Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего - Юрий Корчевский

– Женский, годков уже полста как он стоит здесь, – махнул в сторону монастыря Георгий.

Между монастырем и рекой на протяжении версты, а то и более тянулся ряд палаток, легких сарайчиков и даже стояло несколько бревенчатых амбаров. И везде, куда только ни падал взор, шла оживленная торговля. Торговали всем: кожами, мехами, рубахами и портами, деревянными ложками и глиняными горшками, сбруей для лошадей и ювелирными украшениями, оловянной и медной посудой и тканями. Выбор товаров был просто огромный, вот только денег купить себе что-то необходимое у Михаила не было. Зато представление о ярмарке получил.

Между рядами прилавков бродили коробейники, предлагая товар мелкий – вроде иголок, расчесок и бус, толклись сбитенщики с медными кувшинами за плечами. Они просто оглушали криками:

– А вот кому сбитень горячий! Самый лучший, на меду и травах настоян!

Рядом им вторили другие торговцы:

– Пирожки! Пряженцы с луком, с капустой, с рыбой! С пылу с жару! Торопись, честной народ!

Через десяток шагов предлагали пряники печатные. А запах! Рот наполнился слюной. «На ярмарку ходить надо сытым», – сделал вывод Михаил.

Он отстал от Георгия, затерялся в толпе, людском водовороте. Да и немудрено – тысячи людей, приехавших на ярмарку со всех княжеств, а то и из дальних стран, толкались, торговались и спорили. Шум стоял несусветный, а еще – пыль, поднятая тысячами ног. Сухой песок оседал тонким слоем на товары, на одежду, на обувь, придавая всему этому желтоватый оттенок. Оттого ярмарка имела еще одно, неофициальное название – Желтоводная.

Уставший, оглушенный шумом толпы, Михаил вернулся на судно. Это было единственное место, где он мог сейчас отдохнуть и переночевать. А еще надо было решать, что делать дальше. Георгий выполнил свое обещание, и теперь Михаил должен был сам решать, как и где ему жить и чем заниматься.

Михаил улегся на палубу, чтобы ноги отдохнули, прикидывая между тем разные варианты. Несколько подумав, он решил добираться до Москвы – все-таки столица будущей Руси. Москва и сейчас город большой, можно найти для себя дело, которое будет кормить.

Михаил попытался припомнить историю. Еще есть Тверь, Великий Новгород и Псков. Тоже города большие, а Великий Новгород, похоже, центр торговли с зарубежными странами и город вольный, народным вече управляется. Только до него далеко. Для Михаила сейчас до Москвы добраться – целая проблема, а уж до Новгорода – и подавно. Если только поискать среди купцов тех, кто держит путь на Москву и согласится взять его с собой за работу на судне – тем же гребцом. Ведь таким же образом он добрался с Георгием до ярмарки.

Только Михаил мысленно помянул рулевого, как он заявился.

– Ты куда потерялся? – улыбаясь, спросил он Михаила.

– Отстал. Больно народу много.

– Ну да, в Литве таких ярмарок небось и не бывает. Так что, надумал свой жилет продать?

– Конечно, я же цену называл.

– Сбрось маленько.

– Вещь редкая, ты такую больше не найдешь. Выйду завтра на ярмарку и продам, – спокойно заметил Михаил.

– Это да. Только каждому товару свой купец нужен. Кабы у тебя их много было, тогда другое дело, а так – ты можешь его и день продавать, и два.

– Твоя правда. И сколько дашь?

– Дай примерить.

– Бери.

Кормчий натянул на себя жилет, покрасовался в маленькое зеркало. Потом снял, осмотрел.

– Вроде не рваный. Десять пул даю.

Михаил не представлял себе, что такое пулы, но согласился. Зачем ему здесь и сейчас спасательный жилет?

Довольный сделкой, Георгий отсчитал десяток медных монет. Судя по тому, как заблестели у рулевого глаза, Михаил понял, что кормчий «нагрел» его на сделке. Ну и ладно, зато теперь он сможет пассажиром добраться до Москвы на любом судне – деньгам всякий владелец будет рад.

Ночью он не столько спал на жестких досках палубы, сколько вертелся. Сон не шел. Михаил размышлял о дальнейших своих шагах, вспоминал прежнюю жизнь. Удастся ему еще хоть раз увидеть родителей? Или он останется здесь навсегда? Разница велика. Нет многих привычных вещей вроде компьютера и телефона – той же железной дороги нет. И жизнь тут очень неспешная, несуетная, как в его время. Часов у людей нет, все приблизительно – после полудня или после вторых петухов. Никто никуда не спешит, все делается основательно. На изготовленный плотником стол можно вдесятером залезть, и он даже не скрипнет. А попробуй вдвоем забраться на современный стол из прессованных опилок?

