Очертя голову, в 1982-й - Борис Карлов

— А куда мы идём? — поинтересовалась Марина.

— Мне всё равно. А куда ты хочешь?

— Не знаю… Мне казалось, ты сам что-нибудь придумаешь. Я не против где-нибудь посидеть.

— Можно зайти ко мне.

— К тебе? Даже не знаю. Это удобно?…

Вскоре они стояли в прихожей, и Дима галантно помогал своей гостье раздеться.

— Извини, пожалуйста, а где здесь ванная? — шёпотом спросила Марина.

«В сортир хочет», — подумал Котов.

— Здесь всё, — сказал он, щёлкнув сразу тремя выключателями.

— Спасибо.

Дима зашёл в комнату, включил мягкую подсветку и музыку. В баре стояли полбутылки коньяка, умыкнутые со вчерашней свадьбы и бутылка сухого с незапамятных времён. Появилась Марина.

— Что будем пить? Вино, коньяк?

Марина остановилась, оглядывая комнату.

— Ты, кажется, чай хотел…

— Ладно, ты проходи, садись.

Марина села на краешек кровати. Дима разлил коньяк и сел рядом.

— За встречу?

Чокнулись и выпили. Дима налил ещё.

— Давай сразу по второй.

Выпили по второй. Марина всё ещё немного волновалась.

— У тебя можно курить?

— Что? (Дима продумывал план дальнейших действий.)

— Курить здесь можно?

— Да, да, конечно.

Марина встала, вынула из полиэтиленового пакета с надписью «Montana» пачку болгарских сигарет и вернулась на место. Дима щёлкнул зажигалкой.

— Хочешь сигарету?

— Я лучше беломор, люблю покрепче.

Они стали курить. Программа выстраивалась приблизительно такая:

1. Напоить.

2. Пригласить на танец и в танце поцеловать.

3. а) спокойная работа при обоюдном согласии;

б) применение некоторой силы в разумных пределах;

в) продолжать пить;

г) расстаться навеки.

Варианты «в» и «г» возникали при неудаче варианта «б», а вариант «г» мог состояться даже после добросовестного исполнения вспомогательного варианта «в»…

Чтобы не попасть в неловкое положение, следовало определить доступность барышни. Ведь насколько нелепо было бы предложение немедленно вступить в половую связь даме, требующей тонкого и деликатного подхода, настолько смешной оказалась бы попытка ломиться в открытую дверь.

Дима попытался представить, о чём сейчас думает Марина. Скорее всего, о том же, знать бы её мысли. Даст или не даст? Они посмотрели друг на друга и одновременно порывисто глубоко затянулись.

«Даст», — подумал Дима.

Он разлил по рюмкам оставшийся коньяк. Получилось «с горкой».

— Ну, что, давай выпьем?

— Много налил, не взять.

— Отпей.

Подавая пример, Котов наклонился к своей рюмке, вытянул губы и отсосал часть коньяка. Марина сделала так же и, улыбаясь, посмотрела на него. Дима вдруг понял, что пора. Он обнял девушку и ладонью мягко приблизил её голову. Глаза их на секунду встретились, губы слились в поцелуе.

Марина, не очень искушённо, но отвечала, и в Котове стала подниматься знакома волна радости, предвкушение удовольствия, с которым могли сравниться разве что очень хорошая выпивка или крупный денежный куш.

Дима щёлкнул выключателем и не сильно, но настойчиво положил Марину на лопатки. Продолжая целовать её в щёки и в шею, стал расстёгивать пуговицы на рубашке и дальше, на джинсах. Рука скользнула под колготки и нащупала мягкие волосы. Марина слегка раздвинула ноги, и средний палец погрузился в заполненный до краёв нектаром упругий цветок. Несколько круговых движений чуть выше, вокруг твердеющей тычинки, заставили девушку негромко ахнуть.

— Разденемся, — шепнул Дима.

Они разделись и легли под одеяло. Их руки и ноги сплелись, губы жадно ловили долгие поцелуи. Их бёдра бессознательно двигались, дыхание участилось. Уже чувствуя приближение оргазма, Дима сосредоточился, принял позицию сверху и прошептал «помоги»… Марина взяла подрагивающий, бестолковый от возбуждения член и направила. Член скользнул в упругое лоно, двинулся вперёд-назад и остановился.

— Ты уже?…

— Нет, погоди.

Чтобы сразу не кончить, ещё не успев толком начать, он задержал дыхание. Оргазм на время отступил, и любовники минуты полторы в полную силу воздавали хвалу Эросу. Но вот их движения навстречу друг другу ускорились, всё вдруг взбесилось и заходило ходуном. Марина застонала, закричала, напряглась и упала расслабленная.

