Битва империй. Англия против России - Порохов

Исследовавший историю русско-английских отношений Ю. В. Толстой, впервые опубликовал в 1875 году документы, относящиеся к проникновению англичан в Россию во времена Ивана IV Васильевича (Грозного). Он утверждал: «В половине XVI века английские купцы увидели, что запрос на английские произведения значительно уменьшился… Некоторые из славных граждан лондонских… собрались для обсуждения средств к отвращению такого упадка английской торговли и остановились на мысли, что им следует, по примеру испанцев и португальцев, искать новых источников к обогащению открытием новых стран и учреждением новых торговых сношений… Постановили снарядить эскадру для отыскания и открытия на северо-востоке пути в новые и неведомые дотоле страны. Для снаряжения этих кораблей решено было составить общество, каждый член которого должен был внести не менее 25 фунтов стерлингов. Скоро собрано было 6 тысяч фунтов, на которые куплены, исправлены и снаряжены 3 корабля».[4] Так было положено начало лондонскому «Обществу купцов, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений, неизвестных и доселе не посещавшихся морским путем». Патроном «Общества» выступил король Англии Эдуард VI, а поэтому затеянное англичанами предприятие нельзя считать делом частным. Первой страной, куда отплыла снаряженная им эскадра, была Россия, через территорию которой предполагалось найти путь в Китай и Индию.

Проникновение англичан оставило ценные документы по истории России. Один из них — путевые заметки Ричарда Ченслера., который в 1553 году в качестве капитана отправился в Северное море на одном из кораблей снаряженной лондонскими купцами эскадры. Ченслеру посчастливилось оказаться на том корабле, который единственный из трех снаряженных судов добрался до устья Северной Двины. Два другие погибли у берегов Русской Лапландии.

Доставленный по повелению государя в Москву, Ченслер со своими спутниками был торжественно принят Иваном IV и подал ему грамоту, написанную английским королем Эдуардом VI на разных языках. В ней английский монарх обращался «ко всем Северным и Восточным государям» и просил радушно встречать его подданных, оказывать всяческое содействие в установлении торговых сношений.[5]

Ченслер познакомился с Иваном Грозным, нравами царского двора и бытом Москвы. Обласканный русским царем, Ченслер вернулся в Англию, где опубликовал книгу «Новое плавание и открытие царства Московии по северо-восточному пути в 1553 году». Этим он возбудил живейшее любопытство к Московскому государству, о котором говорил как о вновь открытой стране. Он рассказал о великолепии Царского двора, о величественной наружности государя и об огромных богатствах Русской Земли. Любопытно одно из наблюдений этого искателя приключений о служении русских православному московскому государю: «Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними». Сравнение было не в пользу лондонских «странствующих купцов — искателей приключений», а также их собратьев — испанских и португальских конкистадоров. Все эти дерзкие и предприимчивые хищники не отделяли торговли от пиратства и войны.

В 1555 году из «Общества купцов — искателей открытий» выделилась «Московитская компания». Преемники Эдуарда VI, его сестра королева Мария Тюдор и муж ее Филипп отправили в 1555 году того же Ричарда Ченслера послом к Ивану IV для заключения торгового договора с ним. Государь опять принял Ченслера крайне милостиво. Он дал англичанам жалованную грамоту, по которой они могли беспошлинно торговать по всей Земле, нанимать русских работников, судиться между собой при посредстве выбранных ими из своей среды старшин, а также другие льготы. Главным местом складирования товаров были назначены Холмогоры, куда англичане и привозили впоследствии свои товары, преимущественно сукно и сахар. Впоследствии опорные пункты «Московитской компании» были созданы также в Архангельске, Нарве, а также в Ярославле и других волжских городах, вплоть до Астрахани.

В Англию Ченслер отбыл в 1556 году с четырьмя богато нагруженными судами и с государевым посланником, вологодским посланником Иосифом Непеею. Он вез драгоценные дары от Ивана IV Марии и Филиппу. К несчастью, Ченслер и три корабля погибли во время бури. А Непея благополучно прибыл в Лондон. Знатные государственные сановники и сто сорок купцов со множеством слуг выехали ему навстречу. Русский посланник сел на великолепно украшенного коня и торжественно совершил свой въезд в город, приветствуемый громкими криками жителей, толпившихся на улицу. Посланнику русского царя был отведен один из лучших домов Лондона. Принятый Марией в день Ордена Подвязки, Непея сидел в церкви на возвышенном месте вблизи королевы. Нигде не оказывалось такой чести русскому имени.

