Стертые времена - Владимир Гой

Когда машины были уже совсем рядом, водитель, опередив мой вопрос, сказал:

– Прикольная у нас тюрьма с куполами и крестами! Вишь, сверху в три ряда колючка, говорят, по ней и ток пропущен! Она тут с тридцать седьмого года, а купола до сих пор золотят, видно, верят, что всё встанет на свои места! Да и для туристов издали красиво, пока ближе не подъедут.

Во мне что-то оборвалось. И мысли о том, как такое может быть, не давали покоя. Ещё полчаса назад я был полон воодушевления и преклонения, и тут в один миг всё рухнуло. Всё стало казаться серым и обманчивым. Сразу вспомнились случаи из армейской жизни, когда перед приездом командующего красили зелёной краской пожухлую траву. Так и тут с этими куполами – на всякий случай.

Добраться до этой деревеньки было не так-то и просто. Несмотря на то что мы были измучены долгой поездкой, взвалили на себя скарб и двинулись вдоль реки в глубь леса. С каждой минутой смеркалось всё быстрее и быстрее, и вскоре не было видно ни зги, только над головой в прохладном октябрьском небе ярко светили звёзды. Где-то далеко раздался рёв медведя, стало жутковато, у нас не было не только ружья, но даже самой обыкновенной рогатки. В голове появились тревожные мысли.

Мы разбили лагерь и на всякий случай окружили его ярким костром. Вскоре все успокоились и стали мечтать, подкидывая ветки в искрящийся круг костра.

– Вот представляешь, мы тут сейчас сидим, а они откуда-то из леса за нами наблюдают! – завёл разговор один из членов экспедиции, работник научно-вычислительного центра.

Ему стал вторить нейрохирург Серёга:

– И думают, есть ли у кого из нас шизофрения или нет!

Работник научного центра обиделся:

– Если не веришь, зачем тогда сюда приехал?

– А вдруг у вас что с головой? Тут только я помогу или психиатр, но я и с этим немного знаком, – парировал Серёга.

Ночь за разговорами прошла быстро. Утром мы двинулись дальше. К нашему счастью, в сторону места назначения через чащобу по глубокой колее ехал за дровами трактор с прицепом. Тракторист пожалел нас и разрешил забраться в кузов, и мы в относительном комфорте добрались до места, пообещав в будущем обязательно рассчитаться за извоз. На что он просто махнул рукой:

– Да будет с вас! Ничего не надо! Ищите своих пришельцев! – И, улыбнувшись, поехал куда-то дальше в тайгу.

Сразу по прибытии мы основательно принялись за дело. Ставили палатки, распределяя, кто, где и с кем будет спать. А мы с нейрохирургом пилили огромную ель, чтобы устроить таёжный костёр, который может гореть всю ночь. Прогнозы не обнадёживали – обещали похолодание с десяти градусов тепла на минус пятнадцать, что в этих местах было нередко.

Как и предсказывали метеорологи, в ночь ударили заморозки. В палатке высидеть было невозможно, примус, возле которого мы пытались согреться, прожёг её пол, а значит, по приезде нам нужно будет возвратить её полную стоимость. Мы вылезли наружу, разожгли костёр между трёх брёвен, сложенных пирамидой, огонь быстро взялся, и, натянув с подветренной стороны тент, мы разделись до нижнего белья, улеглись на еловые ветки, накрытые сверху ватным одеялом, и вскоре уснули.

Мне снились другие миры, какие-то высокие люди с необычайными глазами, которые пытались объяснить мне, зачем я живу и для чего сюда приехал. Утром сон ушёл и почти забылся, только какие-то отрывки из странного сна смутно сохранились у меня в памяти, но я не придал им никакого значения.

За две недели я стал похож на типичного рижского бомжа, от меня неприятно пахло, борода торчала в разные стороны. Но зато появилось много ясных и чистых мыслей. Наверное, для этого и стоило сюда ехать.

В последний день нашего пребывания, как мы и договаривались, за нами приехал всё тот же трактор с прицепом. Мы в нём с трудом разместились, и он повёз нас, качаясь на неровной колее. Из кузова я всё время фотографировал небо над лесом, речку и место, где могли сбываться мечты.

Лера открыла дверь ещё до того, как я успел нажать звонок. Мы смотрели друг на друга, а за её спиной как-то непривычно тихо стояли дети.

– У тебя стали совсем другие глаза! Ты изменился. Я так рада тебя видеть!

И она обняла меня за шею, а дети обхватили с двух сторон, не оставляя места скулящей от радости собаке. Я снова дома.

