Чемпион (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Смотри че сделаем и наматывай на ус.

Пельмень спустился из своего «укрытия», наступил в рассол, неприятно плюхнувший. Ну вот, шлёпанцы провоняются маринадом. Но раз уже вписался...

Аккуратненько так, Саня достал литрушку из авоськи и поскладывал туда бабкины соленья. Взял крышку, кое как присобачил на банку. Не держится, что понятно — но и хрен бы с ним. Осколки принялся сметать ногой под лестницу.

— Чего встал — помогай, — предложил Сёме.

Мальчик с выпученными глазами энергично почесал макушку. А потом помог новоявленному спасителю вымести осколки под лестницу. Когда дело подошло к концу, Сашка подошёл к кладовке, открыл дверцу, обнаружил полку литрушек с соленьями.

Ну а дальше — ловкость рук и никакого обмана.

Одну из банок поменял на свою, сунул литрушку в авоську. Ну а че, пригодится — соленья можно толкнуть по дишману. 1991 год, поди маринованных бондюэлей на прилавках нет, консервы продаются, но в дефиците. Так что покупатели найдутся.

Ещё одну банку с полки вручил Сёме. Дабы тот бабке отнёс взамен разбитой.

— Усёк, как надо? Не благодари, сочтёмся.

— Угу, — растеряно выдавил пацанёнок. — Это что, мне б-б-бабули не говорить?

Пельмень пожал плечами и продолжил свой путь, снова звеня пустыми бутылками, но Сёма окликнул его.

— Т-т-товарищ, — видать малолетка не знал как звать Саню по имени.

— Че надо, малой?

— Спасибо! — выдал он без запинки.

На Сашку смотрели большие голубые глаза мальчика. В них — счастье, безграничное. Ну пусть порадуется, от Пельменя не убудет так то. Тем более соленьями наварился.

— Щ-щас...

Бросив вот это «щас», пацан пулей полетел по лестнице, прижимая к груди банку с овощами. Пельмень особо не допер, что Сёма имеет ввиду, потому вышел из подъезда и зачапал к пункту сбора стеклотары. Знать бы ещё где этот пункт находиться. На вскидку — хрен вспомнишь.

Но не успел Саня и двухсот метров пройти, как его настиг Сёма.

— Т-товарищ!

Пельмень обернулся, и правда — вот он, стоит. Банку с консервами отнёс бабке. И зачем-то припер с собой две пустых бутылки из под кефира.

— Че? — откликнулся Пельмень.

— С-с-с... — от волнения заикания усилились. — Семён!

Пацан протянул руку. Пельмень взглянул на него, прикидывая чего надо пацану и не стоит ли ожидать нежданчик (рефлексы старого тела работали исправно и заставляли искать опасность на ровном месте, что в случае толстяка правильно). Вразумив, что пацанёнок не Рома Глиста и подлости от него ждать вряд ли стоит, пожал малому руку. Ну как пожал, ладошка Сёмы утонула в ладони Пельменя.

— Саня, погремуха Пельмень, — в ответ представился.

Прозвище может и обидное, но прилипло. Да и Сашка особо не стремается.

— Круто! — изумился пацан и протянул мечтательно. — Пельмень... я всегда х-х-хотел себе прозвище!

— Так от меня че хочешь? — Саня пропустил блеяния пацаненка мимо ушей.

— Можно я п-пойду с вами, б-бутылки сдать? Всегда мечтал с н-н-нормальными пацанами якшаться!

Вон че стеклотару малой приволок. Думает, что сдавать бутылки — равно якшаться с нормальными пацанами. Всякое бывает конечно, но «нормальные» пацаны по другому досуг проводят.

Пельмень первым порывом думал в отказ пойти. Не хватало с малолетками нянчиться, итак положение у Сани незавидное, а если с Сёмой поведётся, так только усугубит. Лохи классические ведь как парами бьются — один здоровый, другой мелкий, ну и все такое. Ну его на фиг ввязываться в круговорот и подтверждать статус имбецила.

Потом расценил иначе, стоило мозгами раскинуть — других друзей у «старого» Пельменя нет, а в одиночку всегда тяжелее, чем вдвоём. Поэтому, чего нет? Тем более Саня смутно припоминал, что папа у Сёмы при бабках и сам пацан в плане карманных чувствует себя не стеснительно.

Ну а там, поймёт Сашка, что пацан упущен и возиться дальше не станет. Каждый сам по себе. Да и душу греет, что малолетка Саню считает нормальным пацаном.

— Погнали, кости разомнем, — согласился Пельмень, резюмируя свои размышления.

