Жизнь после Тайлы - Белла Джуэл

— Ты его гребаная гордость, Эйвери. Он купил мне эту квартиру, но в этом нет никакой роскоши, я просто живу тут. Ты ничто без него. По крайней мере, я сам пытаюсь, не пользуясь им и его дружком педиком.

Моя челюсть сжимается, и я из последних сил пытаюсь сохранить спокойствие.

— Я прихожу сюда каждую неделю. Я звоню тебе. Я отдаю тебе большую часть денег, которые дает мне отец. Я с этого ничего не получаю, Лиам. Я сама зарабатываю деньги. Я оплачиваю аренду, хотя папа против. Я делаю все для тебя, а ты делаешь мне больно ни за что. Я пытаюсь помочь тебе. Я пытаюсь…

— Мне не нужна твоя долбаная помощь, — рычит он. — Мне не нужна твоя гребаная жалость. Не обращайся со мной, будто ты моя гребаная мать. У меня нет еб***й матери, она, бл*дь мертва!

Слезы заволакивают мне на глаза, и я изо всех сил пытаюсь дышать. Позади меня открывается дверь, и я чувствую руки у на своих плечах.

— Иди, Эви.

Это Келли.

Я поворачиваюсь и спешу покинуть комнату, мои ноги трясутся. Пробираюсь сквозь толпу, расталкивая всех, пока не достигаю входной двери. Я злюсь и бегу к своей машине. Я роюсь в карманах. Черт возьми, не могу найти ключи. Я проверила обеими руками, но там пусто. Я смотрю вниз через окно, и у меня вырывается крик, полный отчаяния, когда вижу, что оставила их в машине. Я в бешенстве ударяю дверь. Я беспомощно оглядываюсь вокруг, но потом решаю, что я слишком зла, чтобы вернуться внутрь. У меня есть запасной комплект дома. Я просто пройдусь.

Я поворачиваюсь и иду вниз по улице, яростно протирая глаза, чтобы остановить слезы, катящиеся по щекам. Я слышу машины, проезжающие мимо меня, но голову держу опущенной. Дорога до дома займет у меня несколько часов, но мне все равно. Мне просто нужно отдохнуть, мне нужно прогуляться. Лиам ненавидит, и хуже всего то, что я понимаю это. Он настолько разрушил того забытого ребенка, что независимо от того, на сколько я стараюсь, он не позволит мне помочь.

Но я буду пытаться.

— Подвезти?

Я визжу и оборачиваюсь, испугавшись голоса, который внезапно послышался за мной. Я вижу Нейта в большом грузовике, который идеально подходит для плохого парня. Он, высунувшись в окно, с сигаретой во рту, уставился на меня.

— Нет, — бормочу я, отворачиваясь, сердце бешено колотится.

Я снова начинаю идти.

— Келли сказал, что ты живешь, по крайней мере, в двух часах ходьбы. Уже поздно, прохожие будут приставать, ты же девушка. Это опасно и глупо. Садись в машину.

— Я в порядке, — говорю не глядя.

Я не знаю, как я не услышала грохот его машины раньше, но сейчас меня дразнит то, как он медленно едет у меня за спиной.

— Садись в машину, или я выйду и сам закину тебя, — приказывает он.

Я напрягаюсь и поворачиваюсь, глядя на него.

— Не говори мне, что делать.

— Раз.

Я изумляюсь.

— Ты серьезно? Я же не ребенок.

— Два.

— Я даже не знаю тебя.

— Три.

Он раскрывает дверь, оставляя грузовик включенным, и делает два шага ко мне. Затем он наклоняется, прижимает свое плечо к моему животу, и поднимает в воздух. Он перекинул меня через плечо, так, будто я вешу не больше мешка картошки. Я кричу, бью его по спине, но не могу слезть. Он обходит машину, открывает пассажирскую дверь и забрасывает меня внутрь.

— Ты…

Он захлопывает дверь прямо перед моим носом, оставляя недоумевать. Он оказывается с водительской стороны за несколько секунд и когда оказывается внутри, сразу поворачивается ко мне. Я что-то лепетала, прежде чем смогла сформулировать свою мысль.

— Ты всегда так забрасываешь женщин в свой автомобиль?

Он усмехается.

— Если ситуация требует этого.

Я сужаю глаза, глядя на него, и скрещиваю руки на груди.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Я в курсе, — говорит он, выруливая машину на дорогу в сторону моей части города, на юг.

— Тогда почему ты здесь?

— Келли волновался. А я был единственным не выпившим, так что предложил.

— Я могу быть убийцей.

Он посмеивается.

— Если бы ты подобралась ко мне с ножом, я бы сам себя убил.

— Эй! Что это значит?! — протестую я, расправляю руки и кладу их на колени.

— Ты весишь не больше ребенка, ты девушка, и ты тонка в этом. Если тебе удалось потянуть хоть один мой показатель вниз, то я не заслуживаю быть мужчиной.

Я смеюсь. Не могу ничего с собой поделать.

— Это будет для меня вызовом, я разрушу твою мужественность.

Он ухмыляется мне.

— Келли сказал мне твою улицу, но какой у тебя номер дома?

Я указываю, и он кивает, поворачивая в сторону моего дома.

— Итак, Танцовщица, чем ты занимаешься кроме танцев?

— Я работаю в местной библиотеке. Неполный рабочий день, но мне нравится.

— Танцовщица в библиотеке. Тебе надо написать книгу.

Я закатываю глаза.

— Не осуждай.

— Я не осуждаю тебя, дорогая.

Дорогая. Я закусываю губу. Я хочу, чтобы Джейкоб говорил со мной так же… ласково.

— А как насчет тебя? — спрашиваю я, и замечаю, как мой голос смягчился.

— Я гоняю. Это то, что я делаю. Это моя работа, это моя жизнь.

— Ты больше ничего не делаешь?

Он качает головой.

— На данный момент — нет.

— У тебя есть девушка?

Он дарит мне косой взгляд и дерзкую ухмылку.

— Неужели Танцовщица спрашивает, свободен ли я?

Я яростно качаю головой, подняв руки.

— Нет, я… Я имею в виду... Так или иначе, я занята. Я просто поддерживала разговор.

Он поднимает брови, но отвечает:

— Я женат.

Конечно, он женат.

— Ты такой молодой, — говорю я. — Как долго ты женат?

— Шесть лет.

— Это хорошо, — говорю я, представляя, как выглядит его жена. Она, наверное, прекрасна.

— А как насчет тебя? Замужем или только занята?

Я расстраиваюсь.

— Я не замужем, но уверена, что в скором времени буду.

— Почему это прозвучало не очень счастливо?

Я вздыхаю и смотрю в окно на мелькающие деревья. Великолепная ночь. Я вижу звезды, мерцающие в небе. Я думаю, как объяснить наши отношения с Джейкобом, это похоже на что-то начала 1800-х.

— Джейкоб добрый. Он близок с моим отцом, и он хороший человек…

Нейт раскусывает меня.

— Ты говоришь это, будто читаешь резюме.

Я вздыхаю.

— Он всегда был тем, что надо для меня. Я забочусь о нем. Он собирается принять мою часть отцовского бизнеса, он обеспечит нам хорошую жизнь.

Я осмелилась посмотреть на Нейта, но его глаза сосредоточены на дороге. У него озадаченное выражение лица.

— Это лучше для тебя… или твоего отца?

— Нет, это не так, — говорю я. — Я забочусь о нем.

— Ладно, я тебе верю.