Науковедческие исследования 2012 - Анатолий Ракитов

Не менее важным фактором, влияющим на качество образования в вузах России, является низкая заработная плата про-фессорско-преподавательского состава (ППС). По данным газеты «Поиск», представляющей интересы научного и вузовского сообщества, средняя заработная плата профессора в 2011 г. составляла 12 тыс. руб. в месяц. При этом, конечно, в немногочисленных наиболее продвинутых вузах она в несколько раз больше, но это не меняет картины в целом [3].

Наиболее квалифицированные сотрудники, преподаватели, профессора вынуждены искать дополнительную работу. И это вместе с большой педагогической нагрузкой на основном месте работы не оставляет времени на научные исследования. Перефразируя знаменитые слова Пушкина «служение муз не терпит суеты», можно сказать, что и служение науке требует полной самоотдачи исследователя. И если профессора и преподаватели вузов не занимаются исследованиями на самом переднем крае современной науки, то они не могут транслировать студентам знания, соответствующие современным высшим научным стандартам и достижениям.

Ко всем этим негативным факторам добавляется резкая социально-экономическая дифференциация внутри ППС и администрации большинства вузов. Я сошлюсь на довольно шумный скандал, разразившийся в Нижнем Новгороде, когда ректор Нижегородского государственного университета им Н.И. Лобачевского Е. Чупрунов во время выборов в Законодательное собрание Нижегородской области указал в декларации, что его годовой доход составляет 13,5 млн. руб. Это примерно в 100 раз больше зарплаты среднего университетского преподавателя [1]. И этот факт не является единичным. Психологическая атмосфера, возникающая среди ППС большинства вузов в результате подобного рода дифференциации, вряд ли способствует усилению творческих импульсов и повышению качества вузовского образования.

Попытка преодолеть качественное отставание российских вузов была предпринята на протяжении 2008–2010 гг. Около 30 наиболее продвинутым вузам России был присвоен статус федеральных и национальных исследовательских университетов, но сам факт изменения статуса вуза автоматически не ведет к повышению качества преподавания и исследовательской активности вузов в целом.

Исторически сложилось так, что в странах Европы, США, Австралии, Канады университеты с самого своего возникновения были главными исполнителями фундаментальных исследований. А за последние десятилетия они развернули и широкую инновационную деятельность, проводя прикладные исследования и создавая систему малых и средних предприятий для имплантации научных результатов в реальную экономику.

В высокоразвитых и быстроразвивающихся странах широко осуществляется взаимодействие университетской науки, бизнеса и государства, которое дает существенную финансовую подпитку исследованиям, стимулирующим инновационные процессы. Такое взаимодействие науки, бизнеса и государства профессор Г. Ицковиц назвал «тройной спиралью» [21]. К сожалению, в России «закрутить» такую спираль в масштабе всей системы высшего образования до сих пор, за редким исключением, не удалось.

Но в нашей стране в целях ускоренного продуцирования научных, фундаментальных и прикладных инженерно-технологических знаний в интересах развития прогрессивных технологий, особенно в сфере военно-промышленного комплекса, было произведено расчленение собственно научных организаций, ориентированных прежде всего на фундаментальную науку, и высших учебных заведений, нацеленных на подготовку кадров высшей квалификации. Это разделение функций на определенном этапе оказалось в высшей степени продуктивным. Благодаря ему с середины прошлого столетия и до 90‐х годов российская наука занимала второе место в мире и ликвидировала отставание по многим научным направлениям. Попытка радикально изменить сложившееся разделение труда, тем более в предельно сжатые сроки, может оказаться контрпродуктивной.

