В сетях аферы - Анастасия Валеева

Особенно тянуло к таким мужчинам Валерию. Она считала, что только они являются возможными кандидатами на роль ее женихов или даже просто любовников, друзей. Только в людях такого типа она видела качества, которыми, по ее мнению должен обладать настоящий мужчина. На школьных вечерах она скучала, ожидая, когда явится кто-нибудь, способный заинтересовать ее. Первое, что привлекало Валерию в мужчинах, было наличие автомобиля, причем новенького, а не прошедшего огни и воды.

Сказанное как-то насторожило Милославскую. Здесь в ее сознании стали рождаться какие-то идеи и предположения. Вершинина была найдена довольно далеко от города. Пешком добраться туда являлось делом весьма проблематичным, да и бессмысленным. Поэтому, вероятно, Валерия и Ирина имели общение с какими-нибудь крутыми парнями, которые катали их на завораживающем дух авто. Потом по неизвестной пока причине и неизвестными пока лицами произошло убийство. Многое между тем еще предстояло выяснить и доказать.

Милославская настолько глубоко ушла в свои размышления, что последних фраз и не услышала.

– Яна Борисовна! Яна Борисовна! – долетело до нее будто бы откуда-то издалека.

– А? Да… Я слушаю… – ответила она рассеянно учителям, которые в два голоса обращались к ней.

– Что же вы чай совсем не пьете? – спросила Надежда Анатольевна. – Не понравился?

– Нет-нет, что вы?! Напротив, я от него в восторге! – стала оправдываться гадалка. – Просто заслушалась, задумалась…

Сказав это, Яна почти залпом допила остывший чай и поспешила попрощаться, дабы поскорее приступить к дальнейшим пунктам расследования. Поблагодарив учителя физкультуры за оригинальный чай, а классного руководителя за исчерпывающую характеристику, она медленно побрела по просторным коридорам школы, погруженная в глубокие раздумья. Несколько позади школы находился тот самый сквер, в котором, по-видимому только что и проходила уборка. Все уже разбрелись по домам, сквер опустел, и только тлели кое-где угольки в кучках сожженного мусора и листвы. Непроизвольно Милославская направилась в сторону сквера и, очутившись в нем, присела на одну из недавно выкрашенных лавочек.

Она наслаждалась терпким запахом костерков и думала о том, как прекрасна все-таки жизнь, и как рано она закончилась для юной Ирины Черненко. Где-то недалеко звучала веселая зажигательная музыка. Посмотрев направо, Милославская увидела ярко расписанную вывеску кафе, на которой жирными расплывчатыми буквами было написано «Юбилей». Яна вспомнила, что кроме утреннего кофе и недавнего чая, она ничего еще не ела, хотя время приближалось к обеду. Потянувшись, она поднялась со скамейки и быстрым шагом направилась в сторону кафе.

В меню, предоставленном гадалке официантом, оказались и весьма экзотические блюда. Рисковать Яна не любила, поэтому решила заказать то, что уже некогда пробовала.

– Спаржу с филе форели, – холодно произнесла она, не глядя на официанта, старательно высматривающего клиентов, способных дать хорошие чаевые.

– Пить что будете? – с деланной любезностью спросил тот.

– Пожалуй… стакан белого вина. Только хорошего.

– Минутку, – отчеканил официант и удалился.

Через десять минут перед Милославской стояла тарелка, устланная листьями салата, на которых красиво лежали редис, спаржа и кусочки форели, обжаренные, судя по отменному запаху, в топленом масле. Все это было полито совершенно невероятным соусом из майонеза и горчицы, смешанных с мелко нашинкованным луком, яйцом, огурцами и кресс-салатом. Слегка охлажденное вино оказалось на самом деле вкусным и, сделав пару лотков, Яна приступила к обеду.

Приятное чувство сытости заставило расслабиться и даже вызвало чувство дремы. Поразмышляв немного, Милославкая приняла решение отправиться домой, передохнуть и во второй половине дня вновь приступить к работе.

– Ав! Уав! – Яна, открывая калитку, услышала раздраженный лай Джеммы.

На нее лаять собака просто не могла, и это гадалку насторожило. Войдя в дом, она увидела, как овчарка, встав передними лапами на край тумбочки, на которой на данный момент находился телефон, настойчиво пыталась заглушить своим лаем его повторяющиеся звонки. По-видимому, кто-то уже давно пытался дозвониться до гадалки, и Джемме это порядочно надоело, поэтому она и решила принять посильные меры, оказавшиеся, увы, тщетными.

– Джемма-а! – умиленная увиденным, ласково произнесла Яна и сняла трубку. – Да. Слушаю, – спокойно проговорила она.

