Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спрашивала, можно ли дать мой телефон другой женщине.
– Конечно, можно, – рот Олега Всеволодовича уже был занят вкуснющим и горяченным омлетом, но, видать, утренние звонки любимой все-таки его волновали. – Чего звонить-то?
– У этой женщины муж обвиняется в убийстве.
– И ты не хочешь браться? – усмехнулся Багров. Он не одобрял ее привередливости. Назвался груздем – полезай в кузов. На всех адвокатов кристально честных подзащитных все равно не хватит.
– Не знаю.
– Тогда мне отдай, – ухмыльнулся Олег. – Все равно тебе меня не догнать. – У Багрова в портфеле на данный момент было двадцать одно дело.
– Не отдам, – разозлилась Шеметова.
Олежка, конечно, гениальный защитник. Можно сказать, ее кумир в начале карьеры. Но сейчас и она кое-чего стоит.
– Как хочешь, – рассмеялся Олег. Похоже, он тоже читал ее мысли, как раскрытую книгу.
После завтрака села было за компьютер, но чистить его от старых ненужностей оказалось необыкновенно скучным занятием.
А еще захотелось в контору. В ее сладковатый, “архивный” воздух. К друзьям.
Сегодня там все соберутся. И старик Гескин, который после своей онкологической операции не каждый день выходит. И Волик Томский, которого неделю не видела. И их бессменная секретарша-контороуправительница Валентина Семеновна. И даже шустрый Тошка Крымов, бывший их стажер (см. «Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони» – прим. авт.), а теперь полноценный адвокат, также выйдет из отпуска.
– Олежка, а, может, съездим в контору? – предложила она.
– Давай, – сразу согласился Багров. Ему там тоже было комфортно.
Поехали на трамвае.
Он в это время не переполнен, можно посидеть, поглазеть в окно на постоянно меняющуюся и всегда любимую осеннюю Москву.
Впрочем, в этот раз мысли текли по руслу, заданному утренним звонком.
Дело тогда и вправду было нелегким.
Наталья Игоревна – не последний человек в своем Городке, начальница департамента здравоохранения – попала в настоящие жернова судьбы.
Ее муж, успешный индивидуальный предприниматель, инженер-архитектор, погиб в дорожно-транспортном происшествии. “Шкода-Октавия” мужа в результате лобового столкновения превратилась в кусок мятого и рваного железа.
Во втором автомобиле – роскошном огромном английском джипе – водитель отделался ушибами и испугом.
Поначалу знакомые гаишники объяснили Фадеевой, что виновник аварии – однозначно джип. Но уже через день все изменилось. Куда-то исчезли записи с видеокамер наружного наблюдения. Более того, пропал видеорегистратор из автомобиля мужа.
И теперь тот же самый гаишник, краснея, бледнея и запинаясь, объяснял Наталье Игоревне (только что вернувшейся с похорон мужа), что сделать ничего нельзя, что нужно смириться, и что все эти манипуляции уже не в его, майора, власти.
Фадеевой было жалко бело-красного майора, всю его семью она лечила, еще будучи больничным врачом, да и сейчас нередко помогала, но гораздо больше ей было жаль – своих маленьких детей, пяти и девяти лет. Они не только остались без любящего и любимого папы. Они еще и попали в группу риска по материальному признаку.
А над Натальей Игоревной замаячила страшная мысль о том, что с ними станет, если, не дай бог, что-то случится с ней самой.
Вот почему она не была готова прекратить борьбу, несмотря на советы многих умных людей, в том числе – мэра их Городка.
Тот честно пытался помочь Фадеевой, и даже договорился с истинным виновником аварии – большим московским чиновником из элитного коттеджного поселка за речкой – о довольно солидной разовой материальной компенсации.
Наталью не устроила разовость.
Пока она в норме, детей и сама прокормит. Но ей хотелось подстраховаться именно на случай, если она будет не в норме.
Именно поэтому в ее жизни появилась Ольга Викторовна Шеметова.
Вот уж кому было глубоко наплевать на чины ее процессуальных противников!
Используя все дозволенные законом средства – от дополнительных экспертиз, жалоб и ходатайств до вынесения истории на суд читателей популярной московской газеты – Ольга добилась своего. Суд первой инстанции стал на сторону истицы – дети Фадеевой получили осязаемую материальную поддержку, сравнимую с половиной заработка покойного отца, до их совершеннолетия.
Кстати, это был не уголовный суд. Наталья Игоревна вовсе не стремилась загнать чиновника за решетку. Она билась за гарантии для своих детей, только и всего.
