Витражи лесной столицы - Антонина Крейн

– И вот он постоянно творит какой-то беспредел, – жаловался Фэнс. – У меня в комнате уже ни одного неразбитого сувенира не осталось. И спать не могу: он хватает подушку и порывается меня придушить.

Я вскинула брови:

– А почему вы с Совлером не изгоните его еще раз?

– Совлер уехал из Шолоха на какие-то курсы на две дюжины дней, – закатил глаза Ливарри. – Я попытался нанять для этой задачи профессионального заклинателя, но мне сказали, что невидимый дух – это повышенный уровень сложности, тех, кто умеет с ними обращаться, не так много, и придется встать в очередь ожидающих клиентов. Пока они все это мне объясняли, я вдруг сообразил, что кто-нибудь может и понять, что это не просто тварь, а дух-охранник из Башни. Еще посадят меня в тюрьму за воровство, мало ли. Вот я и жду, когда Совлер вернется. Что делать-то.

Полынь задумчиво покивал в ответ на слова студента и побарабанил по подбородку пальцами.

– Господин Фэнси, у меня есть к вам предложение, – наконец сказал он. – По удачному стечению обстоятельств, я умею изгонять духов. Причем качественно. Навсегда.

– О, правда?! – так и подскочил студент.

– Да. Как вам такая сделка: уже сегодня к вечеру этот дух не будет вас беспокоить, но в ответ вы отдадите мне нераспроданные порции зелья, а также перечислите всех, кто его брал. После чего всю вашу компанию ждет уютное чаепитие с моим братом – ну, да большой толпой будет не так страшно, как поодиночке, не правда ли? Хотя конкретно у вас, конечно, будет вечеринка с продолжением.

Фэнси поморщился, очевидно, представив, сколь много чудных мгновений принесет ему эта «вечеринка».

– А вы точно изгоните духа? – вздохнул Ливарри. – Я уже мечтаю нормально выспаться!

– Точно, – пообещал Полынь.

Они пожали друг другу руки, после чего мой напарник сказал студенту выметаться.

– Что?! – в равной степени поразились мы с Фэнси.

– Это мой дом вообще-то!

– Это же его дом, Полынь!

– Да не из дома, а из кухни, – вздохнул Внемлющий, кажется, слегка оглохший от нашего кудахтанья. – Я так понимаю, Фэнси, если вы уйдете, дух покорно уплывет за вами. Ну или непокорно – как у него принято. Но нам с Тинави нужно подготовиться к изгнанию. Не мешайте, пожалуйста.

– Ла-а-а-а-адно, – с подозрением протянул студент.

Когда за ним закрылась дверь, Полынь вытащил из складок хламиды колбу с зельем и откупорил ее.

– Ну что, душа моя, – подмигнул он. – Кто из нас первый капнет туда своей крови?

– Эй-эй-эй! – я так и подскочила. – Мы что, будем меняться телами?!

– А как еще ты предлагаешь изгонять духа, если его можно увидеть только под действием зелья?

Я с укором посмотрела на своего невинно хлопающего глазами напарника. Каким бы прекрасным актером ни был Полынь, удивление он играет паршиво.

Вообще, мне следовало с самого утра понять, что этим все закончится: еще в тот момент, когда Внемлющий якобы в шутку предложил поменяться телами втроем – со мной и Вереском разом. Да, он тогда изобразил, что это всего лишь хиханьки-хаханьки, но. Знаете, если Полыни в голову придет какая-то идея – даже мельком, – он, скорее всего, однажды воплотит ее в жизнь. Рано или поздно, в том или другом виде. Просто потому, что он ужасно упертый и любопытный парень и жизни проще показать ему то, что он возжаждал увидеть, чем потом долгие годы отбрыкиваться от его фантазий.

И опять же, не могу не признаться: мне самой было до ужаса интересно.

Рациональная и осторожная часть меня рекомендовала не заниматься такими сомнительными вещами, тем более с Полынью, но пытливая и «движушная» часть (а она всегда была больше по размеру) жаждала приключений.

– Ну хорошо, давай! – наконец перестав изображать возмущение, всплеснула руками я и с горящими от предвкушения чего-то необычного глазами бросилась к подставке с ножами.

Ссссщьх – привет, тоненький порез на указательном пальце. Капелька моей крови упала в зелье, а вскоре ее догнала кровь Внемлющего.

Полынь старательно закрыл крышку и потряс колбу.

– Интересно, как именно все случится? – протянула я, глядя на то, как желтовато-розовый цвет жидкости превращается в черно-бирюзовый. – Мы упадем в обморок или.

