Их величества пирамиды - Войтех Замаровский

«…Одна из них только немного больше другой, — пишет он в семнадцатой книге. — Наверху, примерно посредине между сторонами, находится камень, который можно вынимать. Если камень поднять, то открывается извилистый проход к гробнице».[18] Такой проход там действительно существует и ведет к внутренним помещениям, но не на уровне середины высоты пирамиды, а всего в нескольких метрах над фундаментом. На уровне же середины высоты пирамиды есть два узких наклонных вентиляционных канала, или шахты, одна — на северной, другая — на южной стороне, и обе ведут к погребальной камере.

Некоторые авторы допускают, что по одному из этих коридоров Страбон спускался в пирамиду: однако нам это не представляется правдоподобным. Что касается на уровне середины высоты пирамиды, это вообще, ибо они слишком узки. Если бы Страбон спустился внутрь пирамиды, то наверняка не преминул бы описать усыпальницы с саркофагом. Такую возможность человек его склада, естественно, не упустил бы.

Итак, следует предположить, что до 776 года (считая с первой олимпиады) или 753 года (с основания Рима) — если мы не хотим сказать «до нулевого года нашей эры» — никто из неегиптян в пирамиды не спускался и не поднимался па них. И путешественники эти, по всей вероятности, видели только пирамиды в Гизе.

Первым неегиптянином, первым европейцем, спустившимся в глубь пирамиды, был, судя по всему, римлянин Плиний (Гай Плиний Цецилий Старший, 23/24–79 годы н. э.), человек замечательный и разносторонний. Он интересовался политикой, минералогией, живописью, ботаникой и зоологией, военным делом, медициной, поэзией и не в последнюю очередь географией и историей. Сохранилось его произведение «Естественная история» в 37 книгах, о содержании которого лучше, чем заглавие, говорит возникшее еще в античности определение — «истинный склад человеческих знаний». В эту книгу включено свыше 20 000 выписок из почти 2000 сочинений 475 разных авторов. Жизненную и литературную карьеру Плиний начал в Галлии как автор руководства по обучению конницы, при императоре Веспасиане он был наместником в Испании и Африке, при императоре Тите командовал римским флотом. Плиний пользовался каждой свободной минутой для пополнения своих знаний; даже на пути в сенат или во время купания в банях за ним следовал раб, который что-нибудь читал ему вслух. В конце концов эта страсть к знаниям оказалась для него роковой. 24 августа 79 года, когда его корабль стоял на якоре близ Неаполя, он пошел посмотреть поближе извергающийся Везувий, отравился серными испарениями и вскоре умер.

Нам точно неизвестно, когда Плиний спускался в пирамиду, однако о том, что он был в ней, мимоходом упоминается в шестой книге «Естественной истории». Ученые обратили внимание на это замечание только спустя столетия. «Внутри Великой пирамиды есть шахта восьмидесяти локтей в глубину, ведущая, как полагают, в реку». Тысячи современных посетителей не обнаружили бы этой шахты, если бы проводник не показал им ее, хотя над отверстием горит неоновая лампа. Плиний, следовательно, был очень наблюдателен. Кроме того, он первым упомянул и о Большом сфинксе. «Это удивительное художественное творение, но, как можно заметить, оно окружено молчанием, ибо местные жители почитают его божеством. Они верят, что под сфинксом погребен царь Хармаис, и полагают, что этот сфинкс доставлен сюда издалека. На самом же деле он вытесан из массивного камня, а лик у этого чудовища, несмотря на его обожествление, красный».

Чудовища? Плиний не испытывает богобоязненного почтения ни к Сфинксу, ни к пирамидам. Восхищается ими как творением человеческих рук, но в остальном… «Итак, упомянем, хотя бы вкратце, о египетских пирамидах, об этих свидетельствах бессмысленного тщеславия и вызывающего богатства здешних царей. И вправду, как утверждают многие, к созданию их вели всего лишь следующие побуждения: либо стремление властителей не оставить свои сокровища наследникам или врагам, которые их растратят, либо намерение дать работу множеству людей. Это памятники безрассудной заносчивости строителей, и многие из них так и остались незавершенными».

