Здоровые, смелые! - Виктор Баныкин

— Чой, чой, овечки мои!

Стоило только Динар взять в руки прут, как Окжетпес перестал лаять и пугать овец. Динар повеселела; она гнала свое стадо, нараспев разговаривая сама с собой:

— Я буду пасти своих овец на зеленом склоне, напою их у реки внизу, а вечером пригоню в кыштак. Пусть все удивятся — и Аскар и бабушка. Чой, чой, овечки мои!

Овцы шли тихо, пощипывая траву. Динар было весело. Вдруг послышался шорох, стадо шарахнулось; раненый черный баран заметался.

— Бабушка! — в ужасе крикнула Динар: метрах в пяти от себя она увидела серого «волка».

Подняв хвост, «волк» перенюхивался с Окжетпесом. Девочка от страха лишилась речи.

— Не бойся, дитя! — раздался мужской голос. — Это не волк, это моя собака — Алгыр. Не бойся.

Чабан Келген подъехал к Динар:

— Не пугайся, дочка. Я колхозный чабан Келген-аке. Мы с Алгыром ищем пропавших овец.

— Овец? Пропавших?

— Ночью был сильный дождь, на отару напали волки, овцы разбежались.

Динар еще не пришла в себя и молчала.

— Откуда ты гонишь этих овец?

— С гор, — тихо сказала Динар. — Мы нашли их.

— А кто еще с тобой?

— Я одна, — ответила Динар; потом добавила: — А со мной Окжетпес.

— Чьи же это овцы?

— Наверно, колхозные, наши.

— А ну подожди, дочка… — сказал чабан и вплотную подъехал к овцам, которые, скучившись, стояли в отдалении.

— Действительно, это наши овцы. Что же, погоним их в кыштак.

С горы, куда поднялись экскурсанты, хорошо видны земли колхоза. Внизу раскинулся кыштак с зелеными садами. На гребне горы просторно, дышится легко. Прохладный ветерок бодрит. Не только детям — и взрослым хочется резвиться.

— Эх, милое детство! — воскликнула Сеитова. — Когда-то я бегала по гребням гор, и мне казалось, что под ногами у меня мягкий ковер. Врежется камешек в ногу или вонзится колючка — ничего, будто муха села.

Аскар прыгал, подражая косуле, и удивлялся, что здесь прыгать гораздо легче, чем на равнине. Словно какая-то сила несла его на крыльях.

«Ребята не догонят меня», — подумал Аскар и помчался к красному камню. Оглянулся и увидел Орусбека. Схватив Аскара за плечи, тот перепрыгнул через его голову и, смеясь, стал кататься по земле. Аскар, озадаченный, остановился, всем своим видом говоря: «Ой, сумасшедший Орусбек! Как же это ты сумел перепрыгнуть через мою голову?»

Издали красный камень казался человеком, а вблизи он напоминал юрту. Высота его не меньше двух метров; сторона, обращенная к горам, покрыта дерном и травой. Вокруг — множество небольших камней, словно кто-то посеял их и они растут, прорезав почву. Кажется, вот пройдет время, камни вырастут и станут подпирать своими вершинами небо. Некоторые из них блестят, точно брошенные под солнцем подносы. Другие покрыты морщинами, напоминающими какие-то древние, таинственные письмена.

Учительницы, любуясь камнем, говорили, что он напоминает памятник, созданный руками мастеров.

— Какой изумительный художник — природа! — восхищалась Нина Леонтьевна. — Эти слои на камне — будто страницы удивительной книги на непонятном нам языке.

— Да, это и в самом деле книга. Прочесть ее поможет наука, которой овладевают наши школьники.

Прислушиваясь к словам учительниц, Аскар думал: «Наука, наука!.. Собирать большие урожаи, выращивать всё новые сорта хлеба, раскрывать тайны камней и гор, находить ценные ископаемые… Кто сможет сделать все это? Кто в силах? Только очень много учившийся академик. Эй, товарищ Аскар, учись хоть сто лет, но обязательно стань академиком!»

— Ребята, — сказала Сеитова. (Шум и смех сразу утихли.) — Гора, на которой мы стоим, называется Орто-Кыр. А камень этот носит два названия: Борчук и Кароол-Таш. Борчук он потому, что окружен мелкими камнями, которые вы сами видите. А Кароол-Таш потому, что человек видит отсюда как на ладони всю окрестность. Когда пастухи ищут пропавший скот, они поднимаются сюда, к этому камню, смотрят во все стороны и находят свой скот.

Ашым слушал и все время удивлялся про себя: «Как же на этой горе очутился камень, похожий на человека?»

— Эжеке, а кто поставил здесь красный камень? — спросил он каким-то испуганным голосом.

— Его не люди поставили, — ответила учительница. — Это продолжение скалы, которая находится под землей. Об этом поговорим потом. А сейчас у нас другая цель: надо ознакомиться с землями нашего колхоза. Это и советовал нам академик Константин Владимирович. Теперь, Орусбек, брось шалить. И вы, ребята, прекратите игру. Считайте, что сейчас мы проводим урок. — Она протянула руку вдаль. — Вот перед нами пастбища, пшеничные поля — это всё земли нашего родного колхоза. Ну, кто из вас лучше составит карту земель своего колхоза? Эта карта будет выставлена в пионерской комнате.

