Отказать мистеру Совершенство - Шэрон Кендрик

На мгновение она обмякла в его руках. Еще секунда, и она будет готова принять его. Но Ливви отшатнулась, скорее даже вырвалась из его рук. В темноте он слышал, как она пытается восстановить дыхание. Он не видел ее лицо, но хорошо представлял выражение паники, отразившейся в голосе.

– Что случилось? – выдохнула она.

Он удивился, что она полностью игнорировала короткий, но эмоциональный миг объятия. Интересно, как бы она отреагировала, если бы Саладин сказал правду: «У меня такая мощная эрекция, что я могу взорваться. Позволь мне войти в тебя и излить семя». В своем воображении он уже знал ее ответ. Ливви кивнет и дрожащими руками бросится сдирать с него одежду, пока он будет раздевать ее. Достаточно только добраться до тела, чтобы его пальцы оказались между ее ног. Он будет целовать ее, пока она не начнет молить о большем. Тогда он прижмет ее к стене – влажную, готовую принять его – и войдет глубоко и быстро. Все произойдет в считаные минуты, но она не будет возражать.

Ливви напрасно щелкала выключателем – ничего не происходило.

– Что случилось? – повторила она с возмущением.

С огромным усилием Саладин отогнал эротические фантазии и сосредоточился на проблеме: они по-прежнему стояли в кромешной темноте. Его губы так пересохли, что он не сразу мог ответить Ливви.

– Очевидно, произошло замыкание.

– Сама вижу, – без всякой логики отрезала она. – Как это случилось?

– Не имею представления, – спокойно заметил он. – Какая разница? Надо действовать. У тебя есть запасной электрогенератор?

– Ты спятил? – в панической растерянности ответила Ливви. – Конечно нет!

– Ладно. Где ты держишь свечи?

Ливви все еще плохо соображала. Саладин мог с таким же успехом предложить ей найти Юпитер на звездном небе. Отключение электричества и отопления грозили полной потерей контроля. Она и без того чуть не растаяла в его объятиях, потому что его прикосновение таило угрозу и возбуждало. Стоило ему дотронуться до нее, и она потеряла голову. Ливви обомлела, когда его твердый член уперся ей в спину, но, как ни странно, не испытала шока. Наоборот, не хотела, чтобы Саладин отпустил ее. Более того, ей хотелось повернуться к нему, чтобы он поцеловал ее – ведь она знала, как он желал этого. А дальше…

– Свечи? – нетерпеливо напомнил он.

Ливви перевела дыхание.

– Они… в кухне. Сейчас принесу.

– Пойду с тобой.

– Думаешь, я заблужусь в собственном доме?

– Здесь темно. Мы должны действовать вместе.

Саладин перехватил ее запястье и подумал, что при других обстоятельствах рядом были бы телохранители и сопровождающие, которые немедленно занялись бы решением проблемы. Однако он предпринял это путешествие в одиночку, полагая, что без свиты у него больше шансов уговорить англичанку. Как правило, люди терялись в атмосфере услужливого почитания шейха, да и сам он при любой возможности старался избежать особых почестей.

Путешествуя в Европе или в США, Саладин иногда менялся ролями со своим советником Зейном. Внешне они были удивительно похожи и давно заметили, что, одетые в пышные одеяния, могли легко сойти один за другого, особенно в полумраке идущего на скорости королевского лимузина.

В Джазратане Саладин время от времени предпринимал одиночные вылазки далеко в глубь пустыни. Иногда он переодевался купцом, смешивался с шумной толпой на рыночной площади в столице королевства – Джанубварди. Ему было интересно слушать, что говорят о нем в народе. Советникам не нравились его похождения, но никто не имел над ним власти. В Англии, которую Саладин хорошо знал, он вообще отказывался соблюдать ритуал. Ему было известно, что опасность поджидает не там, где ждешь, а застает врасплох.

Он чувствовал, как бешено колотится пульс Ливви.

– Отпусти меня, – прошептала она.

– Нет, ты никуда не пойдешь, – рявкнул он. – Следуй за мной. Я пойду первым. Будь осторожна.

– Не учи меня осторожности. Разве у тебя нет телефона? Можно использовать его как фонарик, а не спотыкаться в темноте.

– Он в машине, – сказал Саладин. Они добрались до конца коридора, где было чуть светлее, да и глаза уже привыкли к темноте. – А где твой?

– В спальне.

– Очень предусмотрительно, – саркастически заметил он.

– Не ожидала, что застряну в потемках с незнакомцем.

– Избавь меня от мелодрамы, Ливви. Давай постараемся добраться до цели не свернув шею.