Котов по инерции сделал ещё несколько движений и отвалился в сторону, лицом в подушку.

Некоторое время лежали молча.

— Мне нужно в ванную, — прошептала Марина.

— Угу.

Марина перелезла через котовские ноги и зад, нащупала тапки и прошла в ванную. Оттуда донёсся шум воды из душа.

Котов встал с кровати, включил подсветку, взял в руки бутылку «Ркацители» и осмотрел пробку. Пробка была полиэтиленовая. Идти за ножом не хотелось; обжог край огнём зажигалки и сорвал зубами. Раздался характерный звук. Приготовил два стакана под вино и стал ждать.

— Ой, ты свет включил!

— Стесняешься? Отвернулся.

Марина юркнула под одеяло.

— Вина выпьешь? Сухого?

— Да. И покурить.

Завернулась в одеяло и села рядом.

Котов налил, чиркнул зажигалкой. Посидели, выпили, покурили. Снова легли и снова захотели друг друга. Уже не очень стесняясь, Марина положила свою руку на лобок Димы, и её пальчики принялись ласкать тот самый «нефритовый стержень», о котором читала и слышала так много и который всё ещё был для неё в диковинку. Стержень напрягся, они снова порывисто сплелись в объятиях.

— Поднимись на коленках, — сказал Дима.

Они оба встали на колени, Марина оперлась на руки, а Дима пристроился сзади и взял её за бёдра. Он поводил членом по щели. Там было всё раскрыто и влажно. Девушка сделала нетерпеливое движение. Не имея терпения для игр, Дима двинулся навстречу, и член легко скользнул во влагалище. Начали неторопливо, внимательно прислушиваясь к звукам, запахам и своим ощущениям. Немного погодя Марина опустилась на плечи и прогнула спину. В мягкой подсветке женские формы восхитительно выделялись на тёмном фоне полумрака. Время от времени Дима совсем вынимал член и вводил его снова, вновь и вновь вызывая ощущение самого начала полового акта.

Только минут через десять, уже уставшие, чувствуя приближение оргазма, они задышали, задёргались и кончили одновременно, в два голоса.

Котов проснулся через полчаса, чувствуя жажду и сильный аппетит. Стараясь не беспокоить гостью, вышел на кухню. Поставил большую сковородку на огонь, бросил в неё полпачки сливочного масла и вколотил одиннадцать яиц — все, что были.

Появилась Марина. Она была в котовской рубашке, застёгнутой на все пуговицы. Она тоже хотела есть, её разбудил запах. Они вдвоём умяли все одиннадцать, вернулись в комнату и допили сухое.

Котов откинулся на спину, оба уже ничего не стеснялись. В голове уже ничего не было, кроме тумана, алкоголя и похоти. Марина залезла сверху «валетом», залупила пальчиками головку и взяла член в рот. Голова её стала подниматься и опускаться. Дима, удобно устроившись головой на подушке, самозабвенно играл языком лепестками её восхитительного цветка. Всё потеряло значение. Впереди у них была вечность и ничего, кроме блаженства.

Принц вошёл за нею следом и огляделся. Крошечная мастерская располагалась в круглой башенке на крыше семиэтажного здания, из окон которой открывался вид на проспект им. Кирова (б. Каменноостровский).

Комнатка вмещала в себя кровать, столик с букетом полевых цветов, пару стульев и тумбочку. На полу лежали стопки книг и рулоны акварельных рисунков. Рисунками были оклеены все стены комнаты.

— Я уговорила родителей разрешить мне пожить здесь до начала учебного года. Моего старшего брата называют трагедией семьи, и я — последнее, что у них осталось.

— Можешь сказать им, что я буду за тобой присматривать.

— Не думаю, что они обрадуются.

Принц внимательно разглядывал рисунки, но ничего не понимал. Цвета и фигуры сменялись в удивительно знакомом порядке. Неожиданно, вглядываясь в один из рисунков, он ощутил, как в голове явственно проступает знакомая мелодия. Принц и сам не заметил, как начал её насвистывать. Повернувшись к Розе, он сказал:

— Кажется, я понял. Это музыка. Но как, чёрт побери, у тебя это выходит?

— Сама не знаю. Чем же ещё тебя удивить?

Принц взял её за руку и мягко привлёк к себе. Роза подняла на него глаза. Их взгляд выражал большее, чем любые произнесённые слова, а их первый поцелуй был не сравним ни с чем до или после этого.

— Мне нет и шестнадцати… — прошептала Роза.

— Отличный возраст. Стоит подождать ещё немного?