Возможно, поэтому виновник аварии не стал подавать кассационную жалобу, после того как Ольга выиграла и апелляционный процесс. Ну и потому еще, что столкнувшись с неистовой Шеметовой и понеся изрядные репутационные потери, крутой москвич счел более правильным платить деньги, чем воевать дальше.
Был и отрицательный результат.
Отношение коллег из городского руководства к добившейся справедливости Фадеевой заметно ухудшилось.
Пожалуй, ухудшилось – не то слово. Коллеги по Вертикали насторожились.
Вертикаль не любит, когда какое-то ее звенышко начинает проводить самостоятельную политику, пусть даже и верную. А тем более – спорить с другим, вышестоящим звеном. Это как бы нарушает стройность рядов…
Вот почему Наталья Игоревна ныне старалась особо не высовываться. В том числе – и помогая Жанне Клюевой в поисках безбашенного адвоката.
Впрочем, все это Ольга Шеметова поняла гораздо позже, уже вполне погрузившись в атмосферу милого Городка.
В конторе их ждало полное разочарование. А именно – пустота. Даже дверь пришлось открывать своим ключом.
На столе нашли записку, сильно облегчавшую положение.
Оказывается, народ разошелся по делам на пару часов, после чего обещал вернуться с тортами и прочими радостями жизни.
Зато не успели войти в кабинет, как следом за ними – даже не вошла, а влетела – молодая женщина.
Короткая стрижка, красивое, самую малость грубоватое, лицо. Дорогие, ладно сидящие джинсы.
– Вы – Ольга Викторовна? – спросила она, глядя адвокатессе прямо в глаза.
– Я, – согласилась та.
– А я – Жанна Клюева. Мой муж в тюрьме. Называйте ваши условия, я согласна.
– А я вот пока не знаю, – осторожно начала Ольга.
– Разве адвокат не должен помогать всем? – удивилась гостья. Шеметовой почему-то стало неуютно от этих прямых резких глаз.
– Я не занимаюсь убийствами, – попыталась объяснить она. – У каждого адвоката своя специализация.
– Вы не можете мне отказать, – подумав, заявила та. – Марья Викторовна сказала, что вы не испугаетесь.
– А кто такая Марья Викторовна? – машинально спросила Ольга.
Разговор завязался.
Через пару минут ситуация прояснилась.
Марья Викторовна – главврач городской больницы. Именно у нее работает Мадина Ибрагимовна, мама Жанниного мужа, сама Жанна, да и братья тоже работали с ней. Да так работали, что отпускать их не хотели ни в какую.
Когда Коля Клюев попал в переплет, умные люди объяснили семье, что на местных адвокатов, тем более – назначенных, можно не рассчитывать. И живым парень из тюрьмы не выйдет.
Кто-то вспомнил про Ольгу, которая не побоялась влезть в крайне неприятное дело и выиграла его. Координаты знала Фадеева.
Наталья Игоревна Фадеева совсем не хотела встревать в не свою войну, но отказать старой подруге Марье Викторовне не смогла.
И вот Жанна Клюева в кресле напротив, ожидает Шеметовского решения. Да с таким видом, как будто Шеметова не адвокат, а судья.
– А вы сами как думаете, он убил того мента или не он?
– Не знаю, – пожала плечами Жанна. – Мне без разницы.
– Но он мог убить?
– Конечно мог, – удивилась она наивному вопросу. – Он горячий очень. Вспыльчивый.
Ольга чувствовала, что увязает все глубже, однако уже не могла остановиться.
– А мог полицейского кто-то другой убить? – спросила она, чтобы что-то спросить. И вновь услышала необычный ответ.
– Конечно. Его пол-города с удовольствием убили бы. Такая сволочь была!
Чтобы не сидеть молча – а что говорить, пока было непонятно – Ольга связалась по телефону со следователем, ведущим дело Клюева. Нынче это не сложно, имея интернет, телефон и некоторые навыки.
Следаки, кстати, которые умные и опытные, никогда не отказываются общаться с адвокатами. Лучше начинать разговаривать с ними на следствии, чем потом, в зале суда, когда подсудимый разом откажется от показаний, не закрепленных присутствием его адвоката.
Следователь Клюева оказался из умных и опытных. Любезно зачитал необходимые выдержки из следственного дела. В том числе сообщил точное время смерти полковника – десять часов вечера плюс-минус тридцать минут, необходимая экспертиза уже была в его руках. Попытался убедить Ольгу, что дело ясное, и самое лучшее для ее подзащитного – искреннее признание. Уже даже веревка найдена, которой Николай Клюев задушил своего оппонента.