Путешествие на край комнаты - Тибор Фишер

Я звонила им где-то раз в три недели, мне не хотелось им надоедать, и мы всегда очень мило болтали с девчонками-секретаршами: я у них спрашивала, как дела, как они провели выходные, и проявляла трогательную заботу об их здоровье и благополучии. С Гейл, например, мы почти полчаса обсуждали спортивную обувь. Я вообще равнодушна к спортивной обуви, просто мне нравится быть обходительной, вежливой и любезной. Вежливость – она ничего не стоит, а с людьми надо ладить, и в душе я надеялась, что моя искренняя сердечность так или иначе поторопит прибытие чека.

Блажен, кто верует.

Если ты должен кому-то денег, но не хочешь платить, самая лучшая отговорка – сказать, что ты обязательно им заплатишь. Если бы они начали сразу с «Да мы скорее себе ноги отрежем, чем заплатим тебе хоть пенни», это хотя бы дало мне право подать на них в суд – во всяком случае, серьезно об этом подумать, хотя услуги хорошего адвоката обошлись бы мне явно дороже той мизерной суммы, которую мне надо выбить из этих «Хватай-беги».

И что меня бесит больше всего: они не платят вовсе не потому, что хотят мне досадить. Просто у них там с делами такой бардак, что лучше сразу убиться. Сейчас мы, похоже, вступили в фазу под кодовым названием «в ближайший четверг». Теперь, когда я туда звоню, со мной разговаривают раздраженно и как-то даже удивленно, типа ну надо же, снова звонит, вот ведь никак человек не уймется; я очень вежливо им объясняю, что обещанный чек до сих пор не пришел, а мне так же вежливо дают понять, что я сама виновата: незачем дергать людей, которым и без моего разнесчастного чека есть чем заняться. Мой собеседник делает нарочито глубокий вдох и говорит:

– Я сейчас все узнаю, не вешайте трубку.

Я жду минут десять, прижав трубку к уху, а потом, раздраженный голос объявляет:

– Чек вышлют в ближайший четверг.

Собравшись с духом, звоню. Теперь на месте Николя сидит какой-то Мубарак. Смена пола меня ободряет. Излагаю подробно историю своего чека, который вроде бы должен быть, но его почему-то нет. Мубарак слушает очень внимательно: он не вздыхает, не хмыкает и вообще никак не проявляет своего нетерпения. Он говорит:

– Я сейчас все узнаю и сразу вам перезвоню.

Обычно я не покупаюсь на эти дешевенькие приемчики, но то внимание, с которым меня выслушал Мубарак, придало мне уверенности. Мне хотелось ему поверить.

И он действительно перезванивает.

В тот же день.

– Вы, должно быть, ошиблись. Вы не выполняли для нас никакой работы.

– Прошу прощения?

– Я проверил. Вы не выполняли для нас никакой работы.

– Как же не выполняла, когда выполняла?

– Я все проверил. Вы, наверное, просто ошиблись, спутали нашу компанию с какой-то другой. Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

Я в полной растерянности. Не знаю, что и сказать. Будь это нарочно, это было бы великолепно. Тактика пусть и порочная, но достойная восхищения своей изощренной изобретательностью. Ты собираешься сделать в квартире ремонт и нанимаешь людей, а когда придет время расплачиваться, говоришь этим людям, честно глядя им прямо в глаза, что они ничего не сделали, и платить, стало быть, не за что. И как, интересно, они докажут, что это они выкрасили эту стену в желтый? Может, ну его на фиг? Это не те деньги, ради которых стоит напрягаться. Я на звонки им потратила больше, чем они мне должны. Сижу – размышляю. Пытаюсь понять, готова ли я смириться со своим поражением. Внутри все кипит праведным гневом. Живот сводит от злости. Организм протестует. Может, я бы и плюнула на это дело – но вот не могу. Как говорится, зачем же насиловать организм?

Я вдруг вспоминаю, что, хотя они не заплатили мне денег и хотя я, по сути, не сделала ничего, только подправила пару пикселов, они по какой-то неясной причине указали мою фамилию в списке создателей сайта на главной странице.

Снова звоню Мубараку и отсылаю его на главную страницу официального сайта «Хватай-беги», где среди прочих виртуальных лудильщиков есть и моя фамилия тоже. Возразить нечего. Мубарак молчит, но молчит как-то злобно. Это неопровержимое доказательство моей правоты явно его раздражает. Я жду, что он скажет. Жду минут десять. Наконец он бурчит:

– Ваш чек вышлют в ближайший четверг.

Спускаюсь на пляж – за почтой. С «ближайшего четверга» прошло уже больше недели, но чека по-прежнему нет как нет. Два письма – мне, два – Сильвии. Вдобавок к мощной флотилии предложений по кредитным карточкам Сильвии регулярно приходят послания от агентств по взысканию долгов. Сегодня, к примеру, пришло целых два. Первое – от «Британского агентства по взысканию долгов». Как говорится, простенько, но со вкусом. «Со вкусом» – в кавычках. Это я о названии. Слабые потуги какой-нибудь тухлой конторы из Киддерминетера изобразить из себя что-то солидное и значительное плюс полное отсутствие воображения. Кстати, вот любопытное наблюдение: все агентства по взысканию долгов почему-то располагаются в северной части страны, причем, как правило, в дремучей провинции. Эти письма меня жутко радуют, потому что на протяжении последних трех лет они из месяца в месяц грозятся одним и тем же: что они примут меры.