Глаза Сёмы снова наполнились слезами, а губа задрожала (хоть побелку вытер). Только от радости теперь.

— Спасибо в-вам!

— Гнать хорош, че ты мне выкаешь, называй просто Саня или Пельмень. Усёк, васек?

— У-у-у-усёк, в-в-в-ва...

— Пошли уже, — Пельмень, видя что пацан снова разнервничался, хлопнул Сёму по плечу. — Выдыхай. Здесь все свои.

Хлопнул с леганца, не дай бог пришибить.

Пошли.

Пельмень, как здоровый кабан делал шаг, а Сёме с его ростом и длиной ног приходилось делать два. Вот и получалось, что Саня шёл не особо спеша, а пацан догонял вприпрыжку.

По дороге пацанёнок разговорился. Заикаться стал меньше, походу осваивался. Мечтал вслух о том, куда потратит бабки за сданную стеклотару.

— Хватит на жвачку с ф-ф-фантиком голой тёлочки. Митя сказал, что в этой серии, если потереть ей м-между ног...

— Братан завязывай моросить, какие фантики, я по бабам лет пять, и тебе советую, — наврал зачем-то Пельмень.

Узнавать кто такой Митя и почему он в курсах за фантики — не стал. Сёма аж втянул со свистом воздух — клуб ананистов, ни дать не взять. Постоянный член.

— И что б-будем делать, если не фантики? — поинтересовался пацанёнок, сгорая от любопытства.

— Сдадим бутылки, а потом ты домой, а я пойду записываться в зал, — заявил Пельмень. — Далеко идти то до этой богадельни?

— Не-а. Вон в тех гаражах. П-п-пункт приема стеклотары дяди Витали.

Сёма махнул в сторону большого гаражного кооператива.

— Туда!

— Там дядя Виталя?

— Угу.

— Пошли, че. Скинем груз.

Ну и пошли.

— Ты кстати не знаешь, где ближайший зал? — бросил Пельмень, оборачиваясь на прыгающего сзади малого.

— Знаю ш-ш-шахматы в школе на первом этаже или т-танцы — через остановку отсюда.

— Ты на танцы ходил?

— Я... ой, нет, к-конечно! — Сёма, чувствуя в вопросе подвох, смутился и сразу в отказ пошёл.

— А зря, нормальные пацаны тоже танцуют! Мухамед Али на трусах полоса, порхает как бабочка и жалит как пчела, — припомнил Саша. — Че думаешь он так по рингу скакал? Без пластики никуда.

— А ты д-драться умеешь, Пельмень? — воодушевился Сёма. — Внатуре?

— Умел... когда то, а щас хрен его даже знает, — честно ответил Саня. — Хочу проверить в зале на что гожусь. И координация мне пригодиться, Сем. А ты говоришь, что танцы — стрем. Для нормального пацана — танцы не западло.

Сёма задумался, выдал.

— Три года... б-б-бабуля на танцы водила. Как вспомню как яйца этими т-трусами натирало, бррр, жуть.

— Ну вот.

— А меня д-д-драться научишь? Я ведь т-танцор!

Пельмень прыснул смешком в ответ. Танцор блин, таким танцорам зал единоборств за километр обходить следует.

Зашли на территорию кооператива. Здесь атмосфера царила своя, особая. В выходной в гаражах собралось немало мужичков, пришедших «выгулять» своих железных коней. Усатые, пузатые и подвыпитые дядьки выгоняли москвичи, запорожцы и волги, парковали перед гаражами. Зачем? Чтобы «починить». Сёма видел торчащие из-под авто ноги местных «ремонтников». Обязательный мужской ритуал — починить, что сломано, а если не сломано ничего, то сломать. Чтобы потом починить.

Закончившие с ритуалом переходили к главному действу — стелили газетки на капотах своих железных коней и накрывали стол: огурчики солёные, самогончик, где колбаска встречается с грибами. И, конечно, музычка из «Мелодий» — Пинк Флойд, Лед Зеппелин. У каждого своё.

Нашёлся даже один Мерседес.

Стёкла опущены, орет блатата из динамиков и пацаны на капоте играют в нарды. Хорошие уже, в каждом миллилитров по двести залито сэма.

У самого Саши тоже был немец, в прошлой жизни — 300 лошадок дури под капотом, чёрный как вороного крыло, номера блатные. Подарок за «выдающиеся успехи в спорте» главы одного южного российского региона. Вот бы Пельменю такой агрегат сейчас... но обломись.

Наблюдая за господами отдыхающими, Пельмень смекнул куда пристроить банку с соленьями. Подошёл к мужикам, выпивающим у «горбатого» — литрушка с соленьями встала на капот.