Заблудшие во снах - Екатерина Сереброва

Но разошлись по новоизбранным жилищам не сразу. После Оксаны Вадим уговорил лечь Лизавету, сам отправился дремать и Иван, определенно не желавший ни поддерживать беседу, ни строить общие планы. Таким образом, у костра остались Алёхин, Федор и Андрей, причем Вадиму и самому не терпелось спать, но ему было стыдно оставлять мужчин сторожить огонь, тогда как он тоже мог сгодиться на эту роль. Уйдя, он бы расписался в страхе и слабости, а на отшельника вроде Ивана Вадим точно не походил.

– Как твоя нога? – спросил у него Андрей, помешивая угольки тонкой палкой.

– Ничего не изменилось.

– Твоя жена не умеет справляться с вывихами?

– Она бы рискнула, но боится напортачить.

– Я подумал, что сумею вправить, – предложил он. – Делал подобное с плечом, лодыжка – вряд ли сильно иначе.

– Уверен? – ощутил волну страха Вадим.

– Если рискну и провалюсь я, то не почувствую перед тобой вины, как и ты за то, что доверился мне, – рассудил Андрей. Что никак не обнадежило Алёхина. Он, ища поддержки, посмотрел на Федора.

– Решайся, а то промучаешься, – сказал тот.

Вадим тяжко вздохнул и выдохнул. Наконец, кивнул. Андрей пересел к нему с другой стороны, снял с Алёхина шлепанец и легонько пальцами ощупал кость. При этом охотник закатал рукава своей рубахи, и Вадиму бросились в глаза порезы на запястьях. Учитывая юный возраст Андрея, они вполне могли означать то неприятное, что сразу пришло Алёхину в голову. А доверяться после такого расхотелось.

– Что смотришь? – заметил Кострин. – Ах это. Не резал я себя, вены не вскрывал. У меня еще и не такие шрамы на теле.

– Как ты путешествовал-то с боеприпасами? – задал Вадим давно вертящийся на языке вопрос.

– У меня на все есть лицензия. Я же говорил, что охотник, – нетерпеливо объяснил Андрей. – А официально работаю я инспектором по выявлению браконьеров в лесах.

– Ого, – оценил Вадим. – А в Таиланде тоже кого-то ловил? Зачем рюкзак-то?

– Не поверишь, но именно, что ловил, – хмыкнул Кострин. – Давай уже определяйся, вправляем кость, или нет.

– Была-не была.

– Федь, принести что-нибудь – между зубами положить, а то перебудим всех, – попросил Андрей.

Федор принес комок ткани, ее смочили найденным Андреем еще в больнице спиртом и сунули Вадиму в рот. Прикусывая, Алёхин, не верующий, активно мысленно помолился, ужасно жалея, что добровольно согласился на истязания малознакомого парнишки, который, похоже, прибыл на популярный курорт не отдыхать, а выследить браконьера. Вроде хороший малый по факту, но многое в Кострине настораживало, а теперь еще и эта его миссия. Кому понадобилось вызывать в другую страну инспектора, да такого молодого? Неужто не нашлось местных специалистов или более опытных? Откуда он набрался подобной выдержке, не говоря уже о навыках охоты, арсенале в рюкзаке, который Андрей еще и удержал, не растерял при бедствии.

Но раздался треск собственной плоти, тело заполонило адской болью, и сознание Вадима отключилось.

Андрей свисал над Алёхиным и бил его по щекам, пока Вадим не очнулся. Кляпа во рту уже не было, посторонних мыслей в голове – тоже.

– Как ты, приятель? – участливо поинтересовался Кострин. Подозревать его в браконьерстве было уже нелепо. Охотник, так охотник.

– Не ожидал, но норм, – еле волоча языком, пробормотал Вадим.

– Ступайте спать, – сказал Федор, показываясь справа. – Мы с Андреем сменим друг друга у костра, нам всем нужно хорошо отдохнуть.

– Угу, – только и выдал Вадим, с трудом подымаясь.

Кострин привычно подставил плечо и помог ему дотянуть до серого дома. Там, вслепую, было передвигаться непросто, но Вадим не наткнулся на препятствия, нащупал кресло, чтобы не тревожить жену на диване, и рухнул в мягкое сиденье.

Глава 2. Андрей Кострин

Андрей помешал угольки от потухшего под утро костра. На его плечах был плед, теперь Кострин его сбросил – жаркий денек не даст пощады. Их домики частично находились в тени – хоть в этом повезло. Он продежурил с полчетвертого и до половины седьмого (и у него, и у Федора – у единственных из их группы были наручные часы), но в сон так и не клонило. Охотник привык бодрствовать порой больше трех суток с перерывом всего в два часа, для него не было бы проблемой обойтись без смены вовсе. Но Андрей понимал, что и без того вызывает у ребят много вопросов, а уж свойство бессонницы вообще ввело бы их в ступор. Что поделать, если жизнь, которая никогда не была нормальной, сколько Кострин себя помнил, словно и учила его тому, как справляться с непредвиденной ситуации вроде этой. А бессонница, недоедание и отсутствие комфорта – не просто признаки его вынужденной кочевой работы, но и часть самого Андрея.

