Скрещенные кости - Кимберли Вейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В подвале таверны Грисби было легко потерять разум от острых ощущений, наблюдая за схваткой двоих – кулаком в лицо, коленом в живот. Даже Цилла и Рода Абадо прыгали в яму, чтобы немного поразвлечься, но чаще всех дрался Кейн – каждый раз при посещении островной столицы Балтессы он устраивал целое шоу, чтобы набить свой кожаный мешочек золотыми монетами. Сегодня вечером его карманы будут переполнены церулианским золотом.
Кровь струилась из носа противника, стекая на верхнюю губу. Кейну стало жаль этого человека – Сайласа, кажется, – ведь впереди его ожидал лишь новый град ударов. Дать толпе то, за что они платили Грисби, проще простого. Возможно, костяшки Кейна будут разбиты в кровь, но, по крайней мере, с помощью заработанного золота ему удастся рассчитаться с долгом Доминику Роуву – капитану «Костяного Пса». Заключать с ним сделки было равносильно договору с дьяволом. Кейну и одного плохо пахнущего дельца оказалось более чем достаточно. Некоторые вещи он предпочел бы похоронить на дне Серебряного моря.
Толпа наверху одобрительно ревела и топала, громыхая деревянными досками, которые ограждали бойцовую яму, заставляя пыль клубиться в воздухе. Глаза Кейна слезились, и он утер лицо тыльной стороной ладони, размазывая грязь по щеке. Это движение вызвало легкое пощипывание, так как кожа еще оставалась стянутой от солнца, жарившего во время его путешествия.
– Наваляй ему, Сайлас! – крикнул кто-то. – Не стой столбом!
Сайлас оскалил зубы и рванулся вперед, ударив Кейна кулаком в лицо. В нем кипела ярость, не оставляя ни капли благоразумия. Кейн сделал шаг в сторону, ухмыльнувшись, когда мужчина, как несущийся на всех парах кабан, пролетел мимо. Сверху донеслись хриплые издевки и смех. Сайлас зарычал, развернувшись к Кейну лицом. Ещё удар, и снова промах. Кейн ответил, ударив Сайласа в подбородок, скользнув по скуле.
Мужчина оступился, предоставив Кейну лазейку. Широко размахнувшись, тот ударил тем особым способом, которым отец пользовался во время их жестоких тренировок. Попав Сайласу по ребрам, он проломил их. И снова с замаха нанес удар, вложив в него весь свой вес. Кулак угодил Сайласу в челюсть. Изо рта его хлынула кровь, а тело дернулось в сторону, как сломанная деревяшка.
Снова раздались аплодисменты.
Но Кейн еще не закончил.
Он сделал два шага назад, толпа притихла. Ринулся вперед, ударив с разворота так точно, что у Сайласа не осталось ни малейшего шанса. Звук удара головы об пол эхом отразился от стен пыльного подвала.
Один вдох.
Два вдоха.
Вот черт. Не слишком ли рано закончил бой?
Он сжал кулаки и покрутил шеей, чтобы хоть немного снять напряжение. Ему было плевать, оценила ли толпа жестокость, ему просто было нужно проклятое золото. Кто-то начал хлопать, и его напряженные мышцы расслабились.
Один вдох.
Два вдоха.
Подвал взорвался оглушительным ревом одобрения – самым громким из всех, что доводилось слышать Кейну после своих схваток.
Слава богине.
Оплата от Грисби сегодня вечером будет внушительной, и этого будет достаточно, чтобы Костяные Псы Доминика Роува не дышали ему в затылок, требуя погашения его последнего… заема. Ненавистный капитан всегда выбивал долги. Будь Кейн другим человеком, Роув уже был бы убит в темном переулке. Фамилия Кейна спасала его бессчетное количество раз, имя Блэкуотер было хорошо известно на протяжении всей истории капитанов. Как командир корабля «Стальная жемчужина», Кейн пользовался благосклонностью правителя Церулианских островов – Короля Костей.
Кейн поднял окровавленный кулак, отвечая чествующим его людям. Он представил, как толпы будут рукоплескать ему точно так же, если он когда-нибудь окажется на троне, надев Костяную Корону. Красивая вещь, сделанная из костей старинного врага, облитая жидким золотом, известная по всему миру, неважно, кто каким божествам молился.
Представляя себя с короной на челе, он погрузился в мечты, которым не суждено было сбыться. Если бы он был Королем Костей, то изгнал бы Доминика Роува из королевства и лишил бы его титула капитана флота. Этот жалкий морской щенок не заслуживает места за украшенным золотом штурвалом «Костяного пса». Он пробил себе дорогу, верша темные делишки, в то время как руки его команды были по локоть в крови, его собственные оставались чистыми.
Но шансов на то, чтобы Кейн когда-либо стал королем, было довольно мало. При живом церулианском короле и отсутствии у Кейна королевской крови мечты о низвержении Роува оставались всего лишь мечтами. Единственное, что ему оставалось, наслаждаться моментом и притворяться, что аплодисменты звучат в честь этой его мечты.
А потом он услышал.
Сначала звук был слабым, словно гомон экипажа, заглушаемый хлопаньем парусов. Но по мере того как голоса стихали, он становился яснее. Вдалеке раздавался глубокий звон колокола. Мелодия отличалась от тех, с которыми он успел познакомиться ранее, но каким-то образом ему была знакома эта песня – он нутром чуял, что знает ее.
– Король! – крикнул кто-то, напугав Кейна. – Это король!
Его лицо оставалось непроницаемым. Король. Колокол. Неудивительно, что он не признал погребальный звон. Он не слышал Кровавый Колокол с детства.
Кейн бросился к веревочной лестнице, свисавшей с верхнего края ямы, оставив Сайласа стонать на земле. Ему нужно будет вправить нос и он, вероятно, не сможет встать с кровати несколько дней, но с ним все будет в порядке. Кейн не виноват, что этот идиот не понял, на кого нарвался. Большинство здравомыслящих людей не полезли бы в яму с капитаном «Стальной Жемчужины», но некоторые, знавшие его в юности, считали, что смогут использовать его как мальчика для битья. Они всегда ошибались.
Выходя, он сделал знак пьяному Грисби, что вернется за платой, и последовал за людским потоком вверх по лестнице в таверну. Кейн пытался прислушиваться к сбивчивым разговорам, но уловить их суть было практически невозможно.
– Может, убийство? – спросил один мужчина своего друга. – Все так неожиданно.
– Кто займет его место? – поинтересовался другой.
– Наследника нет? А что на счет последней из Штормов? Им удалось ее обнаружить?
Громкие голоса сливались в единый неразборчивый гул. Кейн выбежал из дверей таверны в город.
Он как будто окунулся в омут воспоминаний.
Ровно в этом же месте он стоял девятилетним мальчишкой. Как вкопанный. Врос в бок отца, хотя ему там были не рады. Кейн вспомнил, как поглядывал на него из-под черных