Получив множество знаков самого лестного внимания от королевы и лондонских жителей, Непея в 1557 году вернулся в Москву, привезя с собой много ремесленников, врачей, рудознатцев и других искусных людей.[6]

Преемница Марии, сестра ее Елизавета, вступившая на Английский престол в 1558 году, самым деятельным образом поддерживала сношения с Москвой и также хлопотала о предоставлении англичанам права исключительной торговли с ними. Иван IV очень внимательно относился ко всем этим просьбам, вступил с английской королевой в дружескую переписку. Однако закрыть путь в Россию другим иностранцам отказался. По открытому англичанами Северному пути в Архангельск начали приходить голландские, бельгийские суда. Вслед за Непеею и русские купцы стали показываться в английской столице.

XVI век был «выдающимся моментом в истории английской торговли», которая за каких-нибудь 50 лет в неблагоприятных для себя условиях «делает колоссальный шаг вперед».[7] Русская исследовательница начала XX в. И. И. Любименко отмечала, что успехи англичан — следствие превращения Россию в «поле легкой наживы».[8] Они широко использовали развитую речную систему Русской равнины и старые караванные пути для колониального по своим задачам проникновения «транзитом» через территорию России в страны Востока, в глубь континента Евразии.

V. Несбывшаяся надежда Ивана Грозного

Появлению англичан на Руси предшествовали события, которые сказались на благосклонном отношении к ним русского царя, а потому благоприятно повлияли на их коммерческих проектах. Убедимся в этом, оглянувшись в прошлое.

Когда в XI веке европейское рыцарство под знаменем римской церкви пришло на Ближний Восток, то сельджуки и курды выгнали их из Иерусалима и блокировали европейские города на южном побережье Средиземного моря. Крестоносцы, подогреваемые своими духовными отцами, стали искать добычу полегче. В 1204 году они захватили Константинополь, объявив греков такими еретиками, «что самого бога тошнит». Одновременно они начали продвижение в Прибалтике, основали Ригу и подчинили себе пруссов, леттов, ливов и эстов. На очереди был Новгород. Александр Невский победами в двух битвах остановил этот натиск с Запада. Однако Прибалтика стала плацдармом вторжения в русские земли для всего европейского рыцарства. Силы агрессоров казались неисчерпаемыми. К тому же искусной дипломатией они привлекли на свою сторону литовского князя Миндовга и натравили литовцев на Русь. Город за городом становился жертвой врага: Юрьев, Полоцк.

В начале шестнадцатого века султан Селим (1512–1520), подчинив Восточную Анатолию, Армению, Курдистан, северный Ирак, Сирию, Палестину, Египет, Хиджаз, создал на перекрестке всемирных торговых путей Османскую империю. Европейская торговля была, по сути, вытеснена из Средиземного моря в Атлантический океан. Терпеть такое положение европейцы не могли, они жаждали во что бы то ни стало усмирить турок. В главных центрах католической Европы возобладало «намерение использовать Россию в плане организации крестового похода против турок».

В 1513 году папа Лев Х Медичи призывал Великого князя Московского Василия III к завоеванию Константинополя. В 1518 году Лев Х провозгласил перемирие всех воюющих государств Европы «для организации очередной антитурецкой коалиции». Но воевать против Османской империи за интересы Римского католического престола Москва не желала, отвергала она и церковную унию с «латинским» Западом. Слишком свежи были воспоминания о жертвах, понесенных в битвах с крестоносцами. Россия предпочла обособиться от алчного Запада, в котором видела для себя гораздо большую, чем в турках, опасность.

Между тем натиск Османской империи Европа остановила. После неудачной осады Вены в 1529 году в турки начинают осознавать бесперспективность дальнейшего продвижения в Западную Европу. Турки отныне переносят направление своей экспансии на юго-восток Европы, на Русское государство, а также на Закавказье и Иран. Крымско-татарская династия Гиреев, вассалов Османской империи, пытается сомкнуть владения крымских и казанских ханов под единой властью, провозгласив Казань «юртом» Османской империи. Осуществление этого плана привело бы к замыканию полукольца окружения Московского государства с юго-запада, от Крыма до Урала. О настойчивости, с которой выполнялось это стратегическое решение говорят следующие цифры: только в последние 22 года существования Казанского ханства оттуда было совершено пять крупных набегов на Москву — в 1530, 1536, 1545, 1549 и 1550–1551 годах. Казанские татары в своих набегах доходили иногда до Костромы и Устюга. Помимо опустошений набеги сопровождались угоном русских в полон. В 1551 году, незадолго до покорения Казани Иваном Грозным, в городе находилось около 60 тысяч русских пленников.