Честный вор - Владимир Колычев

Он услышал за спиной тихие легкие шаги. Сердце бешено заколотилось в груди. Неужели Дарина?

Сейчас она подойдет к нему, закроет ладонями глаза и тихонько засмеется… Но к нему подсел чахлый Череп.

– Страдаешь? – спросил он, разминая в пальцах папиросу.

– Может быть, – пожал плечами Артем.

– Страдать – бабское дело. И страдать, и обижаться… А мужик дела делать должен. Тогда и мысли дурные в голову лезть не будут.

– Дела? – насторожился Артем. Ясно же, что неспроста Череп лезет в душу.

– Я так понимаю, пацан ты рисковый, с липовой «ксивой» на пушку брать… А «ксиву» покажешь?

Артем покачал головой.

– Почему? – с угрожающими нотками в голосе спросил жулик.

– Нет при себе, далеко идти. Я же не буду «палево» при себе держать.

– Ну да, береженого Бог бережет… Это хорошо, что ты такой береженый… Нам такие нужны… На дело с нами пойдешь.

Артем удивленно глянул на Черепа. Вообще-то он согласия не давал, а его уже перед фактом ставят. Не предлагают дело, а навязывают. Пойдешь, и точка.

А почему бы и не пойти?

Правильно сказал Сергил, нехорошим делом он занимался, подставляя Дарину под «лоха». Она не была проституткой, но он вел себя как позорный сутенер. Может, потому и наказала его судьба. Беречь надо было свою любовь, а он ее под клиента подвел…

А Сергил приобщит его к воровскому делу. Чище он не станет и Дарину не вернет, но действительно нужно было чем-то заняться, чтобы меньше думать о ней. Не дело это – распускать сопли из-за бабы…

Перестройка, ускорение, расцвет кооперативного движения. Оказывается, есть люди, которые поднялись на этой волне. Кто он, этот счастливчик, Артем не знал, ему не говорили, но он видел его дом – большой, двухэтажный, с красивой крышей. Высокий забор, собака…

Собаку прикармливали пару дней. Мясо сжевывали в комочки и по ночам перебрасывали их через забор. Сергил, Череп и Хомяк приучали овчарку к запаху своей слюны. И приучили. Они уже там, за забором. Собака на них даже не гавкнула.

И в дом они, должно быть, уже проникли, и сейф вскрыли. Хомяк, говорят, «медвежатник» высшей квалификации. Сколько там денег, точно не известно, но каждому, кто участвует в деле, назначен процент. И только Артему определили ставку – один «косарь» вне зависимости от того, сколько денег поднимет братва. Он – мелкая сошка, неопытный, а значит, и бесправный вор… К тому же и дело у него маленькое – на шухере стоять. Если вдруг менты подъедут, он знак подаст.

Но братва вошла в дом тихо, без шума и пыли. Не должно быть ментов… Но все равно на душе муторно. И зачем только Артем согласие дал? Дернул его черт за язык сказать «да», и назад уже не повернешь, гордость не позволяет. Жалеет он о своем согласии, но за обстановкой смотрит зорко. Менты ведь и на машине с мигалками могут подъехать, а могут и тихой сапой подобраться. Они свою работу знают…

Менты подъехали без мигалок, но на служебной машине. Быстро подъехали, резко остановились.

– Стой, стрелять буду! – услышал Артем.

Кто-то увидел его, когда он перемахивал через забор, но так не хотелось верить, что угрожали не кому-то, а именно ему. Страх захолодил душу, но не повис мертвой тяжестью в ногах. Он перемахнул через забор, спрыгнул во двор, ворвался в дом и заорал:

– Атас! «Мусора»!

Первым из дома ломанулся Рамзес, на ходу выдергивая из-за пояса пистолет. Два мента к этому времени перескочили через забор, и он открыл по ним огонь.

– Уходим! Я прикрою! – сквозь грохот выстрелов прозвучал его голос.

Череп и Хомяк рванули в сторону огорода. Артем побежал за ними. Менты не церемонились, стреляли как по Рамзесу, так и по ним.

Артем почувствовал удар в бедро, но это его не остановило, он лишь слегка сбавил скорость. Через забор он перелазил вместе с Рамзесом, который нагнал его.

Впереди послышались выстрелы и собачий визг. Кто-то пристрелил пса, который охранял двор соседнего дома.

– Есаул, давай, давай, не тормози! – подгонял Рамзес.

Артем и сам понимал, что нужно спешить, но во дворе соседнего дома ноги у него подкосились, и он упал. Поднялся, с трудом сделал несколько шагов и завалился на бок. Бандиты были уже далеко, никто и не думал протягивать ему руку помощи.

И все-таки Артем чувствовал в себе силы продолжить путь. Он сильный, он справится.

– Ах ты тварь! – донеслось вдруг сзади.

И тут же на голову опустилось что-то тяжелое.

Глава 3

Так хорошо лето начиналось – Дарина, солнце, море. Даже охота на «лоха» сейчас казалась невинным развлечением. Все, закончилась лафа. Сначала он лишился любимой девушки, а потом и свободы. Все один к одному. Как будто так и надо…

– Еще раз спрашиваю, с кем ты был в деле?

