Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха - Андрей Васильченко

«Поездка командующего на командный пункт 6-й армии (группа Балка). После того, как 30 декабря начальником Генерального штаба сухопутных войск было утверждено „северное решение“ („Конрад“), на командном пункте 6-й армии изучаются имеющиеся возможности. При этом не выявлено никаких новых сведений. Ход дел позволяет надеяться, что:

a) транспорты прибудут планомерно;

b) боеприпасы и горючее будут подвезены своевременно и в достаточном количестве;

c) общее положение на фронте в районе группы армий не претерпит принципиальных изменений (сильный натиск на 8-ю армию)».

Если предположить, что командующий группой армий «Юг» сделал такие оговорки только после беседы с командующим 6-й армией (группа Балка), да еще за 24 часа до начала наступления, то можно представить себе, в каких условиях предстояло действовать IV танковому корпусу СС. Собственно, неудовлетворительная ситуация с транспортным снабжением в группе армий «Юг» не была особым секретом. И к 31 декабря 1944 года она вряд ли могла в одночасье поменяться.

Совсем другая картина предстает в воспоминаниях Гудериана, который не скрывал своего сомнения и скепсиса насчет возможности успешного исхода данной военной операции: «Гитлер возлагал большие надежды на это наступление. Я же был преисполнен скептических предчувствий, так как на подготовку операции было отведено слишком мало времени. В частях, как и в самом командовании, более не ощущалось прежнего воодушевления».

Сам собой возникает вопрос, чем же было вызвано отсутствие «прежнего воодушевления» и не было ли это просто послевоенной оговоркой человека, уже знающего, чем все закончится? Если это и относилось к группе Балка, то отнюдь не к IV танковому корпусу СС. Тогдашний глава штаба танкового корпуса оберштурмбаннфюрер СС Шёнфельдер в своих записях, сделанных уже после войны, так оценивал сложившуюся в те дни обстановку:

«Обе оценки (группы армий и 6-й армии) о возможностях наступления армейской группы Балка и реальности деблокирования Будапешта учитывали все плюсы и минусы, взвешивали все „за“ и „против“. Лишь после этого предпочтение было отдано „северному решению“. Только этот план мог быть правильным в силу того, что:

a) нас поджимало время;

b) оборона Будапешта могла быть сломлена со дня на день;

c) северные исходные позиции были наиболее приближены к цели нашей операции.

Мы должны были смириться с сезонными условиями и особенностями территории, которые весьма затрудняли продвижение танкового клина. Несмотря на правильную оценку ситуации, и в группе армий „Юг“, и в армейской группе Балка все еще пытались заигрывать с „южным решением“. Одни хотели его осуществить во что бы то ни стало, другие — лишь опосредованно. Несмотря на заманчивые перспективы, которые открывались в случае удачного осуществления „южного решения“, нельзя было сбрасывать со счетов два факта:

a) весьма ограниченное количество собственных войск, которые в течение нескольких месяцев уже вели тяжелые оборонительные бои;

b) запланированное на зиму 1944/45 годов советское наступление на Вену силами, значительно превосходящими наши собственные. Для неприятеля Будапешт был лишь временным фактором, вехой на пути большого наступления».

При этом сам Гилле не собирался откладывать наступление. Его IV танковый корпус СС должен был проникнуть в Будапешт. Для достижения этой цели он планировал использовать все силы, которые только имелись в распоряжении группы Балка. Но подобное поведение отнюдь не способствовало налаживанию диалога, а тем более — взаимопонимания между Гилле и Балком.

Итак, ситуация еще более осложнилась, поскольку на одном театре боевых действий оказалось несколько военных «авторитетов»:

• генерал Вёлер, назначенный командующим 8-й армией, был своего рода знатоком Венгрии, но управление группой армий «Юг» было вверено ему только 23 декабря 1944 года, то есть за 8 дней до наступления;

• генерал бронетанковых войск Балк, который был новичком на данном участке фронта;

• генерал Ваффен-СС Гилле, прибывший из Польши только накануне наступления.

