Мальчик со старой фотографии - Виктор Богданов

Сережка обрадовался и огорчился одновременно. Обрадовался, что стал отрядным барабанщиком, и огорчился оттого, что настоящего барабана пока не было. Но Миша обещал «выбить» барабан для своего отряда в фабричном комитете комсомола. Это немного успокоило Сережку – он готов был приступить к выполнению своих обязанностей прямо сейчас.

А ещё Миша пообещал, что они будут ходить в походы и петь песни у костра – это его обещание понравилось абсолютно всем и больше всех остальных.

Расходились все после своего первого сбора веселые и довольные. Перед домом Сережка попрощался с друзьями – ему предстояло сделать ещё кучу дел, ведь они жили с мамой вдвоем и у него были свои домашние обязанности.

Вбегая в свой двор, Сережка снова почувствовал царапающий его спину взгляд. Уже второй раз за сегодняшний день. Но, оглянувшись, не заметил никого, кто бы разглядывал его. Прохожие, как всегда, спешили по своим делам и не обращали на него никакого внимания. Пожав плечами, решил, что всё это ему только показалось, и тут же забыл.

*

Барабан Сережка получил через неделю. Миша не говорил, что когда он рассказал про своих пионеров, к которым он сразу привязался, друзьям на фабрике, они, чтобы помочь новому вожатому, просто скинулись кто сколько мог на барабан для ребятишек. Миша купил его в недавно открывшемся в городе большом коммерческом магазине. В таких магазинах можно было купить всё что угодно, но за большие деньги. В стране всё ещё действовала карточная система на хлеб, основные продукты и товары первой необходимости. По карточкам товары были дешевле, но их количество было ограниченным. Например, в день на человека можно было купить только фунт хлеба. Это при предъявлении карточки. В коммерческом же магазине хлеб продавался свободно, но в пять раз дороже. Дела с одеждой тоже были не лучше. По выдаваемым специальным ордерам на детей можно было купить пару рубашек на год или несколько метров материи, из которой что-то можно было сшить самостоятельно. Большинство мам так и делали: брали по ордеру подходящий материал и сами шили своим детям рубашки, платья и штаны. Новая обувь у ребят была большой редкостью, в основном ботинки им покупались на барахолках, уже кем-то ношеные. По этой причине Сережка с друзьями всё лето бегали босиком – берегли свои ботинки и чулки для школы.

Красивый красный барабан с начищенными медными ободами крепился на удобном и мягком кожаном ремне. Он сразу же влюбился в свое сокровище. Полированные кленовые палочки так и просились в руки. Стоило ими только коснуться туго натянутой кожи, как барабан издавал веселую, чуть звенящую дробь. Сережка был на вершине счастья и первые два дня разве только спать не ложился вместе с барабаном, замучив барабанным боем всех соседей по дому. В конце концов делегация соседей с завязанными полотенцами головами попросила маму, чтобы её сын нашел другое место для занятий своей музыкой.

Пришлось подчиниться. Теперь Сережка вставал рано утром и, схватив в обнимку свой барабан, убегал за недалекую окраину города и там, в утренней тишине и прохладе давал волю и себе и барабану. Он спешил выучить все положенные барабанные марши и другие сигналы к предстоящему вскоре большому осеннему пионерскому сбору. Их отряд впервые будет принимать участие в таком мероприятии и на него, барабанщика Сережку, будут смотреть не только пионеры из его отряда, но и из всех других отрядов школы. А свои барабанщики были в каждом отряде. Ударить лицом в грязь он не только не хотел, но и не имел права – это значило бы подвести весь отряд имени Парижской Коммуны.

Поднимаясь каждое утро чуть ли не с рассветом, он тихонько, чтобы не разбудить маму, одевался и на цыпочках выбирался из дома. Но разве можно обмануть маму? Она каждый раз просыпалась когда сын только начинал одеваться, но не подавала вида, что не спит. Когда Сережка осторожно прикрывал за собой дверь, она вставала и из окна смотрела, как он, ежась от утренней прохлады, проходит через двор и улыбалась ему вслед. Возвращался сын довольный и немножко усталый, быстро съедал нехитрый завтрак и убегал в школу, гордо неся свое сокровище на виду у всех прохожих.

