Бездна - Роберт Шмидт

Белый не слушал.

Взревел, запрокидывая лицо к бетонному потолку. Когда же наконец умолк, то отвернулся и, не глядя на собеседника, пошел к трону. И лишь с него окинул Помнящего кривым взглядом – а после ухмыльнулся так скверно, что Учитель почувствовал, как по спине у него поползли мурашки. Трагическая смерть будущей партнерши вызвала у этого неопытного восемнадцатилетнего паренька, не пережившего до сей поры ни единой трагедии, немалый шок. Матери он не знал, та умерла родами, а отец отдал душу после длительной болезни. Тогда у Белого хватило времени, чтобы смириться с фактом потери единственного родственника – да и не слишком-то он его и уважал. Зато Ловкачка…

– По твоему лицу, – захрипел альбинос, вырывая Помнящего из глубокого раздумья, – я вижу, что ты уже прикидываешь, какие словечки использовать, чтобы меня умилостивить. Но это не удастся. Не на этот раз. Не после того, что случилось во время заманивания.

– Ты так и не сказал мне до сих пор, что там, собственно, случилось, – татуировка на виске Учителя, когда он щурился, странно шевелилась.

– Я сказал.

– Тогда повтори, но на этот раз опиши, как все происходило, более подробно. – Помнящий с трудом удерживался от вспышки. Краем глаза он заметил, что гвардейцы покидают посты, а их ладони – ложатся на рукояти ножей. Пятеро… взгляд украдкой в сторону двери дал понять Учителю, что именно столько вооруженных людей находится в зале… он не справится, особенно учитывая, что никакого оружия у него с собой нету, а эти парни – по настоящему хороши в своем ремесле. Он об этом знал, поскольку сам же их и вышколил. Двое страховали оставшуюся троицу, держа наготове пращи. – Прошу тебя, – добавил он, переводя взгляд на предводителя.

– Да что ты! – произнес с издевкой Белый, усаживаясь поудобней. – Ладно, если просишь – скажу. Мы заманили шариков на последний этаж и съехали к другой стене, согласно твоим инструкциям. Пять вшивых собак попали в ловушку, но две последних – уцелели. Ловкачка… – в этот момент голос его слегка задрожал, – Ловкачка попыталась их рассердить, заставить прыгнуть.

– И подошла слишком близко… – догадался Учитель.

– Не прерывай меня, старик! – заорал альбинос, вскакивая с кресла.

Старик? Это было что-то новое. Этот щенок ранее никогда не выказывал столь серьезного отсутствия уважения к последнему из Помнящих. К человеку, которому отец его был многим обязан, не исключая и возможности править этим анклавом.

– Я лишь…

– Я сказал, не прерывай! – Белый вытер губы тыльной стороной ладони и снова рухнул на сиденье. – Нет, она не подъехала слишком близко. До отметки оставалась еще пара метров.

Он вспомнил об окрашенном в желтый цвет фрагменте веревки, указывающем место, до которого, теоретически, мог допрыгнуть атаковавший хищник. Учитель высчитал это расстояние после нескольких недель наблюдений. Провел немало часов на поверхности, присматриваясь к бродящим в руинах шарикам. Измерил все очень точно, набросил еще кусок на безопасность, чтобы знать наверняка: обойдется без несчастного. Он был уверен, что все дело в недоразумении.

– Тогда я совершенно не понимаю, как…

– И в этом вся проблема, Учитель, – бесцеремонно прервал его альбинос. – Или ты ничего не понимаешь, или ничего не знаешь, а я… Я из-за твоего незнания потерял женщину.

– Это не так…

Белый махнул рукою, словно отгоняя муху.

– Хватит нести херню. Твоя ловушка не настолько гениальна, как ты нам тер. Ты и только ты несешь ответственность за то, что случилось.

– Не думаю, – пробормотал Учитель. Он был уверен в своих расчетах, недаром же он посвятил этому проекту столько времени и стараний. – Ты не говоришь мне всего.

– Чего-чего? – Белый грозно прищурился.

– Ты в глубоком шоке, как я погляжу. И это не удивительно. Всякий чувствовал бы себя так на твоем месте. – Помнящий выразительно глянул на гвардейцев, и те непроизвольно кивнули. – Потому позволь мне поговорить с ножовщиками…

– Ты говоришь, что я вру?! – Белый снова сорвался с трона.

Его подчиненные отреагировали моментально, выхватывая ножи из-за поясов и раскручивая пращи. Атмосфера сделалась нервной, одно неосторожное слово могло привести к концу разговора и к началу резни.

