Юмористические академки - Сапфир Ясмина

Сам же новый гость вправе по старинке подняться по лестнице, воспользоваться лифтом или телепортом – прямо в номер. Всего-то нужно выбрать кнопочку на отельном браслете. Едва я вышла из портала, он защелкнулся на запястье – оранжевый, неприлично яркий, из дорогого металла – риттия. Он ценился в магических мирах гораздо выше золота, серебра и платины и менял цвет, если нагревался, охлаждался или попадал в воду.

Я собиралась проверить сбережения, не сходя с места, чтобы убедиться, что остаток соответствует моим подсчетам. Но меня отвлекли.

За время учебы в Академии ластиков я привыкла к тому, что в иных мирах подобных мне воспринимают, как люди – цирковых акробатов. С любопытством и желанием оценить способности. Неважно, что мы вообще-то на отдыхе, не имеет значения, что работа с эмоциями отнимает массу энергии. Любопытные не думают о таких последствиях. Они по старинке желают хлеба и зрелищ.

– А вы действительно собираете эмоции? Как грибы, ягоды или орехи?

Я повернулась и увидела мужчину. Верзилу около двух метров ростом, с фигурой богатыря из русских сказок и таким же лицом: красивым, но грубоватым. Чувственные, яркие губы незнакомца растянулись в странной, загадочной улыбке, серые глаза сверкнули интересом. Мужчина провел рукой по волосам, будто убирал со лба пряди. Хотя ничего такого не требовалось – собранные в хвостик белокурые локоны лежали как надо, но без излишней прилизанности.

Как он успел ко мне приблизиться? А главное, когда? Я же только появилась?

Вопросы завертелись в голове, заметались. Но на раздумья времени не хватило. Верзила продолжил меня расспрашивать – так, словно имел на это полное право. Нагло, самоуверенно, даже не представляясь. Но я почему-то совсем не разозлилась. Незнакомец обладал той самой харизмой, которая притягивает к мужчине как к магниту, заставляя прощать даже такую бестактность.

– А это правда, что вы видите эмоции? Читаете их, как раскрытую книгу? – В его голосе слышались язвительные нотки. Вот прямо-таки даже издевательские. Я посмотрела на ауру мужчины. Эгирр! Вот почему он такой самоуверенный, наглый прямо до зубовного скрежета. Так и хочется вытащить его чувства наружу, рассказать про них: в подробностях, не церемонясь. Громила не двигался, продолжал ухмыляться и неотрывно изучал серыми глазами, сейчас похожими на куски чистого льда.

Эгирры – это не раса. Особенные существа, имунные к нашему дару. Их эмоции не имеют цвета и сливаются с общим фоном ауры. Они могут беситься, гневаться, восторгаться или впадать в отчаяние. Но чувства, что бурлят в ауре эгирров, не угадает даже самый мощный ластик. Видна только их сила и нацеленность. Эмоции расстройства, депрессии, отчаяния равномерно размазываются по всей ауре, делая ее более плотной на вид. Агрессивно-негативные ощущения вроде злости, обиды, досады повисают где-то в районе головы, опускаясь чуть ниже, к шее. Мощные, такие как гнев, ярость, ненависть – струятся еще и вдоль позвоночника, а порой и вовсе опутывают тело невесомыми нитями. Любовь, восторг, вожделение, радость – всегда собираются возле грудной клетки. Словно за них и впрямь отвечает сердце. Такие мощные ластики, как я, угадывали общий фон эмоций даже эгирров. Но конкретные чувства считать не могли.

Незнакомец выпрямился, растянул чувственные губы в улыбке, и я заметила, как вокруг его сердца сгущается энергетика. Хорошо. Значит, дурных намерений у верзилы нет. Я определенно ему нравлюсь. Тогда чего привязался? А незнакомец решил продолжить наш на редкость содержательный диалог. Тем более что пока микрофон принадлежал ему безраздельно. Я же слегка опешила и растеряла слова где-то по дороге между удивлением и недоумением.

– А вот даже любопытно. Эмоции друг друга тоже читаете?

Я покачала головой.

– Чувства ластиков затираются сиянием ауры. У большинства существ она однотонная и эмоции выделяются цветом. У нас аура всех цветов радуги, пульсирует и перемешивается, демонстрируя сотни оттенков. Даже самый мощный ластик не разберет отдельные эмоции.

