Поездка в Скарборо - Ричард Шеридан

Аманда. Если это все, то ты нынче же ночуешь у нас.

Беринтия. У вас?

Аманда. Да, и нынче же!

Беринтия. Но ведь в гостинице, где я остановилась, бог знает что подумают обо мне!

Аманда. Пусть думают, что хотят!

Беринтия. Ах вот ты как!.. И правда, пусть себе думают что им угодно! Я молодая вдова, и мне дела нет до того, что подумают другие. Ах, Аманда, как чудесно быть молодой вдовой!

Аманда. Ну, меня ты вряд ли в этом уверишь.

Беринтия. Это потому, что ты влюблена в своего мужа.

Аманда. Послушай, по своей неопытности я хотела спросить тебя: как ты думаешь – те, кого называют порядочными женщинами, действительно чураются всех мужчин так же, как светских волокит?

Беринтия. О нет, Аманда, есть мужчины, которые производят опустошения в наших рядах, мужчины, являющиеся полной противоположностью щеголям. Общего между ними разве только то, что и те и другие ходят на двух ногах. У этих есть ум, у щеголя его нет. Они любят своих возлюбленных, щеголь только себя. Они заботятся о репутации женщин, щеголь старается ее погубить. Они порядочны, щеголь нет. Короче говоря, они мужчины, а он – осел.

Аманда. Если таков их нрав, то, мне кажется, мы только что видели образчики обоих типов.

Беринтия. Его светлость и полковник Таунли?

Аманда. Вот именно.

Беринтия. Что касается лорда, то это, несомненно, осел. Что же касается второго, то смею тебя уверить, никто в городе не пользуется таким уважением у порядочных женщин…

Аманда. Я так и думала!.. (Берет Беринтию за руку.) Я должна открыть тебе один секрет. Этот сиятельный болван – не единственный, кто говорит мне о любви. Таунли тоже…

Беринтия (в сторону). Вот оно что! Тайна раскрывается. (Громко.) Полковник Таунли? Ах, милая, не может быть!

Аманда. И, однако, это так. Правда, попытки его ни к чему не привели. Ни один мужчина, будь он наделен всеми достоинствами, не способен поколебать мою любовь к мужу. Но признаюсь тебе, Беринтия, его уверения в любви не вызвали во мне того гнева, какой вызывали, когда исходили от человека, презираемого мною.

Беринтия (в сторону). Чем дальше, тем лучше! (Громко.) Хорошо сказано, святая невинность! Как? Ты уверена, душенька, что ничто не может поколебать твоей супружеской верности?

Аманда. Ничто! Я убеждена в этом.

Беринтия. А если бы ты узнала, что он любит другую сильнее, чем тебя?

Аманда. О Беринтия!..

Беринтия. Да-да! Окажись я обманутой женой, кое-кто рисковал бы оказаться обманутым мужем. Тебе, наверное, кажется, что я безумна?

Аманда. В самом деле…

Беринтия. И все же я честная женщина.

Аманда. Я готова поклясться в этом! Ты просто шутишь! Значит, ты твердо решила не выходить больше замуж?

Беринтия. О нет! Я твердо решила выйти!

Аманда. Не понимаю…

Беринтия. Но никогда не выйду…

Аманда. Ты смеешься надо мной!

Беринтия. Ничуть не бывало! Просто я понимаю, что я женщина, и с этим сообразую свои решения.

Аманда. Решай не решай, а кончишь тем, что выйдешь замуж…

Беринтия. Навряд ли… Но, боже, у меня дома дела, а я уже запоздала на полчаса!

Аманда. Подожди меня. Я только распоряжусь; мы пойдем вместе и вместе вернемся.

Беринтия. Хорошо, только поторопись. Мы закончим наш разговор по дороге.

Аманда уходит.

Бедняжка Аманда! Недаром ты жила в деревне!.. М-да, хорошо, что я обо всем узнала. А Таунли? Низкий человек – вот он каков! Обмануть меня и предать друга! Хороша и моя смиренница-кузина! Однако в моей власти отомстить ей. Ее муженек, если я не ошибаюсь, будет столь же счастлив моей благосклонностью, сколько Таунли благосклонностью Аманды. Попытаюсь! Будь что будет! Простить сопернице, укравшей возлюбленного, может либо дура, либо развратница. (Уходит.)

Действие третье

Картина первая

Гостиная лорда Фоппингтона.

Входят лорд Фоппингтон и ла Вароль.

Лорд. Эй, малый, карету!

Ла Вароль. Ваша светлость! Как, вы решаетесь вставать с постели?

Лорд. Скажи лучше, как я решаюсь предстать перед дамами.

Ла Вароль. Ваша светлость лучше бы подольше посидеть дома. Мильорд очень мало заботится о своей ране.

Лорд. О моей ране? Я не согласен долее сидеть взаперти, хотя бы у меня было столько же ран на теле, сколько их бывало в моем сердце. Вароль, разнеси визитные карточки, как я приказал. Нынче вечером я буду у моего тестя сэра Тэнбелли. Исполнение жениховских обязанностей я намерен начать званым ужином за его счет. Да, послушай, передай мистеру Ловлессу, что я жду его на ужин со всей компанией, а если он откажется, он мне больше не друг.

Ла Вароль. Все будет исполнен, мильорд! (Уходит.)

