Восхождение Волка - Кертис Джоблинг

И тогда появился он – непрошеный гость.

Из серой мглы за проломленным окном отделился сгусток тьмы – размытая низкая тень. Дрю попятился назад. Тень начала подниматься, расти, доставая вначале до пояса Дрю, а затем вытягиваясь все выше и одновременно раздаваясь вширь так, что вскоре заслонила собой весь проем окна.

Дрю отшатнулся на внезапно ослабших ногах и едва не упал на спину. Тень стала вплывать в комнату, сбивая своими краями оставшиеся по краям оконной рамы стекла и щепки.

В небе полыхнула молния, осветив на короткое мгновение фигуру гостя. Сначала Дрю показалось, что это медведь, но разве кто-нибудь встречал медведя, который так нагло отважится влезть в окно? Нет, это был не медведь, это было какое-то неведомое существо, не похожее ни на одного из обитателей Холодного побережья.

Массивное тело этого существа было покрыто густой темной шерстью, усыпанной капельками воды и издававшей ужасный запах. Его передние лапы свисали вниз от могучих плеч до самого пола, скребя когтями по усыпанным осколками половицам. Меньшие, дважды согнутые в суставах, задние лапы напоминали пружины, готовые в любой момент распрямиться для прыжка. За спиной монстра по полу волочился его длинный мясистый хвост. Рост стоявшего на задних лапах существа был более двух метров.

Но ужаснее всего оказалась голова, которую монстр стал медленно поднимать над покрытыми шерстью плечами – при виде ее Дрю и его мать буквально оцепенели. Вначале показалась длинная, сужавшаяся к концу морда с кроваво-красными губами, за которыми поблескивали два ряда длинных острых зубов.

Существо шумно выдохнуло, и Дрю едва не вырвало от зловония. Всю комнату наполнил смрад гниющего мяса, сладковатый тошнотворный запах смерти и разложения, который невозможно спутать ни с каким другим. Уши у монстра были маленькими, смещенными к затылку, почти полностью скрытыми густой темной шерстью. Два бледно-красных, обрамленных черной как смола шерстью глаза смотрели злобно и безжалостно, выискивая добычу.

Существо запрокинуло голову и широко раскрыло пасть, обнажая зубы и высунув длинный, подрагивающий, как у змеи, черный язык, покрытый белыми пятнами слюны.

Желудок Дрю свела судорога. Его сердце бешено колотилось, все тело охватил огонь, но это была та лихорадка, которая охватывает человека перед смертельной схваткой. Дрю ринулся в просвет между матерью и чудовищем, к каминной доске, и сорвал с нее отцовский меч, Вольфсхед. Меч показался ему слишком тяжелым и неуклюжим, но Дрю выставил лезвие вперед, сжимая в побелевших от напряжения пальцах резную рукоять. Он почувствовал, как на его плечо легла дрожащая материнская рука – желание защитить сына оказалось сильнее охватившего ее страха.

С низким утробным фырканьем, напоминавшим сдавленный смех, монстр двинулся вперед, прокладывая себе путь сквозь обломки мебели.

– Убирайся! – крикнул Дрю, стараясь перекрыть голосом вой ветра, отважно размахивая выставленным вперед мечом. Кости и мышцы Дрю охватило огнем, невероятная боль пронзила все его тело, сжала тисками сердце. Теряя контроль над собой, он сделал выпад вперед, целясь в грудь монстру.

Лезвие проскользнуло под передней лапой монстра и воткнулось ему под ребра. Монстр отшатнулся назад, приложил когтистую лапу к ране, безучастно посмотрел на вытекающую из нее темную жидкость, а затем перевел взгляд на Дрю. Затем монстр с быстротой молнии выбросил вперед свою когтистую лапу и ударил Дрю в грудь. Из трех, оставленных острыми как бритвы когтями ран хлынула кровь, и Дрю прислонился к матери, выронив из ослабевших рук меч, со звоном упавший на пол.

– Дрю! – воскликнула мать, но крик ее был бесполезен.

Тело Дрю билось в лихорадке, и Тилли Ферран не могла удержать его. Опустив сына на пол перед камином, отважная женщина подхватила лежащий на полу меч.

– Ты убил моего мальчика! – отчаянно закричала она.

Монстр поднял толстый черный коготь, покачал им, словно в знак несогласия, расхохотался – это был чудовищный, злобный смех, который мог принадлежать только исчадию ада, – а затем хрипло, невнятно сказал:

– За тобой. Пришел. За тобой…

Тилли широко раскрыла глаза от гнева, смешанного с ужасом, и отважно шагнула вперед, яростно размахивая мечом. Монстр вновь выбросил вперед свою лапу и со звоном выбил меч из рук женщины, а сама Тилли от удара отлетела далеко назад, на кухню, где упала на стол, с которого на покрытый керамической плиткой пол полетела расставленная к ужину посуда.

Лежа в конвульсиях, Дрю мог лишь наблюдать все это со стороны. Когда монстр последовал за матерью на кухню, единственным желанием Дрю было подняться на ноги, броситься на монстра и своими руками разорвать ему глотку. Но ослабевшее, трясущееся в лихорадке тело не слушалось его.

Монстр медленно, но неотвратимо двигался вперед, неуклюже пробираясь сквозь царивший вокруг хаос к кухонному столу, и с его когтей на пол падали капли крови.

Тилли без конца повторяла онемевшими губами только одно слово: «Нет!», но уже знала, что ей пришел конец и уже ничто не сможет остановить монстра. Чудовище покачало головой, роняя капли зловонной слюны, падавшие на кухонный стол рядом с головой женщины.

– Я думала… Я думала, что избавилась от тебя, – прошептала она, зная, что ее слова бесполезны. – Я надеялась, что ты никогда не найдешь нас.

Монстр ухмыльнулся, наклонился ближе и произнес всего одно слово:

– Никогда.

А затем он сомкнул свои челюсти на горле Тилли.

При виде этой кошмарной сцены душа Дрю переполнилась гневом и страхом. Дрю закрыл глаза, моля небеса о том, чтобы его руки и ноги могли повиноваться ему, но вместо этого испытал новый чудовищный по силе спазм.

Спазм вновь начался в животе, но на этот раз все было хуже, чем прежде. Намного хуже. Дрю казалось, что все его внутренности разрываются от боли, что все мышцы и кости пришли в движение, словно пытаясь переместиться на новые места.

Парню подумалось, что его внутренности поднялись из впадины живота и сместились назад, а их место спешат занять расширившиеся легкие, жадно заглатывающие воздух. Вместе с легкими стала увеличиваться и грудная клетка – ребра трещали, меняя свой размер и форму. Боль была невыносимой. Дрю хотелось вопить, но его крик оставался беззвучным.

Он заскрипел зубами, когда его череп начало сдавливать, словно в тисках, которые закручивались все туже и туже. Дрю подумал, что еще немного, и его глаза лопнут, вываливаясь из глазниц. Он почувствовал, как разрываются его десны, сквозь которые прорастают новые зубы. Дрю с ужасом смотрел на изменяющиеся руки – они стали вытягиваться, удлиняться, а вместо ногтей на них появились большие острые когти. Его тело быстро покрывалось шерстью. Череп яростно затрещал, когда челюсти Дрю вытянулись вперед, превращаясь в волчью пасть.