В письме, взыскующем денег, нет обращения по имени, видимо, с целью обидеть злостного неплательщика. Подписи тоже нет – видимо, чтобы обиженный неплательщик не бросился мстить обидчику. «Вы так упорно оставляете без внимания все наши письма…» – первая фраза. Да, грозные упоминания о солиситорах и судебных приставах поначалу всегда вызывают мандраж, но после пятого-шестого письма эти угрозы уже как-то не воспринимаются всерьез. Но больше всего меня радует это коротенькое письмо, что они присылают раз в год. Всего два предложения, большими буквами жирным шрифтом:

ЭТО ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

У ВАС ЕСТЬ ЕЩЕ 24 ЧАСА, ПОСЛЕ ЧЕГО

МЫ НАЧНЕМ ПРИНИМАТЬ МЕРЫ

Вот ведь упорные люди. Интересно, во сколько им это обходится? В смысле взыскание долгов по почте. Все письма – срочные. Бумага – плотная и дорогая. И хотя тексты у них убогие, кто-то же их сочиняет, тратит на это свое драгоценное время. И ему наверняка что-то платят. Платят, я думаю, очень немного. И тем не менее.

Второе письмо – это отдельная песня. Из агентства «Ждатюстали». Раньше они сюда не писали. Стиль экспрессивный, напористый, даже наглый. «Ты все равно не сбежишь и не спрячешься. Заплати. Заплати, пока можешь». Под эти коротеньким текстом – большая цветная фотка: мужчина в каратистском кимоно разбивает локтем три бетонные плиты, уложенные одна на другую. Лицо – сплошная гримаса. Понятно, что это он морщится от напряжения – три бетонные плиты, как говорится, не кот чихнул, – но смысл, насколько я понимаю, в том, чтобы представить этого парня как можно более страшным и злобным. На тот случай, если разбитые плиты окажутся недостаточно убедительными. Подпись под фотографией: «Наш представитель, Одли Бенетт, обожает ходить по гостям, даже если его не зовут». Обратный адрес: городок с романтичным названием Санк-Айленд, Затонувший Остров. Никогда о таком не слышала. Наверняка очередной Мухосранск где-то на севере.

Там есть еще и PS. «Мы знаем дорогу до Лондона».

Звонит телефон. Это Гарба.

– Как жизнь, Оушен? Надеюсь, что все отлично, – говорит он. – Финляндия готова и ждет.

Гарба – мой личный агент из бюро путешествий. Таких агентов, как Гарба, считанные единицы. На самом деле, я думаю, он вообще уникальная личность. Существует в единственном экземпляре. Он работает на меня уже несколько лет и делает это не ради денег. То есть, конечно же, ради денег, но я плачу ему явно меньше, чем стоят затраченные на меня усилия. Вопреки расхожему мнению, деньги – это еще не все. То есть, конечно, за деньги можно купить что угодно. Но попробуйте заказать свадебный торт в рыбной лавке. Никакого торта вам не будет – даже если вы станете предлагать в десять раз больше обычной цены. Большинству продавцов в рыбной лавке даже и в голову не придет позвонить в ближайшую кондитерскую. Потому что подобные действия выпадают за рамки их ограниченных представлений о том, как должно быть. Вместо того чтобы воспользоваться подвалившей возможностью влегкую обогатиться, они будут смущенно мычать, и мяться, и пытаться понять, то ли ты идиотка, то ли просто решила над ними поиздеваться. Мне повезло: я нашла Гарбу. Для своих специфических нужд.

Гарба исполняет мои спецзаказы прежде всего потому, что он человек, чуждый условности, и умеет мыслить нетрадиционно. Больше того, ему нравится мыслить нетрадиционно. Хотя деньги он любит. И еще он помешан на экономии. Например, он отклеивает от конвертов марки, которые без почтового штемпеля, чтобы не покупать новые, если вдруг будет нужно отправить письмо. В магазинах он тщательно проверяет сдачу. В ресторанах он спорит по каждому пункту счета. («Этот коктейль, он не стоит тех денег, которых вы за него хотите. Определенно не стоит. Знаете, что: я дам вам фунт».) Он очень любит рассказывать, как мало он исхитрился потратить на рождественские подарки своим многочисленным родственникам в этом году и что в следующем году он непременно потратит на них еще меньше. Во всяком случае, будет стараться потратить меньше. Да, он собирает оберточную бумагу от подарков, которые дарят ему, чтобы потом заворачивать в нее подарки, которые дарит он. В отелях он тырит из номеров лампочки и туалетную бумагу (лампочки он заменяет старыми, перегоревшими, чтобы его не поймали на воровстве, – то же самое и с мини-баром: если в мини-баре есть джин или водка, Гарба их выпивает, а потом наливает в бутылочки воду и аккуратненько ставит на место). Питается он исключительно теми продуктами, на которые в супермаркетах дают скидку. Гарба – фанат холодного душа и холодных ванн и считает, что мыло вредно для кожи.