Кострин абсолютно ничего не почувствовал, когда понял, что случилось. Он настолько привык к внештатным ситуациям, адреналину и тонкой грани между жизнью и смертью, что не заметил, будто что-то изменилось. Андрей удивился только тому, что бедствие не перевернуло его сознание, не встряхнуло и не напугало. Оно сразу ушло в прошлое, а в своем настоящем он боролся и как всегда занимался планированием, стратегией – охотой. Пусть должность Кострина называлась иначе, но он точно знал, что охотник – не просто род занятий.

Разница была в том, что сейчас у него не было четкой цели и задания. Никаких браконьеров впереди, как и путей отступления. Тем не менее, даже эта неизвестность не расслабляла Кострина, не давала паниковать и прекратить охоту. Цель всегда найдется, если поискать, и она, конечно, появится. Если никто не прилетит. А как именно выбраться с оторванного от внешнего мира клочка Паттайи, предстояло лишь выяснить.

Зато впервые охотника не торопили и не ограничивали в свободе действий.

Андрей пошарил в рюкзаке, извлек складной нож. Оставил сумку, чтобы сходить за тушенкой, да позавтракать, пока никто не проснулся. Он уже продумал, что в первую очередь опять осмотрит лес: предстояло удостовериться, что там действительно безопасно. Того гляди и вправду зверята бегают в поисках жертвы.

Кострина не было всего пары минут, однако он чуть не выронил заветную банку, когда вышел из дому и увидел, как в рюкзаке бессовестным образом лазила Анна. Андрей мигом ринулся к ней, бешеными глазами пожирая ее. Девушка вздрогнула, отпустила лямку рюкзака и подняла руки в сдающемся жесте.

– Это у тебя привычка такая, по чужим вещам шарить? – сурово спросил Андрей.

– Прости! Честное слово, не желала тебя обидеть! Видела у тебя в боковом кармане фонарик, хотела одолжить.

Андрей перехватил рюкзак и уселся на земле, напротив Анны. Клокочущий гнев едва ли поддавался, но Кострин постарался, чтобы не сорваться на женщине.

– А просить ты разучилась? – процедил он.

– Пожалуйста, – жалостливо прошептала Анна, – я не нарочно. У меня на кухне под тумбу закатилась одна вещь, но я не могла рассмотреть, куда. Мне срочно нужен был фонарик, я вспомнила, что заметила у тебя, вышла попросить.

– Что ты потеряла? – смягчившись, спросил Андрей.

– Это женское, – прикусив губу, отозвалась она. – Неважно что.

– Бери, – Кострин достал из маленького кармашка компактный фонарик и бросил Анне в протянутые ладони.

– Спасибо, через пару минут верну, – она мельком сдержанно улыбнулась и поторопилась, спотыкаясь, к домику.

– Анна!

Девушка остановилась.

– Навести батюшку, – сказал Андрей. – Если не боишься.

– Лесом меня не напугаешь, – заявила Анна, вздернув подбородок и скрываясь на крылечке.

Кострин выдохнул и отвернулся к морю. Он готов был признать, что и не ждал, что за ними кто-то приплывет. Не было никакого смысла ждать помощи из воды, в которой только вчера прошло землетрясение. Иногда его поражало и дико раздражало полное отсутствие у людей логики и реального представления о действительности, но Андрей научился и притворяться, что поддерживает самую безумную идею, если знал, что иллюзия помогает им жить.

Кострин не ценил полуправды и не признавал полутонов, так что и обманывал крайне редко. Но случай был таков, что совесть не позволяла поступать иначе. Когда из серого домика вышла, потягиваясь, Лизавета, подставляя лицо навстречу солнцу, Андрей повторял про себя: вот ради нее и стоило придержать правду. Ее волосы, между тем, в свете лучей казались золотыми, переливающимися, а губы невольно расплывались в улыбке. Стройный стан, сильный нрав – Лиза притягивала и вызывала уважение Андрея. Он нечасто встречал настолько достойных, при этом не поломанных судьбой женщин. О нет, были на его пути и охотницы, и бесстрашные девушки-полицейские, но все они, в конце концов, зияли черной дырой внутри себя. А Елизавета, напротив, была той редкой породы, что умела оставаться светлой, становясь сильнее.