Режиссер Советского Союза — 3 - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иду по Мосфильмовской немного взвинченный, но начинаю постепенно успокаиваться. Смотрю на спешащих домой людей, и даже немного взгрустнулось. Им есть куда идти, где людей ждут близкие. У меня же, кроме рабочих отношений, здесь никого нет. Да и с жильём пока проблема. Субботние встречи с рыжиками дают небольшую отдушину, но затем снова приходит тоска. Как бы мне не забухать в подобном состоянии.
А ноги машинально несут меня к кафе, где мы ещё совсем недавно сидели с одной прагматичной студенткой. Хотя оно должно быть уже закрыто. Вдруг слышу девичий голос.
-Отпусти! И вообще, прекрати меня преследовать. Я всё давно тебе сказала.
Смотрю, как молодой парень хватает за руку вырывающуюся девушку. А голос-то я сразу узнал. Хотя в мешковатом пальто и большой сумкой через плечо незаметна её отличная фигура.
-Тебя же попросили отпустить и исчезнуть, — стараюсь говорить спокойно.
Самого же просто переполняет азарт и желание подраться. Минорное настроение куда-то сразу пропало. Зато хочется сунуть кому-то в морду. И это не обращая внимания на красотку, которою я сейчас спасу от рук хулигана. Прямо два в одном. Может, жизнь налаживается? Хулиган меня не разочаровал, и весьма грубо объяснил, куда я могу идти. Ещё и первый полез в драку.
Драться на гололёде и в моей нынешней одежде — то ещё сомнительное удовольствие. Но оказавшегося весьма хлипким парня я повалил на землю одним хорошим ударом. Подняться он не смог, так как для страховки получил ногой в живот. Довольный до невозможности, поворачиваюсь к девушке. Вот только не заметил я восторга в прекрасных зелёных глазах. Более того, события полетели совершенно по иному сценарию. Бац! Я получаю тяжёлой сумкой в лицо. Кирпичи у неё там, что ли? Бац! Бац! Отскакиваю от разошедшейся валькирии.
-Серёжа, с тобой всё хорошо? — девушка бросилась поднимать хулигана и заквохтала над ним, как наседка.
Меня ещё раз обожгли гневным взглядом. Красотка удостоверилась, что пристававший к ней парень в порядке, и выпалила гневную тираду.
-Зачем вы напали на несчастного человека? Я разобралась бы как-нибудь без вас. И вообще, чтобы я больше не видела вашей наглой морды. Поэт недоделанный, — девушка хотела сказать что-то ещё, но перевела внимание на стонущего Серёжу.
Смотрю вслед уходящей паре. Вот скажите мне, что у баб в голове? Он на неё напал, замахнулся на меня. Но вдруг хулиган превратился в принца, а я стою как оплёванный, и смотрю им вслед. Не везёт мне здесь с бабами. Положительно — сегодня надо напиться, а то крыша поедет. Но какая же она красивая!
Глава 2
Глава-2.
-Дорогие товарищи, хочу ещё раз объяснить ситуацию с вашими письмами. Нам очень приятно, что передача пользуется огромной популярностью. Это оказалось для нас приятной неожиданностью. Но в данный момент мы просто физически не в состоянии ответить на все ваши письма. Коллектив в свободное время обрабатывает часть корреспонденции и отвечает на понравившиеся вопросы. Также мы, по возможности, озвучиваем ваши вопросы в эфире. Только прочитать все письма и телеграммы просто нереально.
У меня сегодня последний эфир на радио. Решил не перекладывать всё на Лаврову и отработать самому. Заодно объяснил причину ухода и свои дальнейшие планы. Ещё нужно окончательно убедиться, что моя креатура потянет программу.
Прямой эфир в течение полутора часов — достаточно сильная нагрузка. По крайней мере, меня она эмоционально выхолащивает. Понятно, что часть материала у нас информационного характера и ребята просто читают новости кинематографа. Но приходится и поработать, особенно в последние двадцать минут, когда у нас прямое общение со слушателями. С учётом того, что наша публика более образованна и интеллектуально развита, то частенько надо напрягать извилины.
К тому же народ начал жаловаться, что мы не отвечаем на их вопросы. Но обработать вал писем, который начался сразу после второго эфира, стало физически невозможно. Капитонова вообще взвыла. У неё корреспонденция приходит самыми настоящими мешками. С другой стороны, это отлично, что местная публика так погружена в кино и музыку. Только нанимать специально людей для ответа на письма — форменная глупость. Пока выкручиваемся, как можем.
Сегодняшний эфир веду совместно с Лавровой. Человек она понимающий, и не тянет одеяло на себя. Просто иногда вставляет свои реплики. Но на пару вопросов ответила очень уверенно и развёрнуто. Думал, что уже всё, и передача плавно подойдёт к концу. Ответим ещё на пару дежурных вопросов, и я переверну эту страницу своей жизни. Всё-таки быть ведущим — это не моё. Мне нравится поговорить о кинематографе или музыке, но желательно в узком кругу. Работа на огромную аудиторию, да ещё и в прямом эфире, когда можно ляпнуть что-то идеологически неверное, стала для меня обузой. Я привык, что труд должен приносить удовольствие. Здесь же ощущаешь себя как сапёр, который может совершить только одну ошибку. Местным гораздо проще — это их естественная среда обитания. Я же постоянно ловлю себя на мысли, что чужд этому миру. Потому и решил, что мне надо как можно дальше держаться от публичных выступлений.
Тем временем дежурный редактор делает нам знак, что есть ещё звонок от слушателя. Сосредотачиваюсь, как перед прыжком, в прямом эфире нельзя расслабляться. Заодно молюсь, чтобы не позвонили двое из наших постоянных слушателей. Не повезло.
-Здравствуйте, товарищи ведущие. Это Алевтина Котова из Н-ского дворца культуры. Я уже звонила вам на прошлой неделе. Товарищ Мещерский, у меня очередной вопрос. В интервью «Советской Культуре» вы упомянули про «новое направление» советского кинематографа. Только коснулись этого вскользь. Можете пояснить более детально, чем поэтико-живописное направление отличается от поэтико-документального? Почему фильм «Иваново детство» вы отнесли к первой категории, а например, «Заставу Ильича» ко второй?
Чувствую, что у меня начало дёргаться левое веко. Ещё и Лаврова смотрит на меня, а её глаза откровенно смеются. Ну-ну. Вот поработает хотя
