что это дело рук его подружки. Он ведь сам рассказал ей про то, как лучше добраться до Колорадо, где можно спрятать деньги в старой шахте, о которой знал только он. Разумеется, ему и в голову не приходило, что она сама попытается взяться за это дело. Он просто проверял ее, думал взять ее долю. Как бы то ни было он нашел их раньше, чем легавые, и пристрелил обоих.

— Занятная история, милый, — отозвалась Лула. — Но с чего ты сейчас о ней вспомнил?

— Они тоже проехали два с половиной штата, прежде чем их дорога кончилась.

— А что сталось с тем типом?

— В Денвере его поймало ФБР и отправило обратно в Луизиану, досиживать срок. Похоже, он успел припрятать те денежки из инкассаторской машины в колорадской шахте. А тела тех двоих так и не нашли.

— Может, он и их похоронил в шахте? — предположила Лула.

— Может быть. Я слыхал об этом от парня, сидевшего в той же тюряге. На зоне каких только историй не наслушаешься, хотя по большей части — пустой треп. Но вот в эту я верю.

Лула закурила.

— Запах на «Мо» не похож, — заметил Сейлор.

— А это и не «Мо», — ответила Лула. — Перед отъездом из Кейпа я купила пачку «Вэнтиджа».

— Воняют они ужасно.

— Ага, я знаю, но так они не очень вредные.

— Ну, это не вред, а сущие пустяки по сравнению с тем, чем ты рискуешь сейчас, а, лапочка? Ты ведь пересекаешь границу штата с осужденным за убийство.

— Всего лишь за непреднамеренное убийство.

— Ладно, с осужденным за непреднамеренное убийство, который нарушил правила досрочного освобождения, и в голове у него относительно тебя сугубо аморальные планы.

— И слава богу. Надеюсь, ты меня не разочаруешь, Сейлор. Насчет окружающего мира я этого сказать не могу.

Сейлор засмеялся и разогнал машину до семидесяти миль в час.

— Ты тоже меня радуешь, глупышка, — сказал он.

У Мексиканского залива

— «Жизнь — сука, жена — тоже».

— Что это за фигня? — поморщилась Лула.

Сейлор заржал:

— Это наклейка на кузове пикапа перед нами.

— Какая мерзость. Такие чувства не следует выносить на люди. Это уже Билокси?

— Уже скоро. Сначала найдем парковку, а потом пойдем перекусим.

— У тебя есть что-нибудь на примете?

— Нам лучше держаться в стороне от дороги. Никаких «Холидей-Инн», «Рамада» или «Мотель-Сикс». Если Джонни Фэррагут у нас на хвосте, он первым делом сунется туда.

Они проехали табличку «Въезд в Билокси».

— Как насчет вон того? — предложила Лула. — «Хозяйка старого южного отеля».

— Больше похоже на «Козявку старого южного отеля», — пошутил Сейлор. — Рискнем.

В холле пахло жареными цыплятами, под огромным вентилятором на стульях сидели трое старичков, они смотрели какое-то шоу по большому черно-белому телевизору. Все трое дружно обернулись на вошедших Сейлора с Лулой. Рядом с телевизором стоял горшок с каким-то растением с огромными листьями, похожим на коноплю.

— Когда я был маленьким, — прошептал Сейлор Луле, — мой дедушка показывал мне фото своего папы на слете ветеранов армии конфедератов. Эти чудные старикашки напомнили мне те фотографии. Если б у них были длинные седые бороды, они б выглядели в точности, как те старые солдаты в дедушкином альбоме. Если верить дедушке, к тому времени, когда была сделана фотография, все уцелевшие произвели сами себя в генералы.

Комната была маленькая, но зато дешевая, всего шестнадцать долларов. Штукатурка на стенах и потолке осыпалась, в углу стоял древний телевизор с огромными, как уши кролика, динамиками. На журнальном столике — четыре пластиковых стакана и розовый керамический кувшин. В другом углу — бурый допотопный письменный стол, а посередине комнаты — огромная кровать с выщербленным изголовьем. Лула содрала покрывало, похожее на грязное кухонное полотенце, швырнула его на стол и растянулась на кровати.

— Ненавижу эти покрывала в отелях, — заявила она. — Их сроду не стирали, а мне совсем не нравится лежать в чужой грязи.

— Ну-ка, глянь на это, — сказал Сейлор.

Лула поднялась с постели и выглянула в окно. Она заметила, что стекло треснуло в двух местах.

— Что, милый? — поинтересовалась она.

— В бассейне нет воды. Только сухое дерево валяется, должно быть, разбило молнией.

— Ну и махина. Похоже, когда-то здесь дела шли куда как лучше.

С шоссе перед отелем доносились автомобильные гудки.

— Здесь много военных, — заметила Лула.

— Пойдем-ка подкрепимся, солнышко. А то уже темнеет.

После ужина Сейлор с Лулой отправились прогуляться по пляжу. Полная луна отбелила песок до мертвенной бледности, а залив превратила в мятую красную тряпку. Лула сбросила туфли.

— Ты вправду считаешь, что мама послала Джонни Фэррагута за нами?

— Ну если кого и послала, то точно его, милая.

Неспешно накатилась волна, омыв Луле ноги. Несколько минут они брели молча. Тишину нарушали только плеск волн да гул машин, мчащихся по дороге.

— Думаешь, он нас найдет? — спросила Лула.

— Кто? Джонни?

— Ну да.

— Может. А с другой стороны, он скорее Элвиса отыщет.

— А ты не веришь, что Элвис еще жив? — поинтересовалась Лула.

Сейлор рассмеялся:

— Не больше, чем в то, что Джеймс Дин — морщинистый, скрюченный, спятивший, старый хрыч, доживающий свой век в доме престарелых в Индиане.

— Но ты вспомни все эти странные вещи. Вроде того, что труп был короче, чем Элвис в жизни, и весил меньше?

— Да все это фигня, лапочка, байки желтых журнальчиков.

— Ну, в общем, Элвиса можно понять. Если он жив и решил залечь на дно.