По прошествии нескольких лет после создания отечественных исследовательских университетов они не зарекомендовали себя никакими выдающимися открытиями или резким повышением публикационной активности. Так, РАН, в которой работают примерно 15 % всех занятых научной деятельностью, дает от 45 до 60 % всех научных публикаций, тогда как свыше 1100 вузов вместе взятых дают не больше 50 %. Поэтому проблема повышения качества образования напрямую связана с необходимостью решения нескольких вопросов. Во‐первых, необходимо оснастить научные лаборатории, кафедры, подразделения университетов, вузов новейшим, современным экспериментальным оборудованием и расходными материалами; во‐вторых, необходимо резко повысить заработную плату ППС, чтобы избавить вузовских ученых от необходимости искать дополнительный приработок и позволить им сосредоточить свои усилия на научных исследованиях и научной подготовке студентов. В‐третьих, необходимо резко снизить учебную нагрузку ведущих и наиболее продуктивных профессоров и преподавателей, чтобы предоставить им больше времени для проведения научных исследований с привлечением студентов, аспирантов и докторантов. В‐четвертых, необходимо широко привлекать студентов к научной работе на современном экспериментальном оборудовании и проводить их практику на передовых предприятиях, в наиболее продвинутых НИИ и ОКБ, ведущих фундаментальные и прикладные исследования. В‐пятых, необходимо резко повысить качество подготовки кандидатов и докторов наук. За последние годы количество докторов и кандидатов наук резко возросло, при этом уровень их диссертационных исследований существенно снизился.

В настоящее время подготовлено решение, согласно которому кандидатские дипломы выдаются сразу после завершения защиты без дальнейшего контроля со стороны ВАКа, хотя такой контроль по докторским диссертациям сохраняется. Не предусматриваются механизмы, гарантирующие повышение уровня качества докторских диссертационных исследований. Можно согласиться с соображениями член-корреспондента РАН, директора НИИ химии ННГУ Д. Гришина: «Вообще, проблема подготовки кандидатов и докторов наук в том виде, как она сейчас осуществляется в России, в перспективе может иметь катастрофические последствия для высшей школы и научно-технологического комплекса страны в целом, поскольку хорошо известно, что “подобное воспроизводит подобное”» [5].

Хорошо известно, что переходные эпохи характеризуются различными так называемыми «перекосами», резкими изменениями, всплесками и падениями, протеканием многих социально значимых процессов. Это в полной мере относится и к проблемам высшего, среднего и начального технического образования, а также общего основного. В постсоветской России начал быстро развиваться так называемый «дикий капитализм». Одновременно происходили процессы деградации промышленных предприятий, особенно в обрабатывающих отраслях, и бурный рост всевозможных финансовых, торговых и сервисных организаций, учреждений и предприятий. Быстро рос спрос на специалистов в области финансов, торговли, туризма, культуры и т.д. Вместе с тем тысячами закрывались промышленные предприятия. Профессии инженеров различных специализаций, за исключением, может быть, специалистов в области информатики и информационных технологий, становились все менее престижными. Помимо уже существовавших государственных и муниципальных высших учебных заведений начали десятками, а то и сотнями возникать частные коммерческие учебные заведения, в том числе и высшие. Качество преподавания в них было весьма невысоким. Состав ППС пополнялся людьми, зачастую не имевшими ученых степеней и званий, а также опыта научно-исследовательской и преподавательской работы в вузах. Коммерческие учебные заведения готовили специалистов гуманитарно-социальных специальностей, преимущественно экономистов, финансистов, юристов. Количество выпускников инженерных профессий в первом десятилетии XXI в. составляло не более 30 % от общего числа выпускников вузов. Представление о том, как менялась структура высшего образования, можно составить исходя из табл. 7.

А между тем к концу первого десятилетия нашего столетия стало совершенно очевидно, что дальнейшее развитие РФ не может опираться лишь на экспорт углеводородных и других природных ресурсов. Достижение амбициозных целей, сформулированных в «Стратегии», предполагает быстрое изменение структуры экономики и первоочередного развития обрабатывающих отраслей, превращение России в общество высоких технологий. Однако решение этой задачи наталкивалось на две трудности: отсутствие адекватной технологической основы, необходимой для реиндустриализации страны, и острый дефицит квалифицированных рабочих кадров, специалистов со средним техническим образованием, острый дефицит инженерных кадров высшей квалификации. Именно поэтому сейчас как никогда раньше остро стоит проблема изменения структуры высшего профессионального образования в масштабе страны. Наблюдается переизбыток специалистов с высшим образованием при одновременном дефиците инженеров и высококвалифицированных рабочих, способных обслуживать современные производственные технологии, радикально отличающиеся от тех, на которые опиралась советская экономика.