Он жив. В… миг переплавления - Вяч Кон

Чувство оставлености гнала и гнала. Был ли конкретный образ чего-то или это сокрытое ощущение, ведь я никогда не знал отца, как и мы не знаем Христа, только ведет нас чувство потерянности и беззащитности, чтоб обрести опору. Все-таки мы ищем землю. Все-таки мы люди, а не птицы, и нам нужен дом и очаг. Я говорю наверно об этом, в силу того, что сам давно этого не имею и потому так тянусь там успокоиться.

Видно сильно в памяти укоренилось чувство радости тишиной и безмятежности, которые царили в нашем доме, где прошло мое детство, пока не началось странствие. Блудный сын, Пер Гюнт, растративший все, что было за душой, теперь беднее всех. И никакой жизненный опыт, и мудрость от него, не заменит доверчивости и непредвзятости суждений, в том наивном стремлении охватит весь мир любовью и заботой. Опыт дает рассудок и суживает рамки до реальных, а душу до мелочных обид за свое несовершенное существование, потом хула на Бога, паразитизм, алкоголизм, депрессия, агрессия борьбы за существование и когда что получается, или так кажется, что творец всего, несусветная гордость демона. Дальше все, дальше ад. Он всегда приходит рано или поздно – агония ненасытности чего бы то ни было – это уже бездна, ХХ век. Кто войдет в следующий, а кто останется в вечном огне святости или страдания. Но что-то отомрет, это точно, я чувствую. Но, имея свой коридор можно двигаться взад и вперед, соединяя века одной нитью взаимосвязей лучших обретений человечества, укрепляя их отношения, побеждая отчужденность и рознь, подобное хаосу. Не добрая ли цель дальнейшего деяния, не потонуть бы в злодеяниях, что параллельно там идут и тянут в омут свой, отсюда и пословица, что к счастью все дороги через ад.

Холодный ливень ночью. Я ложусь под открытым окном, замотав голову полотенцем – лысина мерзнет, я глотаю свежий острый воздух в свои легкие, я процеживаю время сквозь лопатки, ключицы, жабры, мне нужно им надышаться – впереди вечность и такого уже не будет. Я хватаю каждую минуту и как паук высасываю из нее все. Какая неминуемая жадность к сегодняшнему, когда знаешь что завтра этого уже не будет. Как трепетно переносишь туже лучину – без нее все мертво, и только бесы… Наша сила – в нашей вере.

Ночью ходят по комнате мысли и чувства, не получившие днем своего разрешения, и я если напиться кофе и не спать, то есть вероятность их успокоить на бумаге, укладывая по ритмам сердца – ох как они счастливы, вместе с тобой – чувство выполненного долга по спасению наполняет тебя и ты поднимаешься к небесам. Не дай вам Бог здесь так же загордиться.. и дальше боль, обида, страх и злоба, куда не плюнь везде обман и только вера, символ Бога, тебя спасает, Чудный храм. Капли дождя по карнизу дробят тишину, творя музыку только для них понятных слов, но в сердце они на удивление находят отклик. Видимо суть у них одна. И это отодвигает сон. Небо спускается в ладони и снимает мозоли.

а сегодня день закончился кровью. Мы пытались отмыть ее нежностью, бросились друг другу в объятья – лишь бы забыть весь ужас как продьюссор избивает ногами клоуна. Мы целовались и целовались, а лицо, облитое кровью было между нами, мы бежали в ванную комнату, а клоун говорил человеку в костюме, что он педераст и красный нос уже становился по-настоящему кровавым. Наверно не стоит говорит человеку о том, что у него больно, но злая участь клоуна смеяться и получать за это красные носы. Я шел не с ним рядом я шел с человеком в пальто поверх костюма, я убеждал в рыцарском поступке и боялся оказаться на месте того – я сам был им часто, что-то меня научила моя профессия – угождать людям, делая им приятное на миг самому становиться так же, на один миг, один лишь миг, а клоун в углу обливается кровью и уже тоже говорит, что он говорил не с умыслом и вообще не ему, да и совсем не то, лишь бы не били, лишь только остановить ненавистную злобу, но жребий упал – он потерял работу. Как мы восхищаемся прошлыми лицедеями, шут при дворе у нас бог, а сегодня он уж не… да он и не был таким, прошлое идеализирует, только настоящее имеет место быть правдивым. Но с последствием и его одни уничтожать, а другие в отместку поднимут до небес, ах вот она история рода человеческого, древо познания, столь далекое от древа жизни.

Разве я засну после такого, сможет ли душа успокоиться, о, нет – пока есть чья то боль и кровь на ресницах, уже вместо слез – ХХ век.

