Я знаю, на что ты смотришь (СИ) - Хилл Алекс

— Ева, как самка богомола. Доходит сравнение? — подключается Тося.

— Она не в моем вкусе.

— Ага. Все так говорят, а потом… Хлоп! — Настя хлопает в ладоши. — И через пару дней парень исчезает бесследно.

— Да вы гоните? Она просто…

Глаза сами мечутся по залу до тех пор, пока не находят магнит, от которого невозможно оторваться. Ева почти незаметно салютует мне бокалом и возвращается к разговору с какой-то компанией. Стерва!

— Если хочешь здесь работать, лучше делай все, что она говорит, и не беси ее. Может, успокоится и отстанет, — предлагает Коля.

То есть я приехал сюда, чтобы выслуживаться перед какой-то местной шлюшкой? Прикол! Хер они угадали. У меня есть идея получше. Игнор. Нет действеннее метода, чтобы доводить таких, как она. Они же питаются твоими негативными реакциями, изводят, чтобы вкусить эмоции и запить их твоей кровью, а на десерт похрустеть мертвыми нервными клетками. М-м-м… Любимое лакомство сук.

Меня прям дергает от злости.

Нужно отвлечься. До конца смены еще четыре часа. И я буду делать то, что мне действительно нравится, а не играть в гляделки с ведьмой по имени Ева.

Игнорировать эту ведьму, то же самое, что смотреть на море и не видеть, что оно синее. Ева везде. Она не остается на одном месте дольше, чем на пару минут. Королевской поступью обходит зал, флиртует с одним, танцует с другим, потом сидит на коленях у третьего. Мужики и парни после ее ухода выглядят, как брошенные под дождем котята.

Что за пиздец?

— Ты скоро лопнешь. Выдохни, — говорит Настя, расставляя бокалы, которые я натираю. — Она свалит уже через пять минут, как только выберет жертву.

— Что? — делаю вид, что не понимаю, о чем она говорит.

— Ева гуляет до шести утра и никогда не уходит одна.

— Трахается по расписанию?

— Типа того. Я здесь уже второй сезон работаю, поэтому успела выучить все ее заскоки. На базе появляется к обеду. Терроризирует бассейн, затем ресторан, потом пропадает куда-то, а после полуночи появляется здесь и тусит до шести утра. Под конец выбирает себе самца и утаскивает в логово, чтобы сожрать.

— И никто до сих пор не знает, кто она такая?

— Не-а. Тайна, покрытая презервативами. Был у нас один повар в прошлом году. Они вроде бы общались, по крайней мере, уборщицы их часто видели вместе. Он единственный, кто сохранил работу до конца сезона, но не говорил о ней ни слова.

— И где он сейчас?

— Не знаю. Многие вернулись из прошлогоднего состава, но не он. Оп-пачки! — Настя косится в сторону выхода. — Попался, красавчик!

Не хочу этого делать, но шея и голова меня не слушаются. Ева тянет за руку какого-то высоченного парня и оборачивается перед дверью, чтобы щелкнуть меня по лбу, своим насмешливым и прямым взглядом.

Да она больная! Строит из себя непонятно кого. Ее все презирают, неужели она этого не видит и не чувствует? Да и ладно. Похер! Какое мне вообще дело до этой ведьмы?

Ева

А этот новый бармен забавный. Такой весь из себя правильный и серьезный. Так и хочется схватить его за щеки и сказать: «У-тю-тю… не бойся, малыш, тетя тебя не съест. Ну, может, покусает немного. Совсем чуть-чуть. Больно не будет».

Вновь замечаю его взгляд. И вот он уже показывает совсем другие эмоции. Мечется от презрения, которое разжижает разум, до обожания и жажды, что вызваны мужскими инстинктами хищника. Максимка ничем не отличается от остальных. Такой же кобель. Знаем, плавали… Но нельзя не заметить, симпатичный кобель. Кожа только-только тронута загаром, это и выдает в нем новичка. Злой взгляд зеленых глаз, напряженные крепкие плечи в оборонительной стойке. Хорош-хорош… Но надолго здесь не задержится. Почему? Да потому что я так решила.

Поднимаю взгляд вверх, цвет неба говорит о том, что мне уже пора. Быстро нахожу свою цель и направляюсь к нему. Парень расцветает, слово видит перед собой фею, что исполнит все его желания.