Слова учительницы привлекли внимание всех учеников. Орусбек уже сидел, положив на колени большую черную папку, в которую перед этим собирал листья растений.

— Эй, ребята, вот у меня и стол готов! Сейчас будет карта!

Он положил на папку лист бумаги и задумался над тем, с чего начать.

Перед его глазами раскинулись коврами зеленые уступы и склоны, поросшие еловыми лесами, ущелья, покрытые ивами, вербой, жимолостью, смородиной; дальше белели скалы и снежные вершины. По ущельям, сверкая на солнце, вились горные ручьи, сливаясь в одно русло и образуя реку Кюрпюльдек. Река с шумом бежала мимо горы, на которую поднялись пионеры. Ветер приносил сюда речную прохладу.

Орусбек посмотрел вниз. Он увидел у реки колхозную мельницу. Вот от нее, поднимая пыль, мчится грузовая машина. Она, конечно, повезла муку для колхозников.

«Какое же расстояние между кыштаком и мельницей?» — подумал Орусбек. Он вытянул руку, в которой вертикально держал карандаш, прищурил левый глаз. На кончике карандаша он увидел окраину кыштака, раскинувшегося по берегу реки. Белые домики стояли ровными рядами, образуя три широкие улицы. На одной из них белел дом председателя колхоза Мергена, а чуть повыше — бригадира Мукана. А вон и школа. Стекла ее больших окон блестят, крыша высокая, во дворе — клумбы цветов, зеленые аллеи. Саженцы, посаженные школьниками и учителями, уже выросли, молодой школьный сад цветет. Заметны и узкие линии арыков, которые тянутся в сторону школьного сада. Должно быть, сейчас по крайнему арыку пустили воду: там что-то засверкало на солнце, точно брошенное в поле зеркало, и сразу же после этого показался человек, идущий вдоль арыка.

«Это, конечно, отец мой идет. Он стал сторожем школьного сада по собственному желанию, — думал Орусбек. — Отец уже стар. Мне надо хорошенько учиться, а потом взяться за работу. Иначе родителям моим будет тяжело. Буду изучать колхозную землю, чтобы трудиться на ней».

Мысли эти незаметно увлекли Орусбека, и он, словно поворачивая золотые ключи, медленно открывал сундук, наполненный поразительными сокровищами. Он то смотрел вдаль, на колхозные пастбища, то проверял на бумаге масштаб. Центром карты будет кыштак, на запад от него, на расстоянии, примерно, полутора километров, — сараи для овец, немного выше — зимние пастбища.

Орусбек ровными линиями нанес на бумагу три улицы кыштака, пастбища отметил извилистой чертой, сараи для овец — четырьмя кружками. Затем он окинул взглядом поля колхоза. Среди них тянулись арыки и проселочная дорога. Река Кюрпюльдек, которая дает воду арыкам, чем дальше течет, тем становится мельче, и берега ее там, за кыштаком, поросли камышом. Вдоль заросших берегов раскинулись темнозеленые поля озимой пшеницы — пятьдесят девять гектаров. Под ветерком пшеница колышется, напоминая широкое озеро.

— Эге, озимая начала колоситься! В конце лета придет сюда комбайн и начнет косить, — сказал Орусбек, нанеся на бумагу поля. Он отметил на своей карте комбайн темным значком, похожим на муравья, и добавил: — Хотя сейчас машины и не видно в поле, но она появится, как только созреет пшеница.

Аскар чувствовал себя так, словно какой-то хороший друг взял его под руку и прошептал на ухо: «Аскар, ты лучший ученик класса, ты уже большой парень. В скором времени подашь заявление в комсомол. Сейчас ты составляешь карту владений родного колхоза. Это очень важно! Посмотри на свою ровесницу Сыргу. Она такая серьезная, словно уже стала доктором. А ты на ее глазах гонялся за Орусбеком. Сейчас не балуйся. Стыдно будет, если карту сделаешь плохо!»

Он еще внимательнее, чем Орусбек, рассматривал окрестности. Всё — от горных вершин и скал, над которыми кружились грифы, от крутых зеленых склонов и глубоких ущелий до узких горных троп — он хотел нанести на карту.

«Вот эти высоты и склоны с зеленой, пышной травой — пастбища нашего колхоза!» — радовался Аскар. Он увидел на склоне стадо овец. «Ой, ой! Все они белые, словно кучи белых камней на горах». В это время поползла над землей какая-то тень. Аскар посмотрел на небо. Оно было ясное. «Откуда же эта густая тень?» Оказалось, что по высоте Донгуз-Сырт двигалось стадо черных овец в сопровождении чабана верхом на коне. И высота Донгуз-Сырт почернела, будто поползли по ней тучи и засыпали ее черными камнями. «Как красиво, когда зеленые высоты покрыты с одной стороны стадом черных овец, а с другой — белых!» — восхищался Аскар.