Сама не знаю – зачем вдавалась в эти пространные объяснения с незнакомцем, которого впервые видела. Верзила ухмыльнулся еще раз, приблизился в один шаг, окатив жаром своей энергетики. И впервые за многие годы я почувствовала нечто новое. Меня словно обдало теплом, как душем, с головы до ног, стало приятно и томно. Напряжение ушло разом, сменилось волнением. Таким странным, с эпицентром где-то под ложечкой. Губы верзилы дрогнули, словно и он не совсем управлял собственными чувствами.

Вокруг сердца мужчины пульсировали, сгущались и концентрировались эмоции. Знать бы только – какие!

Он заметил мое внимание, слегка отодвинулся, словно этот лишний шаг мог что-то скрыть, изменить, и усмехнулся:

– Ну и что прочли? Рассказывайте! – В голосе незнакомца странным образом сочетался вызов с волнением. Как ни удивительно, нечто подобное испытывала и я сама. Захотелось бросить ему в лицо какой-то факт, ошарашить, и одновременно охватила неуверенность.

Наверное, сказалась маленькая практика общения с мужчинами иномирья. Сколько я их видела за время учебы? По пальцам пересчитать! Даже на каникулах не особенно много. Я ведь впервые отправилась в настоящий тур. Обычно ограничивалась «отдыхом тюленя»: пляжем, отелем и снова пляжем.

Я инстинктивно отступила, сделала как можно более каменное лицо и ляпнула первое, что пришло в голову:

– Видно, что я вам понравилась!

Мужчина слегка растерялся, даже мощная грудь его стала вздыматься заметно чаще. Да, вот именно так! Верзила, уверенный в себе почти как древний бог, что небрежным движением пальца стирает планеты, вдруг немного опешил.

– Хм… Да ты и правда одна из лучших. Хотя только студентка. Неужели поняла по плотности ауры?

Я вдруг ощутила, что наконец-то стала хозяйкой положения. До этого момента он шокировал, атаковал вопросами, а я отвечала, как прилежная школьница строгому завучу. Даже не потребовала у верзилы представиться – настолько он сбил меня с панталыку. И вот теперь настал мой черед. Что ж… пойду сразу козырем. А там как игра сложится.

– А вы, собственно, кто такой? Мы вроде бы не знакомились!

Он оценил. Скрыл непонятную досаду за ширмой широкой усмешки – кривой, будто приклеенной, вновь сократил дистанцию и выпалил:

– Меня зовут Нейт Вордис. Я из расы таннов. Надеюсь, слышали о таких?

Серые глаза великана лихорадочно заблестели, он облизал губы, скрестил руки на груди и расставил ноги пошире. Теперь новый знакомец казался еще мощнее, массивнее. Впрочем, его размеры меня не особенно впечатляли – ну громила и громила, шкаф, по-нашему, по-земному. Куда больше впечатлила раса Нейта.

Слышала ли я о ней? Еще бы! Ставрисы по сравнению с этими варварами выглядели как эльфы рядом с орками. Даже удивительно, что Нейт вел себя настолько вежливо. Я слышала, что танны с женщинами не церемонятся. Общаются в стиле: к ноге, к плите, к детям. Босая, беременная, на кухне – это определенно про женщин таннов.

Нейт уловил мое замешательство и поспешил оседлать ситуацию. Выпятил грудь и улыбнулся естественнее – так широко, что мне представился шанс пересчитать все его идеальные зубы. Ночной кошмар любого стоматолога.

– Думаю, мы еще увидимся! Я таких не забываю. Такую не забуду… Да и положение обязывает… – сообщил мне в лицо и, ничего не объясняя, не дополняя, удалился порталом, видимо, в свой номер.

Секунду я пыталась собрать мысли в кучку. Что имел в виду танн, какое еще положение? Каких «таких» он не забывает… Тех, кто не выполняет приказы? Требует от мужчины расы Нейта представиться и лишь потом допрашивать? Не падает мгновенно ниц и не тараторит ответы на все вопросы? Почему-то наше общение ненадолго выбило из колеи, взбудоражило. Я мысленно проигрывала наш диалог, зачем-то смакуя каждую фразу, смущение и замешательство Нейта и раз за разом возвращалась к его последней реплике… Странной, непонятной, но на удивление многообещающей…

А вот даже интересно – танн тоже все еще под впечатлением от нашей встречи?