– Черт бы тебя побрал, Яна Борисовна! Проще дозвониться до вождя африканского племени тумба-юмба, чем до тебя! Где тебя носит? – раздался в голосе нарочито сердитый голос давнего друга Милославской, Семена Семеновича Руденко.

Руденко работал в милиции. Был он уже мужчиной зрелого возраста, однако только недавно стал капитаном, до этого долгие годы нося звание старшего лейтенанта. Дело не в том, что Семен Семеныч относился к работе спустя рукава. Нет, напротив, он был весьма и весьма добросовестным. Просто есть такая категория людей, которые в силу своего характера, и, возможно, недостаточной смышленности, а, может быть, и просто по невезению, до самой пенсии сидят-посиживают на оной и той же ступени служебной лестницы. Получив новое, более высокое звание, Руденко стал очень им гордиться, внушая себе, что только благодаря собственному старанию он стал теперь капитаном. В этом была значительная доля правды. Однако, в глубине души Семен Семеныч понимал – если бы не Яна Борисовна, ходить бы ему до неизвестной поры в старлеях.

Милославская, на самом деле, сыграла немаловажную роль в карьерном росте приятеля. Она не стремилась к этому, все вышло само собой. Расследуя дела, вверенные ей клиентами, Яна часто прибегала к помощи Руденко, поскольку услуги, оказание которых было по силам только сотрудникам органов, гадалке требовались довольно часто. Это могли быть банальные отпечатки пальцев, фоторобот, какая-нибудь экспертиза, – в общем все, чем старший лейтенант милиции имел право пользоваться в своей работе. Так женщина самой необыкновенной профессии, экстрасенс, гадалка и обыкновенный российский мент начинали тесное сотрудничество, оказывающееся выгодным не только Милославской, но и Семену Семенычу.

При всем этом, в общении с Яной он никогда не преследовал корыстных целей. Напротив, почти всегда относился к ее призывам до самого последнего, решающего момента очень скептически, не веря, что гадание, на самом деле, может помочь расследованию. Руденко много раз убеждался в действенности и результативности Яниных методов ведения дел, но тем не менее, каждый раз брался за дело без удовольствия, бурча себе поднос нелицеприятные слова в адрес карт, используемых гадалкой.

Несмотря ни на что, между приятелями царили теплые дружеские отношения. Яна была одинока, а Руденко – женат, но это не мешало их общению, поскольку никакой любви, кроме дружеской, между этими мужчиной и женщиной не существовало.

– Семен Семеныч? Ты? – весело спросила Милославская, хотя сразу узнала голос приятеля.

– Я! Кому ж еще быть?! – сменив сердитость на дружелюбие ответил тот.

– В чем дело? Что-то случилось? – спросила Яна, обеспокоенная настойчивостью приятеля.

– У меня-то ничего. Я думал у тебя что-то случилось! Звоню-звоню, ты трубку снимешь и бросаешь, и все дела. Что еще за безобразие? Что происходит?

– Сема, да ты что? Я только зашла! – засмеявшись, протянула гадалка и, догадавшись, в чем дело, посмотрела на Джемму.

Вероятно, она, взбешенная повторяющимися звонками, решила утихомирить надоевший телефон и стала зубами или еще каким-нибудь доступным собаке способом снимать трубку аппарата. Не отходя от трубки, Милославская приласкала любимицу и продолжала беседу с приятелем:

– Как жизнь?

– Да вот хотел заскочить к тебе, пока часок-другой освободился, посидеть, все-таки давно не виделись.

– Да? Хорошо. Я не против! – обрадовалась Яна. – Заодно поделюсь соображениями.

– О чем? – заинтересовался Семен Семеныч.

– Да так… – многозначительно протянула гадалка. – У меня новое дело.

– Интере-есно! – ухмыльнулся Руденко. – Ну ладно! Скоро буду, тогда и поговорим. Портвейну захвачу? – несмело обратился к подруге Семен Семеныч.

– Ты же знаешь, я к твоему «Три Семерки» абсолютно холодна! – парировала гадалка. – Да и у тебя весь день еще впереди, работа. Ты же на машине?

– Работа… – разочарованно вздохнул Руденко, – черт бы ее побрал! Ну все, еду!

Семен Семеныч имел необыкновенное пристрастие к портвейну «Три Семерки» и употреблял его не только по праздникам, но и когда душа того требовала. Коллеги по работе знали о такой редкостной верности человека одному и тому же напитку и даже наградили Семена Семеныча одноименной кличкой – Три Семерки. Поначалу будучи не очень довольным прилипшим прозвищем, Руденко постепенно привык к нему и даже невольно стал откликаться, когда кто-то позволял себе такого рода панибратское отношение к сослуживцу. Яна тоже иногда использовала эту кличку, и Руденко, к счастью, нисколько не обижался.