Другой глобус - kammerherr
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подошел к оставленному на скамье кодексу, кивнув на него, спросил:
— Об этом кто — нибудь еще знает?
— Боюсь, что да — опустив глаза, ответила она.
Магистр вопросительно поднял брови.
— Когда я писала, то каждый раз, отлучаясь из своей комнаты, прятала пергамент в тайник, где его никто не мог бы найти, даже если бы искал. Но один раз по рассеянности я оставила его на столе. Когда вернулась, поняла, что кто-то заходил в комнату и видел рукопись, и даже листал ее. И кажется, даже рассказал о ней аббатисе.
— Почему ты так думаешь?
— Как — то странно она на меня смотрит после этого. Или, может, мне только так кажется…
— Плохо. А если прямо спросит, что скажешь?
— Скажу, что играла в слова, составляла головоломки. Грех невелик.
— Да, — подтвердил магистр, — гораздо меньше, чем ложь… Что ж, — добавил он, имея в виду уже явно кого — то другого, — сами виноваты… В любом случае, книги нет — и доказательств нет. А книги — он взял со скамьи кодекс и спрятал его под жакетом — действительно больше нет.
— Спасибо, учитель.
— Учитель у нас один — улыбнулся он. — А мы все — ученики. Прощай! — Повернулся и пошел к выходу.
— Еще одна просьба, магистр! — крикнула монахиня ему в спину. Он обернулся.
— Да?
— К вам скоро может прийти человек и спросить про книгу…
— Что за человек? Тот кто видел ее у тебя?
— Нет… Мужчина. Вы узнаете… Отличите его от других. Если он попросит отдать ему книгу — отдайте. Это добрый человек.
Он продолжал смотреть на нее, прищурившись, будто решая в уме какую — то сложную задачу. Потом, видимо, решив ее, коротко сказал:
— Хорошо!
И ушел.
Глава 3
Художниками становятся те, кто больше ни на что не годится!
Выслушав свой приговор, Клосс подумал о том, что большинство художников — и он сам в их числе — люди малообразованные, порой не имеющие понятия об элементарных вещах, о которых знает даже школьник. Знания им заменяет интуиция, с помощью которой они находят точные, логически завершенные образы. Примерно, как гениальный сыщик Шерлок Холмс, не знавший, что Земля круглая.
Судья Эртке, ведший уголовное дело Клосса по обвинению в оскорблении германской армии, судя по вопросам которые он задавал Клоссу и свидетелям, и выражению лица, с которым он слушал их ответы, образование получал тоже не в Гейдельбергском университете. Зато, финальная фраза вынесенного им приговора: «Передать издательские полномочия министру обороны Германии», свидетельствовала о замечательной интуиции, потому что была идеальным логическим завершением того, что происходило все последние годы за окнами этого здания. И 300 марок штрафа были, по мнению Клосса, вполне умеренной ценой за билет на спектакль в этом театре абсурда.
Дело было возбуждено по заявлению «возмущенного зрителя» — полковника Отто Майнкопфа, посетившего выставку рисунков и картин Герхарда Клосса под названием «Nobiscum Deus!», проходившую на набережной Лютцовуфер, 13 около месяца назад, в августе 1932-го года.
Полковника можно было понять — ему трудно было смотреть на изображения солдата в форме германской армии с головой свиньи, женщины без рук и ног, с железным крестом на заднице, распятого Христа в сапогах и противогазе и другие экспонаты в том же духе, как просто на художественные произведения. И уж совсем невыносимо — на того, кто имел свой взгляд на армию, противоположный его собственному.
Про себя Клосс искренне удивлялся, что ему платят деньги за его работы, ведь ему, собственно, ничего не надо было придумывать, художественные произведения создавала сама жизнь в Веймарской республике — только успевай переносить все это на бумагу. Вот и протокол судебного заседания, копию которого передал ему адвокат, тоже выглядел абсолютно совершенным художественным произведением.
Судья: Попрошу для начала обе стороны представиться. Истец?
Майнкопф: Отто фон Майнкопф, полковник Германской армии. Потомок Люксембургской императорской династии, Лимбургского дома…
Судья: Достаточно. Спасибо. Ответчик?
Клосс: Герхард Клосс. Художник.
Судья (к Клоссу): Я попросил бы вас рассказать нам, какими мыслями руководствовались вы, создавая и публикуя эти рисунки.
Клосс: Господин председатель, прошу не рассматривать это как неуважение к суду, но я не могу говорить об этих рисунках. Мой язык — язык художника, свои мысли я выражаю карандашом. Все свои мысли я исчерпывающе полно выразил в этих рисунках.
Судья (к Майнкопфу): Истец, изложите, пожалуйста, вашу позицию.
Майнкопф: Я считаю, что вся экспозиция выставки представляет собой гнусную травлю офицеров и рядового состава сухопутных войск. Почти каждый рисунок Герхарда Клосса содержит такую гнусную и отвратительную клевету, какой я в жизни своей не видывал.
— А почему по — латыни? — Воспользовавшись тем, что судья на время отстал от его подзащитного, шепотом спросил его адвокат, указывая на лежавшую перед ним афишу и имея в виду название выставки.
— «С нами Бог!» — девиз германской армии… — не понял Клосс.
— Да, но почему по — латыни?
— А — а… Чтобы было не так откровенно…
Судья: господин Клосс, вы согласны с обвинением?
Клосс: Какая глупость! Это просто…
Судья: Что глупость, господин Клосс — то, что сказал я или то, что сказал господин Майнкопф?
Клосс: Разумеется, то, что сказал господин Майнткоф. Это просто…
Судья: господин Клосс, прошу вас не оскорблять господина Майнкопфа. Правильно ли я вас понял, что с его обвинением вы не согласны?
Клосс: Совершенно правильно, господин судья.
Судья: Объясните нам, почему вы не согласны.
Клосс: Это просто рисунки. Это просто мои мысли о германской армии. Мысли не могут быть клеветой или травлей…
Майнкопф: Вы их опубликовали и выставили на выставке! Вы высказываете ваши мысли публично!
Клосс: Это не запрещено законом. Вот, господин судья вам подтвердит. Вы тоже можете выражать публично ваши мысли… (тихо, в сторону: если они у вас есть).
Майнкопф: Я протестую! Господин судья…
Судья: Господин Клосс, ведите себя прилично. Я делаю вам замечание.
Клосс: Слушаюсь, господин судья! Простите, погорячился. Больше не повторится.
Судья: Переходим к рассмотрению предмета обвинения… То есть, собственно рисунков. Господин Клосс, вам кто-либо заказывал эти произведения или вы делали их по собственному желанию?
Клосс: Часть из них была сделана по заказу, для спектакля «Швейк», остальные, как вы изволили выразиться, «по собственному желанию». Но и те, и другие я создавал, потому что чувствовал такую потребность.
Судья: Они были где-то опубликованы?
Клосс: Иллюстрации к «Швейку» были изданы отдельным альбомом.
Судья: На рисунке номер 3 изображена группа людей, слушающих проповедника. Изо рта которого вылетают гранаты,
