Спасти Мейерхольда - Роман Апрелев

– Не знаю, я же не был там. Пойдем посмотрим.

Они приехали правильно.

– Ты пока иди ищи хозяйку, а я диваны поснимаю, – сказал Паша, настраивая баланс белого цвета.

В этот раз вокруг было много белых вещей, на которых можно было сфокусировать камеру. Возить с собой листок бумаги Рожков так и не взял в привычку. Если какая-нибудь страница и оказывалась под рукой, то по чистой случайности. За долгие годы настраиваться приходилось и по свежим рубашкам, и по снегу, и по оштукатуренным стенам. Однажды не нашлось вообще ничего подходящего. Тогда Паша вспомнил про особенность туалета бывшей с ним молоденькой журналистки. Он повернул ее спиной к объективу и потребовал, чтоб она нагнулась. Из штанов тут же высунулся краешек белых панталон – качество картинки было обеспечено.

Апрелев отправился разыскивать владелицу салона «День влюбленных». Вскоре он нашел ее. Оказалось, что нужная мебель стоит в другом зале торгового центра. А на входе диваны другой фирмы.

– Паш, иди на второй этаж, – позвонил Апрелев оператору.

– Угу.

Полная тетка с бордовыми волосами, с густо напомаженными губами и синими веками сверкала золотом и фальшивыми изумрудами. Рядом стояли улыбчивые и нарядные гости. Молодая девица в вечернем платье, двигая вверх и вниз серебряный браслет, проворковала:

– Я так рада за тебя, за твой бизнес!

– Спасибо, Сибиллочка.

«Дурацкое имя – Дебилочка», – отметил про себя журналист.

Остальные отмечали вслух: говорили тосты и комплименты хозяйке. Апрелев отозвал ее в сторонку, посадил на нежно-голубой диван и протянул микрофон. Записывать пришлось раз пять – дама все время сбивалась и смущалась. Пришлось налить ей коньяку.

– Отлично, – поздравил ее Роман, когда ей все ж удалось связно произнести торжественную речь о своем прекрасном салоне.

Женщина стала предлагать телевизионщикам присоединиться к фуршету. Паша оживился и вылил в себя фужер шампанского. Роман отдал ему и свой. Рожков без колебания выпил и вторую порцию.

– Закусывайте, закусывайте, – щебетала хозяйка.

Мужчины закусывали, закусывали.

– Так, Паша, мебель саму надо снять еще.

– Сейчас сниму. Так, я дальше буду записывать, ты потом просто начало не бери – там у нас чужая мебель. Я не буду перематывать и стирать.

– Хорошо.

Паша запихал в рот бутерброд и начал запечатлевать канапе, софы и оттоманки. А Апрелев, кинув ироничный взгляд на бизнес-леди, стал мысленно реконструировать ее биографию.

«Из приличной семьи потомственных пролетариев. Отец – фрезеровщик, мать тоже выпить не дура. В школе сидела за одной партой с отличницей Леночкой, поэтому училась хорошо. Леночка позволяла ей списывать за приносимые из дома печеньки. Окончила восьмилетку и пошла в техникум советской торговли. Какие там специальности есть? На товароведа. Когда окончила с синим дипломом, но с красным лицом, в страну пришли рыночные отношения. Наша героиня пошла на базар продавать пуховики. Соседка летала в Турцию, закупала, а будущая владычица «Дня влюбленных» стояла на толкучке. Так и зарабатывала. Муж, наверное, таксист. Хотя как же она познакомилась с ним? Вызвала машину, чтобы уехать от друзей поздно вечером. Ну а дальше? Она ему так понравилась, что он попросил ее телефон. Нет, не похоже. Романтичные таксисты только в фильме «Три тополя на Плющихе» бывают. Скорей всего, ее муж тоже торговал на рынке. Пуховиками? Пожалуй, нет. Сначала джинсами. А потом стал возить на машине икру в Москву. Покупал у браконьеров, загружал в багажник и вперед».

Роману очень захотелось спросить женщину, не занимался ли ее супруг черной икрой. Уж так показалось правдоподобно придуманное жизнеописание. Однако Рожков закончил снимать и двинулся к выходу, по пути выпив еще бокал чего-то темно-красного и закусив колбасой.

Старичок, который должен был передать уникальные кадры в Госфильмофонд, встретил Апрелева в дверях.

– Я уже начал беспокоиться, что вы не приедете. Вас как зовут, молодой человек?

– Роман. А вы, если не ошибаюсь, Уваров Тарас…

– Михайлович. Пройдемте сюда. В общем, дело так…

– Подождите, сейчас оператор настроится. Тогда начнем.

Наконец Рожков дал добро:

– Можно.

– Тарас Михайлович, расскажите, что же произошло на Мамаевом кургане.