Сравнивая два мира, две Руси, Михаил находил отличия, плюсы и минусы. И он никак не мог решить для себя, какой мир ему ближе. Свой, прежний – привычнее и понятнее, а этот – интереснее.

Глава 2

Татары

Утром Михаил встал невыспавшийся, с головной болью. Попрощавшись с командой, сошел на берег.

У многочисленных судов всех размеров, облепивших причалы, уже суетились купцы и их помощники. С кораблей сгружали и несли на ярмарку тюки, узлы, сундуки, катили бочки с вином, медом, воском, маслом и еще бог знает с чем.

Михаил подходил к кораблям, интересовался – не идет ли судно на Москву? И везде получал неутешительный ответ.

Один из парней, видя его расстроенную физиономию, подсказал:

– Ты, парень, смотреть не умеешь, подходишь ко всем. А спрашивать попутное судно надо у тех, кто уже расторговался, купил здесь другой товар и грузится, кто обратно скоро пойдет.

Михаил поблагодарил. Мелочь, а досадно, что сам не сообразил. Надо впредь мозг подключать.

Теперь он шел по причалу, не интересуясь судами, с которых товар выгружали – он подошел к суденышку, на которое заносили тюки. С виду объемные, но грузчики, по-местному – амбалы, – несли их легко.

Михаил подошел, поинтересовался, кто владелец судна и товаров.

К нему не торопясь приблизился дородный муж с окладистой бородой.

– Если ты насчет постоя судна, так уплачено.

– Нет, я хотел добраться с вами до Москвы.

– Если пассажиром и с моими харчами – две деньги. Будешь помогать грести – одна.

– Когда отходите?

– Сейчас загрузимся и отходим.

– Согласен.

Михаил достал из кармана штормовки одну монету и отдал мужу.

– Вещичек много ли? – поинтересовался владелец судна.

– Все на мне.

Владелец судна, он же купец, скептически оглядел Михаила, хмыкнул, но ничего не сказал.

– Проходи.

Михаил поднялся по трапу на судно – это был речной ушкуй об одной мачте.

Амбалы сбросили в трюм еще два тюка, купец кивнул и черкнул палочкой по восковой дощечке.

– Все, отчаливаем.

Парень из команды отвязал веревку от бревна и лихо спрыгнул на судно.

Оттолкнувшись веслом от причала, вышли на чистую воду. Течение сразу понесло ушкуй вниз.

– На весла!

Сам купец встал у рулевого весла.

Команда на ушкуе была побольше, чем на ладье у Георгия – восемь человек вместе с Михаилом.

Восемь весел вспенили воду. Ветра не было совсем, потому парус не поднимали.

– И-раз! И-раз! – командовал купец.

Судно шло, прижимаясь к левому берегу. На середине реки, на стремнине, течение было более быстрым и отнимало много сил.

Порядки на ушкуе оказались такие же, как и на ладье. Утром завтракали, второй раз ели вечером. Когда ветер был попутный, ставили парус, и тогда гребцы отдыхали.

На третий день миновали Нижний Новгород. На ночную стоянку у городской пристани не останавливались.

– Дорого у пристани-то! – объяснил купец.

Дотемна они успели пройти до Оки, там свернули влево; отойдя на пару верст, пристали к берегу.

Вероятно, места корабельщикам были знакомые, останавливались они здесь не раз. На земле было выжжено пятно от костра, рядом – поваленная колода, подтесанная топором вроде лавки. В отличие от других дней после ужина выставили дежурного.

– Разбойнички иногда балуют, места обжитые, – посетовал купец Илья.

Дальше уже шли по Оке. С ушкуя Михаил видел по левому берегу деревушки и села.

– Земли Рязанского княжества пошли, – заметил купец, – скоро Переславль. Надо остановку сделать, о прошлом годе рожь у них уродилась, можно прикупить.

Однако когда они добрались до Переславля, городские ворота, выходившие к берегу, оказались заперты. На высоком берегу виднелся огромный ров, за ним – высокие, метров пять, стены из бревен.

– Торг у рязанцев здесь, на берегу. И никого!

Купец нахмурился. Запертые ворота и пустой торг означали беду. Либо враг на подходе, либо эпидемия чумы или моровой язвы. И то и другое одинаково плохо.

– Мимо идем, – зычно скомандовал купец. – Тут, в полдня пути, Солотчинский монастырь есть, там у монахов все и прикупим.

Но Михаил заметил, как помрачнело лицо Ильи. Стоя за рулевым веслом, он бросал внимательные взгляды на берега.

Ушкуй шел под парусом, подгоняемый попутным ветром.

Издалека послышался нарастающий шум, и команда подбежала к правому борту.

Из-за рощицы вынеслась конница и поскакала к берегу.