Как мы видим, операция планировалась буквально на ходу людьми, большинство из которых вообще не было знакомо со спецификой боевых действий в Венгрии. Ситуация осложнялась личной неприязнью, существовавшей между Балком и Гилле. Позже Балк несколько односторонне и предвзято описывал природу подобных натянутых отношений. Они были наследием прошлого. К этому добавился тот факт, что сам Балк не получил долгожданного поста командующего группой армий «Г», воевавшей на Западе. Этот пост достался весьма талантливому генерал-полковнику Ваффен-СС Хауссеру. Свое назначение на роль командующего армейской группой в Венгрии Балк расценил как очевидное понижение. Ситуацию даже не исправил «целительный бальзам, политый на его раны» — ведь 6-ю армию называли не иначе, как армейской группой его имени. В своих мемуарах Балк делал все возможное, чтобы сохранить свое реноме, дистанцируясь от Гитлера (к которому на самом деле он относился с большой симпатией) и считая свое «понижение» результатом интриг рейхсфюрера СС Гиммлера: «Когда 23 декабря я сел ужинать, раздался звонок из Верховного командования сухопутных войск. Мне надлежало срочно прибыть в Цоссен. Я полетел на самолете. В течение 24 часов я должен был принять командование над войсками вокруг Будапешта… Позже Гудериан, который симпатизировал мне, клятвенно утверждал, что я пал жертвой интриг Гиммлера».

Тем не менее на Западном фронте Балк сталкивался не только с «происками» Гиммлера. Он сам писал: «Мои отношения с командующим Западным фронтом фельдмаршалом Рундштедтом были более чем натянутыми». Сам Балк характеризовал фельдмаршала как старика, который в роли командующего так и остался во временах Первой мировой войны. Эти подробности приводятся здесь для того, чтобы показать, что Балк пытался если не опорочить, то хотя бы «пнуть» каждого, с кем не смог сработаться. Делал он это без оглядки на личность. Именно в этом, возможно, кроется причина его отнюдь не деловых рассуждений, которые во время войны наносили только вред. Корень проблемы крылся в его психологическом складе. Полный контраст к высказываниям в мемуарах являет собой письмо, которое Балк 10 октября 1944 года направил генерал-полковнику Йодлю. В нем он сообщал о плохом состоянии соседних воинских формирований, не забывая при этом упомянуть о своем собственном исключительно талантливом командовании — судя по всему, он не предполагал, что это письмо попадет на стол Гитлера. Данного документа вполне хватило, чтобы мнительный Гитлер отказался назначать Балка командующим одной из западных групп армий. Для «ссылки» Балка в Венгрию отнюдь не требовалось интриг Гиммлера, хотя роль этого политика нельзя недооценивать. Между тем «карусель отставок» в Третьем рейхе вращалась все быстрее и быстрее.

Гитлер, который с 1943 года был крайне невысокого мнения о своих генералах и Генеральном штабе, стал вмешиваться в самые незначительные детали военных операций. Каждый раз, когда операция заканчивалась провалом (после 1944 года подобных случаев становилось все больше и больше), он исходил в нервном крике, срывая свою досаду на генералитете. Он сам способствовал тому, чтобы генералы утратили доверие к нему, а тот, в свою очередь, «разуверился» в своих полководцах. Степень недоверия фюрера к тому или иному генералу зависела от конкретной личности, а также от действий, которые та предпринимала. В итоге месяцы спустя Балк и Гилле стали всего лишь «громоотводами». Но об этом позже. Итак, в новогоднюю ночь 1945 года стартовала операция «Конрад», более напоминая какое-то гадание — никто не знал, чем и как закончится эта операция.

Глава 3

Операция «Конрад»

Командование IV танкового корпуса СС доставляло дивизии и боевые группы на множестве эшелонов. 25 декабря они начали свой путь через Силезию. Эшелоны прибыли в Венгрию через Словакию, остановившись на промежутке между Раабом и Комаромом. Первым на исходные позиции прибыл обергруппенфюрер СС Гилле. Он ехал впереди всех с начальником штаба Шёнфельдером и небольшой оперативной группой прикрытия на автомобиле. Чтобы ознакомиться с планом боевых действий, он прибыл в штаб-квартиру армейской группы Балка, которая располагалась в Мартинсберге (Дьёрсенмартон), в 10 километрах на юго-восток от Рааба.

Обстановка на фронте, удерживаемом группой армий «Юг» (прежде всего армейской группой Балка), по состоянию на 1 января 1945 года выглядела следующим образом. На отрезке между Балатоном и Дунаем советские войска, продолжавшие предпринимать атаки с целью прорваться к Мору (Муру), несут большие потери. На остальных участках фронта, к северу и к югу от Дуная, производится перегруппировка советских войск, чтобы продолжить наступление… Вновь усилившиеся атаки на Будапешт превращают этот регион в главный объект Восточного фронта. Кровопролитные бои идут каждый день.