Повесть не временных лет - Ричард Артус

– Немного испачкались, но меня тогда ранили, да и бой шел, не до них было.

К горлу Глафиры подкатил непонятный комок, и она просто кивнула головой, и чтобы скрыть непонятные чувства, раскрыла одну из книжиц. Это оказался комсомольский билет, чтобы скрыть навернувшиеся непонятно откуда слезы, Глафира прочла когда, кем, и кому он был выдан. А с фотографии на нее смотрел Андрей, один в один такой же, как и тот человек, что сидел напротив. Чуть-чуть моложе выглядевший, и без страшного шрама на голове.

Гл4

Я так рвался домой,

только где он, родной?…

До пограничной крепости, мы добрались без особых проблем, да и откуда им было взяться. Думаю, оставшиеся в живых до сих пор улепетывают без оглядки. Пограничная крепость, к которой мы так рвались, на самом деле не впечатляла своей мощью. Так несколько десятков домов обнесенных насыпью, и огороженных частоколом. Для того что бы жить в таком месте нужно обладать завидным мужеством. Здесь не было дружинников в прямом смысле этого слова. Все население было воинами никогда не расстающимися с оружием. Будь то в поле на посеве, или уборке, при постройке нового дома, или в кузне всегда оружие рядом, всегда начеку. Поэтому ничего удивительного не было в том, что нас уже ждали. Переправу никогда не оставляли без присмотра. В любую пору года, в любую погоду, обязательно кто-нибудь находился рядом. Ведь от этого зависела их жизнь. Жизнь жен, детей, матерей. Конечно, особого препятствия для большого войска крепость не представляла, в этом случае люди просто уходили в лес. А вот от простых набегов, или лихих людей очень даже берегла. Судя по всему крепость не один раз разрушали, но ее отстраивали заново с упорством достойным восхищения. Гораздо проще было бы плюнуть, и уйти в глубь. Где жизнь, пусть и не легче, зато спокойней. Но здесь им брат вольный ветер, и нет над твоей душой бояр, да чинуш всяких, некому в землю кланяться, все равны. Главу миром избирают, не за красивые слова, а за реальные дела. И отношение к нему уважительное, не от того, что красиво говорит, а от того что дело делает, людей бережет. И случись беда в первых рядах стоит, за спины не прячется. Перед нами, как раз такой глава сейчас и стоял. Мужик мужиком, всунь его в группу, что стояла за его спиной, так и не догадаешься, кто из них главный.

– Звиняйте, но в крепость мы вас не пустим. Не потому что не верим, – тут же добавил он, – а потому что негде там всех вас разместить. Больно отряд у вас большой.

– Да уж, большой. – Печально вздохнул Вадим. – В крепость мы и сами не пойдем, нет в том нужды. Нам просто отдохнуть немного, да припасов, каких съестных.

– Ну, за это не переживай. Пусть у нас и не так много припасено, но поделимся всем, чем сможем.

– Спасибо на добром слове, а может еще, и конями поделитесь с подводами. Для раненых.

– Ну, коней то у нас не много. – Прищурился мужичок.

– Мы заплатим. – Улыбнулся Вадим.

– Плата, это хорошо. Только разве мы крохоборы какие, чтобы со своих людей, нужду терпящих, последнее отбирать. Вы бы разрешили нам, то, что там, на переправе осталось, себе забрать. Глядишь и все довольны остались бы?

Вадим уже не улыбался, а просто хохотал.

– Договорились.

– Вот и ладненько. Только погостите у нас пару денечков, пока коники освободятся, а мы уж обо всем остальном побеспокоимся. И людей накормим, и раненым уход обеспечим. Только предупрежу сразу, баловства не потерпим.

– Не будет никакого баловства, – уже серьезно говорил Вадим. – Неужто не видишь, только-только от смерти ушли.

– Видели мы, как Хазары вас обложили, – кивнул головой староста. – Думали, уж не выживет никто, а тут Перун, как начал стрелами кидать. Ух и жуть. Если бы своими глазами не видел, не в жисть не поверил-бы. – И с опаской скосил взгляд в мою сторону. – Ну, так это, стало быть, раз договорилися, вы того, становитесь лагерем, да и чего лясы точить, дел невпроворот.

Видно главе, да и не только ему, не терпелось добраться до переправы. Оно и понятно, оружие, броня, амуниция, все это в поле сейчас лежало бесхозное. А ведь все денег стоит, да и не малых. Почитай к переправе ломанулось все население крепости. Остались только старики, да дети малые.

– Ну и пройдоха этот староста. – Посмотрел им в след Вадим.

– На его месте любой так бы поступил. Для них это Эльдорадо.

– Что еще за Эльдорадо такое? – Повернулся ко мне Вадим.