Скрипя половицами, они на ощупь передвигались по узкому коридору, потом спустились вниз по короткой лестнице и попали в просторную, без окон кухню, темную, как пещера. Ливви выдернула руку, шагнула в сторону и начала шарить по ящикам. Скоро он услышал короткий, радостный вскрик – она нашла свечи. Саладин оценил расторопность, однако заметил, как дрожали ее пальцы, когда Ливви поднесла спичку к фитильку. Пламя осветило побледневшее лицо.

Ни слова не говоря, он взял у нее коробок и зажег несколько свечей, а Ливви установила их в потертые серебряные подсвечники. Колеблющееся пламя отбрасывало на стены кривые тени. В кухне стало светлее, и Саладин обнаружил признаки активной кулинарной деятельности: на блюде горкой сложено бисквитное печенье, на тарелке сладости, которые англичане всегда готовят на Рождество. Он напряг память, вспоминая название: пирожки с повидлом.

– Что могло случиться? – спросила Ливви.

Саладин пожал плечами:

– Обрыв электролинии? Такое бывает при сильных снегопадах.

– Этого не должно быть! – с ноткой отчаяния воскликнула Ливви. – Мне надо столько успеть до приезда моих гостей.

– Боюсь, придется подождать.

У Ливви сильнее задрожали руки.

– Думаю, тебе лучше уехать до того, как погода ухудшится. – Она старалась говорить непринужденно. – Тебя наверняка ждут. Кто-то же должен беспокоиться, куда ты пропал.

Саладин посмотрел недоверчиво:

– Оставить тебя здесь одну? Без электричества?

Он подошел к старинному радиатору у стены и тронул рукой.

– И без тепла?

– Я прекрасно справлюсь сама, – упрямо заявила Ливви.

– Как хочешь, но я никуда не уеду, – твердо сказал Саладин. – Какой мужчина бросит женщину в такой ситуации?

– Хочешь облегчить совесть?

Он немного помолчал, потом заметил с горечью:

– Да, пожалуй.

Ливви попыталась унять бешеный стук сердца и принять решение. Во-первых, перестать паниковать. Во-вторых, не позволить Саладину взять контроль над ситуацией. Может, в его государстве мужчины берут на себя всю ответственность, а женщины служат лишь для украшения? Тогда ему пора понять, что она прекрасно справляется без посторонней помощи и привыкла обходиться без мужчины: умеет менять пробки и чинить текущий кран. За время своего одиночества она всему научилась, и ей нравится такая жизнь.

Ливви сняла трубку висящего на стене телефона. Тишина.

– Связи нет? – уточнил Саладин.

– Глухо. – Ливви повесила трубку. Вопреки намерениям, она была близка к панике, вспоминая, не забыла ли она зарядить аккумулятор в суете утренних дел, когда покупала елку, вешала гирлянду, пекла пирожки? – Схожу наверх за мобильником.

– Я с тобой.

– Ты что, привык командовать с рождения?

– Думаю, да. Тебе не нравится?

– Нет.

– Твои проблемы, – сказал он, беря свечу.

Они вышли из кухни, и вдруг Саладин почувствовал, что впервые живет по-настоящему. Никто не знает, где его искать, а он застрял в глухой заснеженной английской провинции с рыжей красоткой, которая, он не сомневался, еще до вечера будет принадлежать ему. Забыв печаль и тревожные мысли, Саладин поднимался из высокой просторной гостиной с арочными потолками на второй этаж по широкой лестнице. Он глубоко вздохнул, когда Ливви толкнула дверь спальни.

– Можешь подождать здесь, – с нажимом сказала она.

– Как ученик перед кабинетом директора? – усмехнулся Саладин. – Нет уж. Не бойся, Ливви, мне все равно, если в комнате беспорядок. Кроме того, я достаточно хорошо воспитан, чтобы удержаться от искушения бросить тебя на кровать, если тебя это беспокоит.

– Ладно, заходи, если хочешь.

Тем не менее Ливви испытала чувство гордости, когда распахнула дверь в спальню. Занавески не были задернуты и комната сияла в мистическом, серебристом свете снежных сумерек. На прикроватном столике стояла ваза с гиацинтами, наполнявшими ароматом морозный воздух. Старинная мебель поблескивала в мерцании свечей. Здесь царили тишина и покой – ее рай и одна из причин, почему она не покидала дом и хранила царившие в нем воспоминания.

Ливви подошла к окну и взяла мобильник, с тоской глядя на темный экран.

– Сдох, – констатировала она. – Отправляла фотографии школьной подруге, а тут привезли елку… Придется тебе принести свой из машины.

– Сам решу, когда и куда идти, – рявкнул Саладин. – Никто не смеет приказывать шейху.

– Я не приглашала тебя, – тихо напомнила Ливви. – Мы здесь вдвоем в очень стрессовой ситуации. Не стоит усугублять ее, напоминая о своем ранге.