Школьные и пионерские дела занимали всё свободное время ребят. Миша, работавший на фабрике в первую смену, сразу после работы спешил к своим ребятам. Подготовить отряд к предстоящему сбору было нелегко. Времени до большого осеннего сбора оставалось немного, а ребят ещё предстояло научить ходить строем под барабан, нескольким песням, подготовить к предстоящим на сборе конкурсам. Забот у нового вожатого хватало. К тому же надо было ещё следить, чтобы успеваемость пионеров не упала, а наоборот, повышалась, чтобы ребята сносно разбирались в событиях, происходящих в стране и в мире. Но нельзя было забывать и про стажировку в местном отделении милиции – фабричный комитет комсомола выдал ему комсомольскую путевку на работу в милицию. Стажировка, от результатов которой зависело возьмут Михаила на работу в милицию или нет, подойдет к концу как раз перед очередной годовщиной Октябрьской Революции. В отделение милиции он спешил уже вечером и там принимал участие в нелегкой милицейской работе – засадах, облавах и задержании преступников. У него даже был револьвер системы «наган», который он ребятам не показывал, пряча его во внутреннем кармане своей куртки, во избежание лишних вопросов со стороны любопытных мальчишек.

Работая по вечерам в милиции, Миша знал, как много ещё всяких преступников и недобитых белогвардейцев вокруг. Их злость на новую власть распространялась не только на государственные структуры, но и на простых людей, мирно и добросовестно трудившихся в городах и селах. Эти недобитки вредили молодому государству где только могли и как могли. Они устраивали диверсии на фабриках, заводах и транспорте. Портили и уничтожали оборудование, жгли посевы и урожай молодых, начавших только организовываться колхозов. Убивали партийных, комсомольских и советских активистов. В своей озлобленности враги не щадили даже детей. В соседнем городе толпа озлобленных и пьяных базарных торговцев закололи вилами двух пионеров, появившихся на рынке с красными галстуками на груди. Всего лишь за то, что они носили эти галстуки. В другом уезде, в одной из деревень, кулаки сожгли только что построенную школу, а увидевшего их мальчика и его младшую сестренку разорвали, привязав за руки и за ноги к лошадям.

У Миши сердце леденело при одной мысли о том, что что-нибудь подобное может случиться с его ребятами, к которым он успел привязаться и которых полюбил как своих младших братьев и сестер. Он дал себе слово, что как бы не сложилась его судьба в дальнейшем, будет он работать в милиции или нет, но за своих ребят, да и не только за своих, он любого врага задушит голыми руками.

Конечно же, ему хотелось, чтобы его стажировка прошла успешно и его взяли на постоянную работу в милицию. Но в последние дни, с головой окунувшись в школьную жизнь своих ребят, он всё чаще стал подумывать над тем, не пойти ли учиться дальше и самому стать учителем. Уж больно по душе ему было возиться со своими непоседливыми и любопытными подопечными.

Больше других Мише нравился Сережа Семечкин – барабанщик его отряда. Умный и целеустремленный мальчик учился хорошо и всегда отзывался на любую просьбу друзей, а с врученным ему барабаном не расставался никогда, лихо управляясь с будто летавшими в его тонких пальцах барабанными палочками. Очень аккуратный. Рубашка и короткие штанишки всегда были выглажены, старенькие ботинки начищены до блеска. Все дырки на чулках всегда аккуратно заштопаны, чего нельзя было сказать о других мальчиках. Обаятельная улыбка Сережки могла обезоружить кого угодно. Мишу она всегда обезоруживала. Этого мальчишку без преувеличения можно было назвать лицом отряда имени Парижской Коммуны.

Разве можно представить, что что-то плохое может случиться с таким мальчишкой, как Сережа? Нет, Миша этого никогда не допустит!

3. Совпадения

Перед уроком физкультуры в классе появился Леонид Владимирович.

– У меня для вас есть отличное предложение, – усевшись прямо на преподавательский стол, сказал он. – Переодеваться в спортивную форму сегодня, кстати, совсем не обязательно.

– Что за предложение?

– Какое?

– Почему не переодеваться? Урока не будет?

Раздалось сразу со всех сторон. В классе были одни мальчики, так как у девочек была специальная раздевалка.

– Почему же это не будет? – усмехнулся Леонид Владимирович. – Очень даже будет! Только не в спортивном зале.

– А где? На улице?

– Нет, и не на улице. Не засыпайте меня вопросами, я сам всё скажу. Для начала ответьте на один вопрос.

– Какой? – не удержался Павлик.