О да, котик… Я исполню, — обещаю ему мысленно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В желудке закипает кислота, но я отвечаю самой сладкой улыбкой из своего арсенала. Не произнося ни слова, беру крупную мужскую руку в свою. Пальцы сводит от отвращения, тело дрожит, но визуально этого никто не заметит. Я уже давно научилась справляться.

Веду за собой сегодняшнюю игрушку, парень покорно шагает следом. Интересно, если бы вместо гладкой плитки было битое стекло, все осталось бы по-прежнему? Хм… Может устроить ему испытание? Это будет весело.

Мысль о веселье заставляет меня оглянуться. Бармен наблюдает. Ух… Сколько осуждения в его нахмуренных бровях и сжатых губах. Догадываюсь, что он думает обо мне, и не могу не усмехнуться.

Не переживай, малыш, до тебя тоже дойдет очередь, но не сегодня.

Сначала нужно, чтобы ты возненавидел меня, так будет сложнее тебя ломать, но зато зрелищнее. Жду не дождусь…

Морской бриз целует мои щеки, левую руку жжет чужая грубая кожа. Спускаемся к пляжу и заходим в крайнее бунгало. Рывком меня прижимает к стене кусок мяса, жадные губы идут в атаку, но я проделывала этот спектакль миллион раз и ловко уворачиваюсь, поднимая подбородок. Настойчивости, конечно, парню не занимать. Он лижет мою шею, лапает за задницу, неуклюже толкаясь в меня бедрами. Тошнота становится все явственней. Проглатываю желание закричать, что есть сил, и забиться в его руках сумасшедшей чайкой.

— Погоди-погоди, котенок, — произношу я, вдавливая ногти в его плечи. — Нам кое-чего не хватает.

— Чего? — мычит он, отклоняя голову назад.

Звериная похоть в пьяном взгляде. Какой же придурок. Думает, что это он меня склеил и сейчас поимеет. Все они так думают. Только вот это я их снимаю, как дешевых шлюшек. Помани пальцем и уже бегут, теряя трусы.

— Шампанского, глупыш, — хохочу я. — Я умею делать такой минет с пузырьками. Лучшая СПА процедура нашей гостиницы. Подождешь немного, я сбегаю за бутылкой?

— К-конечно… — заикается он.

Не верит своему счастью? Такой милаш.

— Но сначала я хочу увидеть твой агрегат. Размер имеет значение.

— Без проблем, — ржет он и отходит назад, стягивая шорты.

Достаю из кармана телефон, не глядя включаю камеру.

— Что-то он какой-то грустный, — обиженно произношу я, надувая губы, хотя хочется ржать во весь голос. — Стесняется что ли? Пусть скажет привет тете Еве.

— Да просто ветер прохладный.

У-у-у… пошли оправдания. Меня начинает это раздражать.

— Так согрей его!

Парень вздрагивает, а я прикрываю глаза, злясь на себя, что вышла из образа раньше времени. Черт! Ева, соберись!

— Котик, если я тебя не возбуждаю, то…

— Нет, ты что! Ева, ты… Удивительная!

— А ты любишь меня?

— Конечно люблю, — говорит тот, чье имя я даже не помню.

Кровь пузыриться в венах, кости превращаются в лезвия и режут плоть изнутри. Кайфовая боль от лживого признания удовлетворяет сумасшедшую часть меня до закатывания глаз.

Как легко эти твари лгут, ради того, чтобы кончить. Какими слабыми становятся, если расставить ноги у них перед носом. Жалкие… Жалкие создания, не способные на настоящие чувства.

Никто на них больше не способен.

Делаю шаг вперед и обхватываю рукой его полувялый член. Он напрягается в моей ладони, пульсирует и оживает. Интересно, если попытаться оторвать его, это будет сильно больно? Может, гуманнее отрезать?

— Ложись, — приказываю, толкая парня к лежаку, и он делает так, как велено. — Теперь прими сексуальную позу. Хочу фото на память.

— Что?! — ерепенится он.

— Да не волнуйся, потом мы снимемся вместе, — успокаиваю разволновавшегося мальчика ласковым голосом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Синька чмо… Он действительно позирует мне. Может, все-таки трахнуть его за послушность или хотя бы дать отлизать? Так ведь старается... Так старается. Не… Что-то настроение не то.

— Супер. Ты меня так возбуждаешь, — сохраняю угарную фотку в телефоне. — Теперь жди меня здесь. Я за шампанским.