Сказки древнего леса - Яна Чёрненькая

- Надо будет его поднять, да, боюсь, дерево не выдержит, - вздохнул отец. – Больно старое тут все. Пусть уж так пока будет.

- Ерунда – по-моему, он замечательный! – тут же заявила Василиса, которой внезапно стало жалко постаревший дом. Ей показалось, что здание все слышит и даже может обидеться на них.

- Главное – он большой! – поддержал сестру Димка.

Дети наперегонки добежали до калитки и, войдя в нее, осторожно постучали в окно. В доме еще с весны жили их любимые прабабушка, бабушка и дедушка. Старики с нетерпением ждали своих внуков и уже давно не спали. Серая дощатая дверь скрипнула, и на пороге показалась бабушка. Она обняла детей и тут же запричитала:

- Димочка, Лиса, заходите в дом быстрее, поди все ноги уже в траве промочили…

Ребята зашли внутрь, а следом зашли и родители. Чудеса начались сразу, едва гости переступили порог. В маленькой комнатушке перед входом в дом Василиса увидела старую глиняную крынку и, кто бы мог подумать, два настоящих коромысла! С каким-то странным трепетом в душе она притронулась к одному из них. Теплое дерево так и просилось в руки. Димка тоже углядел эти диковинки. Мальчишка схватил второе коромысло и умоляюще посмотрел на бабушку:

- А мы будем на них носить воду? – спросил он.

- Конечно. Вот пойдете на родничок, возьмете с собой. Идти туда далеко, а ближе хорошей воды нет. Так что успеете еще…

В этот момент в коридоре показались прабабушка и дедушка.

- Ступайте в дом, ангелы мои, - пригласила гостей прабабушка Маша. Слово «ангелы» она произносила по-особенному. В ее исполнении оно звучало как «анделы». Не удивительно, ведь прабабушка Маша всю жизнь прожила здесь, в этих краях, и лишь преодолев восьмой десяток лет, перебралась поближе к дочке, внукам и правнукам.

В доме путешественников ждало особое блюдо: прабабушкины оладьи и бабушкины пирожки с картошкой. Василиса и Димка, увидев все это, пришли в неописуемый восторг. Решительно день уже удался – а ведь еще даже утро не закончилось. Выпив чай, дети побежали исследовать дом. Все здесь было им непривычно: для начала, дом состоял из двух разделенных коридором половин. Одна – жилая. В ней была большая русская печка, кухня и три комнаты. Другая – нежилая. Внизу нежилой половины располагался так называемый хлев – раньше здесь держали коров, овец, коз и кур. Теперь же дедушка поместил здесь свой верстак, где мастерил всякую всячину. Длинный стол был усыпан разными интересными инструментами, а в жестяных банках ждали своего часа винтики, гвозди, шурупы и гайки всевозможных размеров. Чуть в стороне стоял садовый инвентарь – лопаты, грабли, вилы и даже косы.

Над хлевом вторым этажом располагался повить – огромное усыпанное сеном пространство. Там же, на повите, располагалась маленькая горенка. Димка углядел ее первым и шмыгнул в дверку. Вскоре оттуда донесся его крик: «Чур, я буду тут спать!». Василиса забежала в комнатку и поняла, что спать здесь будет она и только она. Впрочем, спорить с братом прямо сейчас девочка благоразумно не стала, ведь главное – не тот, кто первым закричал «Чур, мое!», а тот, кто первым сообщил об этом родителям. Димка зачастую забывал об этом правиле.

Василиса прошла по сену в сторону огромных ворот, закрытых с помощью массивной перекладины.

- Дим, смотри, как думаешь, зачем нужны ворота на втором этаже? – спросила она.

- Может быть, раньше здесь был еще один выход? - предположил мальчишка, пытаясь вытащить перекладину из пазов. Лиса помогла ему, и вдвоем им удалось освободить двери. Димка толкнул одну створку и она, заскрипев, открылась. Солнечный свет ударил в глаза. Дети зажмурились. Перед ними простиралась страна чудес. Там, стоило лишь спрыгнуть вниз, начинался усыпанный цветами луг, а еще дальше – лес, разумеется, волшебный и зачарованный – а как иначе? И еще маленький огородик, и крохотный пруд, заросший осокой и камышом.