– Нет! Я не говорил ничего подобного! – воскликнул Учитель, высоко вскидывая руки и медленно поворачиваясь, словно желая продемонстрировать всем отсутствие дурных намерений. На самом деле он проверял местность, расстановку противников, их вооружение. Хорошего было мало. Выход контролировали двое парней с пращами в руках. Потянись они за мачете, Помнящий имел бы больше шансов, но если воспользуются метательным оружием, то подстрелят его раньше, чем он успеет разоружить кого-нибудь из ножовщиков, а тех было трое, по одному с каждого конца помоста. Если уж бой начинать нельзя, то Помнящий решил потянуть время. – Я не говорю, что ты врешь, – добавил он примирительным тоном. – Однако я вижу, что ты ужасно расстроен, а в таком состоянии… – он замолчал, увидев, как альбинос синеет лицом. – Позволь мне проверить расчеты, поговорить с ножовщиками, они видели… видели все с другой перспективы.

Белый качал головой, и с каждым мгновением все сильнее.

– Нет, нет и еще раз нет!

Учитель замолчал. Однако продолжал стоять с широко разведенными в стороны руками, словно заверяя этим жестом окруживших его гвардейцев, что вожаку не стоит его опасаться. Однако это их не успокоило, они не отступили ни на шаг и не опускали оружия. Если Помнящий хотел выйти из схватки живым-здоровым, то требовалось изменить тактику.

– Да, ты прав. Ловушка не подействовала, как должна. И все же уверяю тебя, что я приложил все усилия, чтобы всякий манок, добравшийся до веревок, был на них в безопасности. Но мы могли что-то пропустить, – он специально использовал множественное число, чтобы дать понять Белому: он – не единственный человек, которого можно обвинить в несчастном случае. – Из того, что ты говоришь, я могу сделать вывод, что шарики нынче быстрее или сильнее, чем еще год назад… – он изобразил задумчивость, словно прокручивая эту мысль. – Да, это может оказаться настоящей причиной нашей проблемы. В конце концов, мы имеем дело с мутантами. Не знаем мы о них ничего, кроме того, что они эволюционируют из поколения в поколение.

Альбинос замер. Он не ожидал такой быстрой капитуляции противника. Может, даже рассчитывал, что облыжно обвиненный Учитель возразит ему, как делал это во время многих менее важных споров. В случае открытого противостояния он бы получил возможность на ком-то сорвать злость, переживания из-за смерти партнерши. И никто не стал бы тогда обвинять гвардейцев, рань они – или даже убей – опасного противника, который напал на предводителя анклава, когда тот лил слезы над трупом любимой.

Учитель понял это моментально. Не видя другого выхода, решил поддаться еще сильнее. «Согнись, и не будешь сломлен. Уступи – и победишь». Эти максимы древних мастеров искусства боя сохраняли актуальность даже в постъядерной реальности. Потому Помнящий решил воспользоваться скрытой в них мудростью, чтобы выиграть это столкновение. Белый не был настолько уж умен, чтобы меряться с ним словами, но упорства ему хватало, да и не уступал он так уж легко.

– Значит, ты признаешься, что отвечаешь за смерть Ловкачки? – спросил альбинос после короткого молчания.

– Признаюсь, что могу в какой-то степени нести за нее общую ответственность, – ответил Учитель, осторожно подбирая слова.

– Ха! – Белый тяжело опустился в кресло. Он тоже начинал тянуть время, не зная, как выбраться из расставленных силков. – Ха! – повторил он.

– Уверяю тебя, что я сделал все, что в моих силах, чтобы ловушка действовала безупречно. По крайней мере, на последнем этапе приманки. Сегодня она подвела нас впервые, а пользуемся мы ею вот уже семь месяцев. Случилось жуткое, я не стану спорить. Потому – прими мое глубочайшее сочувствие, – Помнящий склонил голову, но так, чтобы не выпустить оппонента из поля зрения. – Я переживаю твою утрату столь же тяжело, как и ты.

– Не пытайся меня разжалобить, – предостерег его Белый, рассерженный неожиданной утратой инициативы. – Кара должна наступить! – добавил он, повышая голос.

– Конечно, – сразу же согласился Учитель. – Если я провинился, то я должен принять последствия этого. Я сам созову совет анклава, чтобы тот оценил мой проступок и вынес справедливый приговор.

Совет анклава состоял из четырех наиболее доверенных советников – ранее Иного, а теперь его сына. Помнящий стоял во главе его, прекрасно знал остальных членов и верил в их рассудительность. У Белого при столкновении с ними не будет и шанса. Если пожелают его обвинить, потерпит постыдное поражение, поскольку этих людей он не сумеет ни подкупить, ни запугать, а попытка избавиться от всех советников сразу может привести к серьезным беспорядкам – и как знать, не к утрате ли власти. Потому мысль созвать совет показалась Учителю гениальной, как и все простые решения. Не говоря уже о том, что все произойдет согласно предписаниям кодекса, который даже наследник Иного не мог поставить под сомнение. «Туше, белячок!»