– Мы, как вы видели, стояли на самом верху этого святого для каждого сталинградца, для каждого россиянина и вообще каждого человека места, у самого монумента. В тот момент на этой площадке больше никого не было. Милиция никого туда не пускала. Мы стали делать коллективный снимок. Фотограф нас выстроил. Столик с кассетами был у нас за спиной. Когда нас щелкнули, мы спустились с барьерчика. Может, с минуту еще шутили о чем-то. А потом я глянул на столик – он был пуст. Ящичек с пленками пропал. Все, кто фотографировался, были тут. Милиционеры уверяли, что к нам никто не поднимался. Площадку оцепили, но ничего не нашли. Если кто-то и пробрался, то, наверно, у него было какое-то служебное положение, что он мог пройти и его не задержали.

– Тарас Михайлович, а какова стоимость пропажи?

– Роман, ну я вам так скажу. Есть коммерческая цена у всякой вещи, да? Я в этом не специалист. Могу лишь сказать, что эти фильмы стоят очень и очень дорого. Но есть ведь стоимость, которая не измеряется деньгами. Понимаете, о чем я? Там кино, снятое Мейерхольдом. Эти кадры бесценны. Это наше достояние.

Апрелев услышал те слова, которые были необходимы для сюжета. Он еще попросил скинуть на флэшку то фото, из-за которого кража вообще оказалась возможной. Уваров согласился, но по его лицу было видно, что уступает он исключительно в силу собственной воспитанности, а не из большого желания обнародовать эту фотографию.

После этого направились в ГУВД. Какой-то майор рассказал свое видение ситуации. Все возможное делается, ресурсы задействованы, рука на пульсе, следователи ведут оперативно-розыскные мероприятия.

В студии Роман быстро отписал рекламный текст и отдал его менеджерам на согласование. Закадровый текст материала о пропавших кинолентах тоже родился легко. Пока редактор вычитывал его, журналист сел за свободный просмотровый монитор и вставил кассету с записью от 9 мая. Все именно так, как описал Уваров. Вот микрофонная стойка, вот стол с реликвиями. На вершине кургана семеро человек. Стоп-кадр. Народ, и в самом деле, наверх не пускают. Апрелев несколько раз перемотал пленку, останавливаясь на общих планах нужного ракурса. Потом вставил в системный блок флэш-карту и стал разглядывать фото. Стол, должно быть, у них за спиной. На заднем плане, вроде, никого не видно. Роман увеличил изображение, всматриваясь в детали.

– Все нормально, Ром, можешь идти начитывать, – редактор положил перед ним лист с распечатанным текстом.

– Фабиан, смотри. Видишь сзади, вот за этим лысым, как будто кусок чьей-то головы?

– Похоже.

– Может, это и есть вор?

– Слушай, отлично! Вор не вор. Вставь это в текст. Типа это наше журналистское расследование. Менты, конечно, тоже уже заметили это. Но твой майор там ничего путного не сказал – у людей в погонах, знаешь, свой, птичий язык. И в конце добавь, что ЦТВ будет следить за развитием… Нет, лучше скажи, что мы ведем собственное расследование. Это зрителей цепляет!

– А мы будем вести расследование?

– Ну, по мере возможности. Мы же не «Человек и закон». Хотя, если Спиридонис скажет…

Редактор обернулся, но там никого не было.

– Ладно, давай доделывай по-быстрому.

– Сейчас.

Роман управился с делами и посмотрел на часы. Сегодня было новое свидание. «Ива, 17» – так была записана эта девушка. Похоже на разновидность баллистической ракеты. Как «Тополь» (РС-12М). Апрелев позвонил ей и предложил увидеться у Дворца спорта. Она согласилась. Роман приехал вовремя, даже на полчаса раньше. Ходил туда-сюда. Вот уже пять минут сверх срока прошло. А Ивы все нет. Только долговязый вяз рядом.

– Алло, ты помнишь обо мне?

– Да, я уже еду. Подожди минут пять.

Через полчаса Роман перезвонил ей:

– Кажется, пять минут уже прошли. Ты скоро?

– Да, я сейчас выйду уже.

Через пару минут девушка действительно вышла из маршрутки.

– Привет, – дружелюбно улыбаясь, протянул к полноватой блондинке руки Роман.

Люди, которые неизвестно как учились в университетах, но все же получили дипломы психологов, советуют улыбаться как можно чаще и искреннее. Премудрость душеведов гласит, что на улыбку человек рефлекторно готов ответить тем же. Все как в песенке: «Поделись улыбкою своей, и она к тебе не раз еще вернется». Улыбка и по форме похожа на бумеранг. Значит, точно вернется.

– Да, привет. Только мне сейчас надо уехать обратно. Нормально?

«Еще бы не нормально? В порядке вещей!» Но вслух сказал:

– Да, конечно.

Она молча кивнула и перешла дорогу.

«Великолепно!» – подумал Апрелев. Впрочем, ситуация была настолько абсурдна, что хотелось над всем просто посмеяться. Но Роман не смеялся. Домой ехать не было желания. Тепло, комары еще не появились. Молодой человек пошел в сторону Мамаева кургана. Дойдя до лестницы, он решил подняться наверх. Было интересно снова взглянуть на место, где недавно произошло столь громкое событие.