Ведьмины сказки - Ася Ирвин

–Не во имя отца сына да духу святого, а во имя Диаволов лихих… – бабушка сидела на коленях и перебирала в руках чётки.

Девочка расположилась рядом и глазела на игривый огонёк свечи, который резвился на чёрном воске. Особенно ей нравилось, как он начинал трещать, когда бабушка повторяла свои странные слова. Волосы ребёнка была распущены и как следует расчесаны. Бабушка сняла платок, днём для неё это казалось чем-то невозможным, будто мир может от этого рухнуть. Их окутывала тишина, слышалось только бабушкино повторение непонятных слов. Она что-то просила. Но у кого? И что именно? Голос бабушки был чёткий, уверенный, взгляд сосредоточен и устремлён в одну точку.

–Бабушка, что ты делаешь? Мне страшно.

Девочка подняла руку над огоньком свечи. Тот лихо заплясал, свеча затрещала, воск начал сильно таять. Огонёк то угасал, то разгорался с новой силой.

–А ну прекрати! Я тебя просила просто сидеть молча рядом, не задавать своих тупых вопросов и уж тем более не совать свои кривые ручонки куда не следует!

Старушка резко ударила девочку по руке. Длинные ногти поцарапали детскую кожу, на свечу упала пара капель крови. Громкий хлопок и скрежет послышались за спиной ребёнка. Глаза у девочки округлились от ужаса, бабушка привстала с колен. Её прищур был устремлён в дальний угол комнаты, она слегка качала головой, будто соглашалась с кем-то.

–Убирайся отсюда. Вставай и иди к себе – бабушка прошипела сквозь зубы, так злобно, что у Аси по позвоночнику пробежал холод.

Босыми ногами девочка пошлёпала в зал. Залезла под одеяло и закрыла глаза. Мерещились какие-то огоньки, цокот копыт и тихий смех. Голова кружилась и хотелось только поскорее заснуть. Бабушка что-то продолжала шептать, то повышая голос, то вовсе замолкая. Дедушка спал на веранде, ему там нравилось. Прохладно и не мешает бабушке. Он никогда до конца не понимал её, и просто предпочитал игнорировать ей ночные увлечения.

Девчушка вылезла из-под одеяла, спустила ноги с дивана и тихо, на цыпочках прокралась к деду.

–Деда, ты спишь?

–Нет, а ты чего тут?

Дедушка лежал на кровати и смотрел в окно, как капли дождя стекают по стеклу, а ветка большого дерева бьётся о забор.

–Деда, мне страшно там, можно я тут у тебя посижу?

–Конечно, залазь на кровать, зябко сегодня.

Девочка забралась на край кровати, и натянула на себя угол мягкого пледа. Стало теплее, спокойней. С дедом, она чувствовала себя защищенной, но не понимала, почему он не поговорит с бабушкой, чтобы та перестала мучать ребёнка.

–А бабушка всегда по ночам куда-то уходила? Почему ты с ней не ходишь?

На лице мужчины появилась улыбка. Еле заметная, просто уголок губ полез вверх. Он закрыл на пару секунд глаза и сел рядом с внучкой, обняв её за плечо.

–А мне с ней нельзя. Просился. Много раз просился. Не брала, что-то ворчала всё время, и сама уходила куда-то.

–И что, ты ни разу сам даже не хотел пойти за ней? Ну так, чтобы она не узнала?

–А как же! Хотел. И ходил. Но понимаешь, Настька, не каждый обрадуется тому, что может увидеть. Я и вовсе окаменел. Испугался, одним словом. Неделю потом бабку твою стороной обходил, дикие вещи творила.

Дедушка вздохнул и пожал плечами. Будто вспомнил, ту страшную картину, о которой хотел рассказать. Внучка подняла голову и посмотрела на него.

–А что ты там увидел, деда?

–Наверное, мне не стоит тебе об этом рассказывать. Бабка наша, ой как не обрадуется.

–А она всегда такой была?

–Какой, такой?

–Ну, злой.

Старик задумался. Нахмурил брови и почесал густую щетину. Повисло молчание. Дедушка вспоминал, как давно он вообще знает свою жену, и была ли она когда-то приветливой.

–Ложись на подушку, вот тебе плед, укрывайся. Я в кресло сяду.

Девочка послушно улеглась в кровать и натянула плед по самые глаза. Она ждала какой-то чудесной истории, которая погрузит её в лёгкий, сказочный мир. Где не будет злых ведьм, драконов и танцующих свечей. Темноты и цокота копыт в углу комнаты. Но дедушка молчал. Одну минуты, две, три. Она начала уже засыпать, как тот начал рассказывать.

–Знаешь, иногда мне кажется, что она действительно всегда была такой. Злой, нелюдимой. У неё было сложное детство, может поэтому, а может и потому, что её бабушка тоже таскала внучку с собой на кладбище. Но всё же, она улыбалась. Когда была молодая – была ужасно красивой. Длинные волосы, щеки горят от румянца, ресницы такие густые и глаза. Глаза были особенно красивыми. Тогда то, я и понял – влюбился.

–Деда, а она тоже в тебя влюбилась?

–Ну потом, со временем. Меня отговаривали. Не подходить к ней, мол проклята девчонка, что бабка у неё дурная, что шепнёт, то и сбудется. А я дурак не верил, вот как голову оторвало. Настолько полюбил. А потом всё сложно стало. Года такие тогда были, тяжёлые. Бегал я за бабушкой твоей долго, но она всё же сдалась. Свадьбу всей деревней играли, а там уже и дети пошли.

–А бабушка вообще смеётся? – девочка хотела было ещё что-то спросить, но не стала, будто испугалась чего-то.

–Сейчас уже редко, да и лучше ей этого не делать. Смех тот, ничего хорошего не предвещает. Злой он какой-то, будто тебе в лицо бездна смотрит. А в молодости да, соловьём заливалась. Я пошутить любил, да и сейчас люблю, просто уже не при бабушке. Смех был звонким, раскатистым. Он иногда был смешнее и теплее самой шутки, так сильно я его любил. Но, как говорится, время идёт и что-то уходит из нашей жизни.

–Бабушка разучилась смеяться? Может мы её заново этому научим?

–Нет, Настька, не разучилась. Наверное, просто потеряла она свой смех. Как ключи от дома теряют, так и бабушка твоя, смех потеряла.

Дедушка вновь замолчал. Глаза ребёнка полностью привыкли к темноте, и она смогла разглядеть широкую, задумчивую улыбку на лице дедушки. Стало быть, он может смеяться, значит он свой смех не потерял.

–Дедушка, а что ты увидел, когда пошёл за бабушкой, так и не расскажешь?

–Расскажу, когда-нибудь потом. Как подрастёшь. А пока, надо спать. Ты спи, а я рядом, на другую кровать лягу. Засыпай, егоза.

И она уснула. Ей снился страшный хвойный лес. Она одна, маленькая и беззащитная среди огромных деревьев, под босыми ногами колючие иголки. Девочка плачет и зовёт кого-то, зовёт того, кто выведет её из этой тьмы и приведёт к родителям, домой. Домой, где тепло, ногам не колко и пахнет мёдом. Она в одной майке и трусах, бродит меж сосен, выискивает помощь. И вот она. Рука, которая тянется к ней, чтобы спасти, отвести на