Рядом с толстым клоуном была девушка со смеющимися глазами. Кто-то сказал

как она может с ним, но у нее были такие чудесные глаза, да и кто может сказать, чем вызывается любовь. Я сам существую в такой связи, что вполне можно сказать со стороны странной, но утром мы всегда пьем кофе вместе и молим Бога, нас не разлучать.

Поздним вечером телепаю домой, малейший запах напоминающий, где я был сегодня вызывает дурноту во всем теле и, особенно в груди, там, где находиться душа, теперь я точно знаю, где она живет.

Как хочется света и воздуха в мире, где прославясь уже душишься от массы забот сжатого в комок времени, и пространства стесненного до маленького компьютера, который как форточка в твоей комнате, всего лишь форточка-иконостас. Я проникаю через нее и превращаюсь в электровейник. И кружусь кружусь песчинкой в небе – стук в окно, и когда меня бросают я не знаю, что мне думать – толи деньги, толи обида, толь презрение к моим идеалам. Я не знаю, что движет людьми, когда их возвращаешь при помощи денег.

Ха, вот потрясающий сон: я всю ночь готовлюсь что-то припаять со сложной технологией серной кислоты каких-то жучков, которые растворясь под жалом паяльника становятся жидкостью для очищения сплавов, но я почему-то касаюсь капельками, которые остались на моих пальцах некоторых присутствующих, вокруг стоит ажиотаж, словно я совершаю невероятный подвиг потом все садятся есть и я не выдерживаю и ощущаю страшный голод, вот только не помню, припаял я или нет. Перед глазами прыгают чертики я не знаю, как мне быть в этой ситуации – Господи, помоги. Все припорошило нежным снегом, а я дымлюсь. Но проходит ураган и все успокаивается. Вечер скандалов закончился, мне приснились котлеты и на утро я уже принимал свежие решения, правда, кофе пришлось пить ни с чем, а точнее со своей проблемой.

Мужество растет в борьбе, а вместе с ним и жестокость. Благородство, воля, деспотизм, агрессия, злоба, одержимость – не дай вам Бог. Творите лучше мир. По первому снегу, по первому снегу идите в алтарь своих жертвенных дел, по первому снегу откроются дали волшебных открытий и чудных побед. По первому снегу, по первому снегу, по первому снегу. Все припорошено, все посветлело небом щедрым. Я возвращаюсь домой поздно ночью, дырчит старое такси, хлопают двери и вокруг ни души. Я падаю в кровать чуть умиротворенный, но так и не решивший, сколько же стоит труд моей души, и какая плата за него, как не признательность и любовь. Только она творит чудо, которое мне так нужно, и вам. Господи дай мне силы отдавать, а не брать.

Доброе утро. Я очень рад вас слышать и думать о вас, именно с этим я сегодня и проснулся. Спасибо за внимание.

Смотрю сквозь вуаль в свое сердце и никак не могу разрешить свои чувства, о справедливости – кого любить, кого наказывать, но к слабым я больше испытываю симпатии. Я эгоист и мне нравиться чувствовать, что я делаю хорошо – так открывается душа.

2

Вот и вышел я на большую сцену (мир) и что? – не готов, все на уровне Арбата, с которого меня подобрал продьюссор, уличного театра, где все проходит для зрителя – а, это самый захудалый актер, раз ни в каком театре его не берут. Снисходительность на большой сцене не проходит. Все укрупнено, все видно – малейший изъян, низкокачественное искусство. Вся моя гордыня разрушена, и тщетно пытается себя оправдать на спасение себя – я ничто, то есть как все, а это самое страшное. Это смерть. Нет главного – уникальности, то есть своей собственной жизни, своего ощущения действительности, себя в мире, своей ценности, значимости на этой земле, понимания, зачем я живу и что выношу на сцену, чего хочу от себя и от жизни, хочу ли что-то свершить, чтоб стало лучше. Цель потеряна, меня болтает на водах реальности, и курс потерян, звезда скрылась и погасла. Домашний кот попросил смыть после него в унитазе, и я отправляюсь на кухню к своей милой… звезде! вот мое спасение, она подскажет мне курс и направит к берегам, она даст силы и веру, и знание как мне быть и что делать и как – к ней.

Доброе утро! Как вкусно пахнет кофеем – ее рук дело, приятно чувствовать прохладу морозного окна и обжигающего душа. Жизнь обретается. Я вновь на Старом Арбате. Арлекин для прохожих, и для специалистов профессионал – получаю

приглашение: впереди Новый Год, и мне предложен контракт, который просто от Бога, как по творческим вопросам, так и по материальным.