Отбитая голова болела, простреленная нога противно ныла, действуя на нервы. Но холодный пронзительный взгляд следователя действовал как местная анестезия, замораживая телесную боль. Зато в душу он вкручивался, как сверло бормашины в воспаленный зуб.

– Какое дело? Не было ничего. Увидел милицию, сиганул через забор, а там из дома какие-то люди выходили…

А зачем Артем через забор сиганул? Почему милицейская машина его напугала? Какие люди выходили из дома? Как они выглядели?.. Эти вопросы следователь задавал раньше, сейчас же он молчал, с беспомощным гневом глядя на Артема.

Не кололся он, не хотел сдавать своих подельников. Да, он случайный человек, и ему дела нет до Сергила с его братвой, но раз уж он влип в историю, должен испить горькую чашу до дна.

– Ты не понимаешь, Есаулов, тебе срок светит. Потерпевший заявление написал, там он указал реальный размер украденного. Это кража в крупных размерах, за которую светит от четырех до десяти лет.

– Так не крал я, не было у меня ничего.

– Правильно, не крал. Ты щенок, всего лишь на «шухере» стоял. А крали матерые волки. Сейф не простой, его настоящий профессионал вскрывал. Его сажать надо, а тебя и выпустить можно. Судимости у тебя нет, характеристики с места учебы хорошие. Отслужишь в армии, устроишься на работу, и все у тебя будет хорошо. Скажи, кто с тобой был, и пойдешь как свидетель.

– Я бы сказал, но я не знаю, кто там был… – Артем отвел взгляд в сторону.

– Знаешь ты все, Есаулов. Знаешь.

Артем промолчал. В конце концов, сколько можно толочь воду в ступе? Не сознается он, пусть пытают, все равно ничего не скажет. И дело не в страхе перед ворами. Натура у него такая – никогда не сдавать своих. Да, подельники бросили его на произвол. Тот же Рамзес мог помочь ему… Но все-таки они свои. Волею судеб свои. А может, и проклятием…

Сейчас он в больнице, в специальном блоке для заключенных, и работают здесь обыкновенные гражданские врачи. Им совсем не нужно знать, как менты вытягивают из арестантов показания. Как и какими методами… Но в следственном изоляторе пощады не будет, и Артем должен был это понимать…

Только его подлечили, и он встал на ноги, как сразу отправили в следственный изолятор. Облупленные стены, обшарпанный пол, ржавые шконки, серые, прокопченные табачным дымом лица…

– Опля! Пряники завезли! – Со шконки поднялся бритоголовый хлыщ с дефективной физиономией. Майка на нем – когда-то голубая, а ныне серая – растянута до неприличия. Впалая грудь открыта, вся живопись на виду. Паутина с пауком, фашистский крест, солнце с кривыми лучами, распущенная роза – ералаш какой-то.

Он прыгающей походкой подошел к Артему. Взгляд мутный, улыбка пакостная, движения агрессивные. – Откуда такой взялся, голубок?

Это было чистой воды оскорбление, поэтому Артем получал право снести баклану челюсть. Но это он так думал, а у «смотрящего» свое мнение. Как он решит, так и должно быть.

– За базар ответишь? – спокойно спросил Артем.

– Я не понял! – ошалел от такой наглости хлыщ и, охлопав себя заскорузлыми руками по животу и груди, обернулся к братве, требуя осудить и наказать борзого новичка.

– А ты, Бусняк, за базаром следи, тогда и понимать будешь.

Из-за стола поднялся рослый, крепкого сложения мужик в спортивном костюме. Мощные надбровья, крепкий, слегка приплюснутый нос, тяжелый волевой подбородок. Мощный тип, матерый, от него исходила реальная опасность. Он смотрел на Артема вроде бы добродушно, но его настроение могло измениться в любой момент.

– «Первоход» в хату заехал, его принять надо, разместить.

– Принимают менты, – буркнул Бусняк, глянув на рослого, который, возможно, был здесь «смотрящим».

– Что ты сказал?

– Ничего. – Хлыщ вернулся на свою шконку, лег, накрыв голову подушкой.

– Баклан! – презрительно цыкнул на него рослый.

Он подошел к Артему, внимательно посмотрел на него и спросил:

– Что с ногой?

– Пуля.

– Бандитская?

– Нет, «мусорская».

Рослый вскинул брови, выражая свое удивление.

И так Артему вдруг захотелось рассказать, как он ходил на дело с настоящими бандитами, как помог им уйти от ментов, как пострадал за это. И главное, хотелось похвастаться знакомством с самим Сергилом, чью волю он по факту исполнял. Сам вор на дело не ходил, но ведь он стоял за ним. Нельзя называть имен, камера небольшая, людей в ней немного, но здесь могла находиться «наседка». Может, менты на это и рассчитывают. Насколько понял Артем, они даже не подозревали Сергила с его компанией, поэтому не знали, в каком направлении вести розыск. Если так, он сделает им подарок, если проговорится. А менты очень хотят раскрыть это дело. Может, потому и засунули его именно в эту «хату»…