Здесь Плиний в полный голос говорит то, о чем другие, подавленные и восхищенные величиной этих построек, едва ли решились бы сказать и более сдержанно. Кроме того, он впервые дает понять, что существуют пирамиды и помимо гизехских; первым высказывает он и предположение, что пирамиды — «сокровищницы фараонов», предположение, сыгравшее в их судьбах значительную роль. Плиний приводит размеры лишь самой большой пирамиды, и, как это уже стало привычным для нас, не совсем точно: по его данным, сторона основания пирамиды равна 833 футам, высота — 625 футам, т. е. соответственно 246,5 и 185 метрам. «Вот какие дива эти пирамиды. Однако венцом сих чудес является как раз самая малая и самая удивительная пирамида, которую, словно бы для того, чтобы уменьшить наше восхищение богатством фараонов, построила гетера Родопис». Выходит, и Плиний не умолчал об этой даме, но в отличие от других он слышал, что первоначально Родопис была рабыней и наложницей греческого баснописца Эзопа. Затем он добавляет: «Правда, еще поразительнее, что подобная женщина благодаря своей профессии сумела накопить такое богатство».

Плиний приводит и литературные источники своих сведений о пирамидах; помимо авторов, нам уже известных, он называет еще семь других, причем исключительно греческих. И среди них прежде всего афинского Философа и государственного деятеля Диметрия Фалерского, который в 308 году до н. э. предложил Птолемею I проект организации Александрийского музея, а впоследствии стал его первым директором; далее — историка Дуриса с Самоса, философа Антисфена, а из прочих с наибольшим уважением Аристагора из Милета, автора ныне утерянного труда «О египтянах». «Все эти авторы. — пишет Плиний в заключение, — выражают неудовольствие людьми, строившими в свою честь пирамиды. Поистине справедливая случайность содействовала тому, что имена тех, кто создал эти невероятные памятники собственного тщеславия, были забыты».

Говоря по правде, имена эти не забыты. Забыто только изначальное их звучание, и спустя столетия стало известно лишь греческое прочтение этих имен: Хеопс, Хефрен, Микерин. Но пришло новое поколение ученых, которое установило, что три строителя пирамид в Гизе (или, точнее, три правителя, повелевшие их построить) на родном языке носили имена Хуфу (полностью Хнумхуфу), Хафра и Менкаура.

Однако имена других фараонов Древнего Египта, чьи пирамиды также сохранились, были забыты. Но и то забыты но навсегда: ныне благодаря египтологам нам известны имена большинства из них.

Последним античным автором, оставившим нам подробное описание пирамид, был Филон Византийский. Мы не знаем о нем почти ничего: ни когда он родился, ни где умер, ни чем занимался, ни как выглядел. С определенностью мы можем сказать лишь, что он не тождествен своему куда более прославленному тезке, жившему в III веке до н. э., который был математиком и военным конструктором. Некоторые ученые относят период жизни Филона Византийского к III–II векам до н. э., когда нынешний Стамбул назывался еще не Константинополем, а Византией; другие — к более позднему времени. До пас дошла только его книжка «О семи чудесах света», да и та сохранилась примерно наполовину. В ней есть главка строк в пятьдесят и о чудесах в Гизе, названная «Пирамиды близ Мемфиса».

Филон Византийский не был ни путешественником, ни историком. Он принадлежал к тому существующему и поныне разряду авторов, которые пишут о том, что знают из вторых рук. Впрочем, во вступлении к своей книжке он честно признается, что все описываемое «видел лишь духовным зрением» «благодаря образованию, которое избавляет от необходимости путешествовать и позволяет познавать знаменитые достопримечательности дома, по книгам». Книг, по которым он таким способом познакомился с пирамидами, Филон, к сожалению, не перечислил; похоже, что некоторые подробности вообще выдуманы им самим. «При этом он нередко не знает меры, — замечает швейцарец Ж. Орелли, нашедший в 1806 году его сочинение, — а чудеса, о которых рассказывает своим читателям, больше преувеличивает и восхваляет, нежели точно описывает».

«Пирамиды близ Мемфиса — это постройки, возведение которых свыше сил человеческих, а их описанию отказываешься верить, — начинает Филон главу, посвященную Египту. — Это горы камней на горах камней, и ум не способен понять, каким образом эти огромные плиты были подняты на такую высоту и какими средствами были возведены эти гигантские творения рук человеческих. Они стоят на квадратном, искусственно выровненном плоском скальном основании и постепенно поднимаются ввысь», причем самая высокая из них, как можно заключить из дальнейшего текста, «достигает трехсот футов, ее периметр равен шести стадиям. Камни сооружения так тщательно пригнаны и отшлифованы, что кажется, будто оно высечено из одной глыбы.