Глава 6

Боевые товарищи по бару встретили меня радостно, и сразу в рюмках забулькало великое химическое изобретение гения Менделеева. После первых трёх тостов я начал проповедовать о начале новой эры человеческих взаимоотношений. Меня слушали внимательно, кивали, соглашаясь, а уже под самый вечер кто-то предложил:

– А не поехать ли нам в ночной бар «Юрас перле» и немного там развлечься?

Мои проповеди в сочетании с водкой их так пробрали, что ни один не захотел отказаться.

За столик рядом со сценой пришлось выложить кругленькую сумму, но было не жаль – прямо перед нашими глазами мелькали обнажённые тела, извиваясь в такт музыке. Наша опора Марк наклонился ко мне:

– Ну, ты их там, в тайге, видел?

Мне не хотелось его разочаровывать.

– Потом расскажу, – тихо и загадочно ответил я.

Он молча кивнул.

Мне было не до рассказов, тут обуревали совсем другие страсти. Одна из танцовщиц так лихо крутила передо мной своими соблазнительными формами, что рука стала невольно тянуться в её сторону. И если бы не Игорь, то у меня мне бы явно грозили проблемы с двумя здоровенными детинами, которые по первому сигналу администратора могли выволочь любого из зала.

Его лёгкий шлепок по руке с комментарием «Не протягивай руки, а то протянешь ноги!» немного меня отрезвил, но мечты остались и идеи, как с ней познакомиться, тоже. После танца девушки удалились из зала, а я подозвал официанта.

– Передайте, пожалуйста, бутылочку шампанского той прекрасной даме, что танцевала рядом с нами, и, если можно, вон ту маленькую корзинку цветов, что с левой стороны от цветочницы, – я кивнул в сторону фойе, где всегда стояла, как на часах, тётя Инта с цветами.

Официант покорно прогнулся и отправился за подношениями. Игорь посмотрел на меня умными, почти еврейскими глазами:

– Ты мудак, братец! Лучше бы мы эти деньги пропили!

Её сценическое прозвище было Чиу-Риу. Программа уже закончилась, и танцовщица вышла в зал в короткой клетчатой юбочке, белой блузке и с цветами, которые я ей прислал. Я подтянулся, казалось, что она идёт к нашему столику, но она прошла мимо и уселась с каким-то здоровяком.

Игорь иронически улыбался:

– Этот парень – чемпион по биатлону, стакан на спор разгрызал! Канат может порвать! Тебе домой к жене надо! Ты же у нас теперь почти святой!

Внутри всё кипело, хотелось битвы, но домой хотелось ещё больше. Я расплатился за всю компанию, и мы стали собираться. Ощущение, что ты среди надёжных друзей, всегда придаёт уверенности в себе и своих силах. В ранней молодости это проявляется в невероятном бахвальстве и самонадеянности, а когда тебе под тридцать или чуть больше – в приятном спокойствии.

Игоря мы подвели к дверям и аккуратно поставили, заставив его собраться, чтобы он выглядел перед женой более трезвым, чем был на самом деле. Нажав на звонок, мы спрятались в проёме под лестницей. Из открывшейся двери в подъезд ярко брызнул свет – его ждали. В руках его жены Вики был здоровенный том старой «Советской энциклопедии». Он еле успел пролепетать: «Это я, дорогая», как на него сверху обрушился этот кладезь человеческих знаний за последние века.

Она была красивой женщиной, но очень горячей. Отбросив книгу в сторону, Вика схватила его за плечи и втянула обмякшее тело внутрь через порог. Дверь захлопнулась, а мы, давясь от смеха, вышли из подъезда на улицу.

– Круто! – сказал Янка, одной рукой почему-то держась за голову, словно это его сейчас любовно отоварили.

Не пьющий уже несколько лет Марк философски заметил:

– Сразу видно, интеллигентная семья, некоторых чугунными сковородками лупят.

И мы снова заржали, но уже на всю улицу. Время подходило к пяти, а расходиться не хотелось.

– Может, ещё куда? – с тайной надеждой подумал я вслух.

Андрей сразу отозвался:

– В аэропорту бар до шести работает, но там только коньяк.

Этим нас было не испугать.

Приезжать в аэропорт – в этом всегда есть что-то от несбывшейся мечты. Народ снуёт туда-сюда, перетаскивая свой багаж, а ты сидишь за стеклянной стеной бара, потягиваешь армянский коньяк, запивая его маленькими глотками кофе, и думаешь: «Вот взять бы и улететь куда-нибудь на край земли, посмотреть, как там живут люди!» Но до края земли было тогда как до Луны.

Часов в семь вечера к нам домой пришла Ирена, наша старинная подруга, и прямо с порога спросила меня:

– Ты читал в газете рассказ «Невозвращенец»?