Входит Том Фэшон.

Фэшон. Твой покорный слуга, братец. Как ты себя чувствуешь?

Лорд. Так хорошо, что приказал подать карету, Том. Смерть меня миновала.

Фэшон. Я очень рад.

Лорд (в сторону). Ну, это ты врешь! (Громко.) Признайся, Том, неужели сердце твое не забилось от радости, когда ты услыхал, что меня поддели на шпагу?

Фэшон. Почему ты так думаешь?

Лорд. Именно так было со мной, когда я услышал, что дяде, которому я наследовал, прострелили голову.

Фэшон. Это было дурно с твоей стороны.

Лорд. Почему?

Фэшон. А потому, что он был добр к тебе.

Лорд. Добр? Будь я неладен! Он заставлял меня голодать! Он не давал мне денег даже на женщин!

Фэшон. Если так, то он удержал тебя от множества невыгодных сделок. Ни одна женщина не стоит и гроша, коли берет деньги.

Лорд. Будь я младшим братом, я думал бы так же.

Фэшон. Значит, ты не бываешь по-настоящему влюблен?

Лорд. Никогда, чтоб мне помереть!

Фэшон. Зачем же ты затеял всю эту историю с Амандой?

Лорд. Затем, что она кичится своей добродетелью, и я считал делом чести обольстить ее.

Фэшон. Чудесно! (в сторону.) И вот кому судьба посылает десять тысяч годового дохода!.. Но к делу! (Громко.) Братец, хоть я и знаю, что разговор о делах, особенно денежных, не столь приятен тебе, как разговор о женщинах, мои обстоятельства таковы, что я прошу тебя запастись терпением и выслушать меня.

Лорд. Серьезность твоих обстоятельств, Том, – самый плохой в мире довод, чтобы я терпеливо слушал. Я убежден, что ты произнесешь прекрасную речь, но – чтоб мне онеметь! – ты избрал самое худшее начало из всех, какие мне довелось слышать за последний год.

Фэшон. Очень жаль, что ты так думаешь.

Лорд. Еще бы! Ну, так и быть, рассказывай, но пра-ашу покороче.

Фэшон. Хорошо. Вкратце мое дело таково: мои путевые издержки настолько превысили ничтожные доходы с моей годовой ренты, что я вынужден был заложить ее за пятьсот фунтов, которые тоже давно истрачены. И, если ты не окажешь мне услуги и не выкупишь ее, мне остается только выйти на большую дорогу.

Лорд. По чести, Том, если хочешь знать мое мнение, я считаю это наилучшим выходом для тебя. Если ты преуспеешь, то освободишься от долгов одним путем, а если тебя схватят (проводит рукой по шее), то освободят от них другим путем.

Фэшон. Я рад, что ты сегодня весел и надеюсь почувствовать на себе последствия твоего доброго расположения.

Лорд. Неужели ты вправду надеешься, что я дам тебе пятьсот фунтов?

Фэшон. Я не считаю это твоим долгом, братец, а лишь прошу об одолжении.

Лорд. Значит, ты так или иначе хочешь их получить! Но сейчас самое неподходящее время, чтобы сорить деньгами, разрази меня бог! Налоги так велики, расходы по имению так непомерны, арендаторы такие мошенники, а букеты в такой цене, что я доведен до крайности, черт побери, и должен был сократить расходы на пудру до пяти гиней в месяц. Посуди сам, могу ли я уделить тебе хоть пять фунтов?

Фэшон. Если не можешь, значит, мне остается умереть с голоду. Вот и все. (В сторону.) Будь он проклят!

Лорд. Одно могу сказать – тебе следовало бы жить поскромнее.

Фэшон. Но послушай, если тебе не хватает десяти тысяч в год, как же ты предлагаешь мне обойтись двумя сотнями?

Лорд. Не горячись, Том. Горячность – вреднейшая штука для цвета лица. Я не хотел бы опечалить тебя, но раз уж об этом зашла речь, я вынужден напомнить, что рысак требует лучшего ухода, нежели ломовая лошадь. Природа создала между нами некоторое различие.

Фэшон. Да, она сделала тебя старше. (В сторону.) Чтоб ей пусто было!

Лорд. Дело не только в этом, Том.

Фэшон. А в чем же еще?

Лорд (оглядывает себя, затем брата). Спроси женщин.

Фэшон. Ах ты, флакон духов, мускусная крыса! Ты что же думаешь, что твое преимущество надо мной заключается не только в старшинстве?

Лорд. Да, чтоб мне помереть!

Фэшон. Клянусь всем святым, ты князь всех хлыщей!

Лорд. О, я горжусь тем, что являюсь главой такой влиятельной партии.

Фэшон. Неужели тебя ничем не проймешь?! Защищайся, трус!

Лорд. Видишь ли, Том, я всегда считал тебя глупым малым, и вот одна из глупейших затей, какие мне приходилось видеть. Ты так обнищал, что жизнь стала тебе в тягость; ты ищешь ссоры со мной, надеясь либо проткнуть меня и наследовать мое состояние, либо напороться на мою шпагу и тем положить конец своим несчастьям. Но этому не бывать!.. С кротостью философа и благоразумием государственного мужа я ухожу, не вынув шпаги из ножен… (Уходит.)