Темный Шквал - Даниэль Зеа Рэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В грузовой отсек номер шесть, — Аудроне сосредоточенно блокировала очередную дверь. — Там еще две группы гостей. Всем нужен этот корабль.
— И мы идем прямо к ним?
— Делай, что говорю, ладно? — разозлилась Аудроне. — И тогда останешься жив!
— Так точно, мэм! — пробухтел Тартас и коснулся раны на плече.
— Сильно болит? — в который раз поинтересовалась Аудроне.
— Нет, — ответил Тартас.
* * *
Киаран выпрыгнул из разрыва и потянул за собой Вильяма. Они оказались в грузовом отсеке прямо напротив транспортных ящиков и… гражданских с оружием в руках, которые только что взломали наружную дверь и ввалились внутрь.
— Ну хоть повезло в ящике не застрять, — невесело произнес Киаран и начал стрелять.
Под встречным огнем они с Вильямом успели добежать до одного из грузовых контейнеров и спрятаться за ним.
— Возвращай нас в разрыв! — взмолился Вильям.
— Не могу. Я слишком долго там пробыл! Нужно время, чтобы восстановить силы.
— Сколько времени?
— Минут десять, может, меньше.
— Слабенький из тебя модельер, — Вильям вытащил из крепежа за спиной плазмоавтомат и начал отстреливаться.
Контейнер, за которым они прятались, быстро стал похож на решето. Киаран и Вильям, прикрывая друг друга, медленно перемещались в сторону двери, ведущей из грузового отсека в коридор.
Внезапно эта дверь открылась и из нее кто-то начал стрелять по гражданским. Киаран и Вильям быстро сориентировались и бросились к спасителям. Только не успели они добежать, как из проема раздался бас Тартаса:
— Ложись!!!
Киаран увидел, как Аудроне и Тартас вдвоем прыгают в грузовой отсек. Взрыв за их спинами. Киарана и Вильяма взрывной волной отбросило в разные стороны.
— Киаран!!! — закричала Аудроне и бросилась к нему, попутно стреляя из своего плазмопистолета, куда попало.
Киаран, лежа посреди прохода, смотрел на эту фурию, которая на бегу даже целиться не пыталась, и думал о том, насколько его разъяренная женщина с оружием в руках может быть прекрасна.
— Вставай! — она подбежала и схватила его за шиворот, как сам он хватал совсем недавно нерасторопного Вильяма.
Мысли Киарана все еще путались, а в голове знатно гудело. Аудроне рывком затянула его за один из транспортных ящиков и присела рядом. Очередь плазмовыстрелов пронеслась над головой, и это привело Киарана в чувства. Он встрепенулся и хотел начать отстреливаться, но Аудроне его остановила. Показала два пальца и постучала ими по запястью.
«У нас две минуты», — расшифровал жест Киаран.
Аудроне кивнула в сторону коридора, в котором прогремел взрыв, и показала семь пальцев.
«Там семь человек».
Указала на себя и пожала плечами.
«Пришли за мной».
Киаран закатил глаза.
Аудроне скорчила недовольную гримасу в стиле: «Какого хрена?!»
Он аккуратно подполз к проходу и попытался определить, где Вильям и Тартас. И увидел их на противоположной стороне чуть ближе к двери, ведущей во взорванный коридор.
Тартас, заметив Киарана, подал знак, что нужно пробираться к этой двери.
«Что видишь?» — спросил Киаран жестом.
Тартас ответил, что видит двоих справа и троих слева.
Киаран показал один палец и постучал им по запястью. Вильям в это время чуть больше высунулся, и Тартас резко толкнул его назад. Если бы не толкнул, Вильям был бы уже мертв. Оба скрылись за ящиком, по которому начали активно палить сразу с двух сторон.
Киаран тоже спрятался. Он обернулся к Аудроне, чтобы проверить, все ли в порядке, и понял, что она щелкает пальцами, пока плазма рвет воздух в полуметре над ее головой. Сосредоточенная, собранная и… уставшая. Киаран потянулся и сжал ее пальцы, останавливая щелчки. Отрицательно покачала головой, призывая сейчас так активно не трансгрессировать и беречь силы.
Аудроне согласно кивнула. Киаран продолжал сжимать ее пальцы, и она не сопротивлялась. Смиренно ждала, когда он сам примет решение ее отпустить.
«С дженерийцами всегда так, сынок, — говорил отец юному Киарану. — Мы можем быть с кем угодно и стремиться к чему угодно, пока не встретим женщину, к ногам которой положим все свои достижения и себя самих. Иногда тебе будет казаться, что ты встретил ту самую, но с выводами не спеши. Если остается место здравым мыслям в голове — это не она, поверь мне. Вот когда мысли из головы выветрятся, и ты начнешь совершать странные и нелогичные поступки, тогда без труда и довольно быстро сам придешь к выводу, что отдашь все, чтобы получить только эту женщину. Именно ей, „той самой“, дженериец предлагает принять свой браслет верности. А дальше ему остается только надеяться, что эта женщина действительно останется с ним».
Киаран резко притянул Аудроне за руку и поцеловал в губы. Ведь вполне может так случиться, что это их последний поцелуй? И даже если последний, Киаран не станет о нем жалеть.
Он отстранился и тут же отвернулся, чтобы не смотреть на ее лицо. Он и без того знал каждую из его черт. Внимательно изучил, пока она спала, пока ела и пила, пока говорила, шутила, стреляла в тире, пока пыталась продемонстрировать выдающийся бюст в первый же день знакомства. Он изучал ее лицо, даже когда она стонала и кончала! И продолжал бы изучать в каждый из дней своей оставшейся жизни, если бы она позволила ему это сделать…
Кто-то стал расстреливать транспортный ящик, за которым они прятались, и Киаран понял, что пора оттуда уходить.
* * *
Вильям вытянул Тартаса из прохода сразу после взрыва. Теперь же Тартас спас ему жизнь, вовремя оттолкнув. Раненой рукой. И рана на его плече от этого маневра стала сильнее кровоточить. Вильям зажал ее ладонью в перчатке и выматерился. Он достал из кармана на бедре небольшой баллончик, встряхнул его и запенил рану. Тартас от боли взвыл и схватил Вильяма за руку.
— Терпи! — шикнул на него Вильям.
Тартас стал часто дышать и сучить ногами. Пена въедалась, прижигала ткани и кровоточащие сосуды, попутно все дезинфицируя и «склеивая». По мере действия нарастал и обезболивающий эффект, но его появления следовало ждать те заветные десять секунд, в течение которых приходилось терпеть сильную боль. Вильям все понимал, но по-другому никак. Обычно, он усмирял пациентов на это время отрезвляющим ударом по лицу, но поднять руку на Тартаса не смог. Вильям терпел боль в своем запястье, пока пальцы любовника его не отпустили.
Ящик, за которым они прятались, постепенно превращался в сито. Долго им там не просидеть, а перекрестный огонь не позволял даже голову приподнять.
Не любил Вильям убивать людей. Лечить любил, а убивать нет. Но сейчас выбора ему не оставили, потому он достал из-за пояса ловушку