Я не договорила, так как меня на мгновение повело, как при головокружении. Схватившись рукой за край стола, я часто-часто заморгала, а когда зрение прояснилось, посмотрела на эту руку и.

От неожиданности вскрикнула.

Мужским голосом. Очень знакомым, принадлежащим не кому иному, как моему бессменному напарнику.

– Ты чего орешь?!

Стоявшая напротив девушка казалось совсем не такой, какой я привыкла видеть ее в зеркале. Надо же. Это я всегда так выгляжу со стороны? Или дело в том, что Полынь, переселившись в мое тело, мгновенно передал лицу свою мимику?

– От внезапности. Пепел! – я как зачарованная смотрела на свои, теперь мужские, пальцы в перстнях и кольцах. Потом перевела взгляд на многочисленные тяжелые браслеты. – Полынь, ты как вообще ходишь с таким весом на конечностях? Тяжело же!

– Возвращаю вопрос. Тебя по жизни ветром не сносит, малек? Мне кажется, если я сейчас подпрыгну, то впишусь макушкой в потолок, – хмыкнул Внемлющий, подбоченившись и как-то подозрительно кокетливо глядя на меня снизу вверх. Только не говорите, что у меня обычно такой взгляд!.. Что за игривость, хей?!

Перестав болтать, мы с Полынью очень долго и изучающе смотрели друг на друга. Не помню, чтобы когда-нибудь прежде у нас случалась настолько вдохновенная игра в гляделки. Будь здесь Марах и Плюмик, чемпионы по неморганию, думаю, даже они позавидовали бы нашему упорству.

– Знаешь, Полынь, – наконец озадаченно протянула я, – мне всегда казалось, что сила твоего безумного взгляда в самих глазах. Они же у тебя такие темные, глубокие, однако. Оказывается, ты и с моей анатомией можешь прожечь в собеседнике пару удручающих дырок.

Полынь фыркнул, вскинул бровь и эдак небрежно смахнул со щеки прядку красновато-каштановых волос.

– У тебя тоже вполне подходящие глаза для убийств, Тинави, – сказал он, находясь в теле, которое я привыкла считать своим и в котором он сейчас вдруг начал активно хрустеть всеми пальцами по очереди. Я поперхнулась: он мне там ничего не вывихнет, гений?..

– Хей, Внемлющий, убавь энтузиазм, будь добр!

– Я проверяю доставшееся мне тело, – хмыкнул он. – Заклинания изгнания ведь придется плести мне. Как у тебя с ловкостью пальцев, м?

Он на пробу сложил руки в несколько популярных плетений и, убедившись, что мои пальцы вполне справляются с необходимой скоростью «заклинательного танца», удовлетворенно кивнул.

Меня же прошибло неожиданной идеей.

Я стала снимать браслеты со «своей» правой руки, стремясь как можно скорее добраться до багровой татуировки Теневого департамента.

– Что ты собираешься делать?! – подскочил на месте Полынь, и от того, как забавно и симпатично-безобидно вытянулось его – мое – лицо, я коротко хмыкнула.

– Запредельные умения Ходящих дарует кровь Рэндома, что течет в твоих жилах. Не значит ли это, что сейчас я, а не ты смогу применять их? – объяснила я и уже потянулась к одному из пяти лезвий, изображенных на татуировке летящими в красный глаз, когда Внемлющий подскочил ко мне.

– Нет, не значит! – воскликнул он и цепко, как белочка, ухватился за мои руки, останавливая меня. – Не вздумай! Я учился их применению кучу лет, и шансов сделать что-то не так у тебя гораздо больше, чем преуспеть!

Вблизи я внезапно почувствовала, как от Полыни пахнет эфирным маслом розы, которым я утром натерла запястья, и шампунем с розмарином. О-о-о. Запахи, точно. Значит ли это, что.

Не додумав мысль, я спешно распустила огромный клубковатый узел, в который были собраны волосы Внемлющего, и, поднеся одну прядь к носу, с шумом втянула воздух.

– Ты чего? – опешил Ловчий, делая шаг назад.

Жесть, какая же у моего лица подвижная мимика, оказывается!.. Во всяком случае, в исполнении Полыни.

– Нюхаю, – коротко ответила я.

– Зачем, малек?..

– Если ты продолжишь звать меня мальком, находясь в моем теле, люди решат, что ты тю-тю. Сравни наш рост и убедишься, что это прозвище лучше отложить до конца действия зелья.

– Какие люди? Мы тут одни! – патетически воскликнул Внемлющий. Все-таки перепутанные тела немного меняли наш характер, хммм. Полынь сейчас точно был более – как бы сказать? – легким и ведомым, чем обычно. А я,