С оглушительным щебетанием в раскрытые ворота влетела ласточка и встревожено закружилась под крышей.

- Смотри, там у нее птенцы! – Василиса показала на маленькие желтые клювики, выглядывающие из глиняного шишковатого гнезда на верхней балке крыши, вокруг которого летала юркая черная птичка.

- Здорово! У нас, оказывается, живут свои домашние ласточки! – обрадовался Димка. – Им, наверное, не очень удобно летать через форточку, - мальчик показал сестре на маленькое окошко, располагавшееся выше ворот. Оно было слегка приоткрыто – ровно на столько, сколько нужно было ласточке, чтобы проникнуть в дом. – Давай не будем закрывать до конца двери, пусть себе летают, - предложил он.

- А вдруг кто-нибудь заберется? – возразила ему Лиса. – Давай уж лучше форточку откроем шире. Тащи сюда лестницу.

Вдвоем они нашли лестницу, приставили ее к стене. Димка добрался до форточки и распахнул ее настежь. Ласточка испуганно зачирикала и заметалась еще быстрее.

- Мы ее пугаем, давай, закроем ворота, да уйдем отсюда, - Василиса поспешно потянула двери на себя и подержала их, пока Димка возвращал перекладину на место.

Дети осторожно, чтоб не тревожить птицу, спустились вниз. Массивная дверь бывшего хлева, ведущая на улицу, была открыта и подперта доской. Иногда в проеме мелькали белоснежные бабочки-капустницы.

Родители спокойно отнеслись к тому, что дети почти сразу умчались осматривать окрестности. Иначе и нельзя было – для того и приехали, чтоб гулять по лесу, дышать свежим воздухом и путешествовать.

Василиса первая выбежала за калитку и устремилась к прудику. За ней последовал и Димка. Остановившись у маленького пятачка воды, дети долго стояли, вглядываясь в темную гладь, по которой бегали маленькие водомерки и какие-то ярко-алые малюсенькие жучки, названия которых они не знали.

- Ой, смотри-смотри, там водится рыба! – воскликнула Лиска, показывая пальцем на расходящиеся по воде круги.

- Интересно, как она здесь живет? Наверняка пруд зимой замерзает, - удивился Димка.

- А правда, как? – задумчиво произнесла Василиса и сразу же пожалела, что в деревне нет никакой библиотеки. Иначе она бы быстро нашла ответ на этот вопрос.

Постояв еще несколько минут у пруда, ребята заторопились дальше. К лесу они решили идти не по дороге, а прямиком через луг. Лиса залюбовалась на крупные ярко-желтые бутоны каких-то полевых цветов. Она точно видела их где-то в книгах, но сейчас, как не пыталась, не могла вспомнить, как они называются. Девочка хотела сорвать один цветок, но в последний момент остановилась. Ей показалось, будто кто-то укоризненно на нее посмотрел. Ощущение чужого взгляда было столь явным, что Василиса испуганно отдернула руку и оглянулась. Кроме Димки рядом с ней никого не было и все же… Все же она была точно уверена, кто-то на нее смотрит, и этот кто-то очень не хочет, чтобы она рвала цветок. Лиса подумала, что, пожалуй, этого делать и впрямь не стоит – они еще долго будут гулять, цветок завянет – кому от этого будет хорошо? Самой же потом жаль станет его выкидывать – пусть уж растет себе. Девочке даже стало немного стыдно за то, что она чуть было не сделала. Она присела на землю рядом с желтым, похожим на розу, цветком, сделала вид, что хочет его понюхать, а сама, незаметно для брата, осторожно погладила его нежные лепестки, прошептав: «Прости меня, пожалуйста!». Лиса очень боялась, что Димка заметит эту ее глупость и засмеет. Впрочем, она и сама не слишком понимала, с чего вдруг решила просить прощения у цветка. Тем не менее, после ее поступка ощущение укоризненного взгляда пропало и почему-то на душе стало легко и спокойно. Василиса от нахлынувшей внезапно радости подпрыгнула вверх, взмахнула руками и закружилась.