– А черт его знает, – пожал я плечами, – вроде страна такая, где очень много золота.

– А далеко она, эта Эльдарада? – Тут же навострил уши Жила.

– Да кто его знает. Я там не был. – Огорчил я его ответом.

– Если не был, откуда знаешь, что там золота много?

– Не знаю я, откуда я это знаю. Вот пришло на ум, так и ляпнул.

Видно мой ответ не удовлетворил Жилу, он как то странно на меня посмотрел, и пошел обустраивать нам место для ночлега. Из крепости потянуло ароматом свежо испеченного хлеба, и в желудке призывно заурчало. Но люди уже не обращали внимание на запахи, до предела измотанные, они просто валились на землю и засыпали. Впервые, за последнее время, почувствовав себя в безопасности.

– Ну и ушлый этот староста, как его там, Гнездило вроде. – Ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Торир.

– Тут и не таким ушлым станешь, живя на отшибе и каждый день, ожидая неприятностей. Как по мне, то молодец мужик, своего не упустит. Так – бы пропало все, а так, людям прибыль, ему почет и уважение.

– Да куда ему столько.

– Не волнуйся, все переварят, что себе оставят, что продадут. Да какая разница куда они все денут.

– И то верно, – поддержал меня Вадим. – Вы как хотите, а я спать. Сил нет больше, еще свалюсь где, вот потом смеху будет. Вадим побрел к месту, где на земле был расстелен его плащ.

– Охрану-бы выставить, так на всякий случай. – Осоловелыми глазами посмотрел на меня Торир.

– Ага, не плохо было бы, – согласился я с ним, – да только в караул ставить некого. Вон, все уже дрыхнут без задних ног.

Да и сам иди, чего маяться.

– Не поверишь, боязно. Я уже и сам не помню когда вот так вот, заснуть боялся.

– Да ладно, если что нас в раз подымут, мимо глаз из крепости никто незамеченным не пройдет. Или ты своих опасаешься?

– Я сейчас всех опасаюсь, а уж тебя в первую очередь. Еще шибанешь молнией по загривку.– Улыбнулся Торир.

Шутка так себе, но вот доля правды в ней есть. После переправы, люди на меня стали по-другому смотреть, вроде ничего не изменилось, но. А может просто воображение разыгралось. Солнце уже садилось за верхушки деревьев, но спать я не хотел. Ну, вот не сколечко. Во мне все еще блуждала масса не выплеснутой энергии. Помаявшись немного, я встал и пошел пройтись по лагерю. Люди спали, там, где прислонились, никто даже костров не разжег, хорошо, что еще тепло по ночам. А не то, не дай бог, попростужались – бы. За своими думами, я и не заметил, как вышел из лагеря, и оказался на опушке леса. Прислонившись спиной к стволу дерева, я закрыл глаза, наслаждаясь его звуками.

– Не спи, замерзнешь. Нет не так, не спи солдат, обед проспишь.

Я открыл глаза и офигел.

– А ты еще что такое, ешкин-калабошкин? Откуда выползло, чудо-юдо заморское?

– Сам ты заморское. И вообще, выражения подбирай, а то ведь я и обидеться могу.

Напротив меня сидело действительно нечто. Огромное, обросшее шерстью чудовище, очень похожее на медведя, но с очень странной мордой, отдаленно напоминающее лицо человека.

– Ты что такое?

– Не что, а кто. Да и ножичек свой оставь в покое, а то еще поранишься. – Сказало странное создание, заметив мое непроизвольное движение к мечу.– Хм, странное у тебя оружие, давно такого не видел. Это вроде, если мне память не изменяет индийская тяжелая сабля. Как же их называли, а вспомнил, Талвар. Где достал? Хотя, какая разница. Во всяком случае, сейчас это не так важно.

– А что сейчас важно? – Перебил я говорливого некто.

– Наверное, познакомиться, для начала. Ты не против?

– Нет, – помотал я головой.

– А ты неплохо держишься, обычно при моем появлении, люди расслабляются, и приходится отходить в сторону от загаженного места. Я немного брезгливый.

– Ну не такой уж ты и страшный, – конечно я просто храбрился, на самом деле у меня тряслись все поджилки, что только были.

На всякий случай я прикрыл глаза и потряс головой, может, я все же сплю, и это мне пригрезилось. Мало ли, переутомление, молнией в голову шибануло, вот и грезится всякая всячина. Я осторожно приоткрыл один глаз, ничего не поменялось.

– Кхм, кхм, – прочистил я горло. – Прошу прощения, это для меня немного необычно, беседовать с говорящим медведем.

– Ну, ты братец и дурак, где ты говорящих медведей видел?

– Так ты медведь, наверное, и разговариваешь.

– Какой я тебе медведь, чудило. Я Велес.