Утренние голоса - Николай Стещенко

— Нравится? — спросил довольный Лева.

— Очень! Очень красивая!

— А я знаю, чья это коробочка, — хитро посмотрела на брата Зойка. — Ты ему заводной трактор за нее отнес. Однокласснику своему, правда?

— Ладно, тебе-то какое дело, — прицыкнул Лева на сестру.

Вита, не слушая их, осторожно трогала пальцем прозрачные крылышки стрекозы и улыбалась.

— Это коллекцией называется, — пояснил Лева. — Мы ее тебе в день рождения дарим.

Вита недоверчиво посмотрела на него: шутит или нет? Потом глянула на Зойку, и та подтвердила:

— Бери, бери. Эту коллекцию мы для тебя на трактор сменяли.

Вита осторожно прижала коробочку к груди и снова улыбнулась.

— Спасибо. Когда мама привезет куклу, вы будете со мной играть?

Зойка согласно кивнула головой, а Лева, скрывая улыбку, отвернулся. А чтобы успокоить девочку, ответил:

— Мне некогда. Уроков много задают.

Такая работа

Полевая дорога в начале мая похожа на светлую речку в зеленых берегах. Пыли еще нет, но земля парит. Тепло струится, дрожит под солнцем, а издали кажется, что течет вода.

У обочин-берегов суетятся муравьи и жучки. Они открыли норки для тепла и света. Норок много, и возле каждой идет дружная работа.

Девочка в красной косынке на минуту оставляет большую рыжую корову, которую ей велено пасти, и наклоняется над норками. У нее в руках венок из одуванчиков. Солнце уже надарило девочке веснушек, и, когда она смеется, веснушки забавно дрожат на лице.

Топот копыт отвлекает ее от занятия. Девочка поднимает голову: по дороге на коне едет одноклассник Костя. Он смотрит в поле и словно не замечает ее. Босые ноги Кости сжимают крутые бока лошади.

Девочка снова опускает голову: «Подумаешь, сел на коня и важничает».

— Что потеряла, Аленка? — остановив лошадь, интересуется Костя.

Девочка молча продолжает следить за бегающими у норок жучками.

— Не слышишь? — снова спрашивает Костя. — Лучше за коровой своей смотри.

— А тебе какое дело? — поворачивается к нему Аленка. На ее лице задиристо дрожат веснушки.

— А вот такое. Я посевы охраняю.

— Ты-ы? — удивляется Аленка.

— Да, — важно подтверждает Костя. — Вместо папы. Он сейчас обедает, а я охраняю. Знаешь, как трудно. Вон какие поля. — Костя показывает кнутовищем. — Попробуй все объехать. Аленка смотрит на обласканные солнцем зеленя, по которым бегает молодой ветерок, и улыбается.

— И ничего смешного нет, — обижается Костя. — Просто я работаю.

— Работаешь? — морщит нос Аленка. — Это лошадь работает, а ты сидишь. Вот я работаю: корову пасу, своими ногами за ней хожу.

— Ничего ты не понимаешь, — говорит Костя. — С лошади дальше видно. А если замечу какую скотину в зеленях, мигом доскачу.

Аленка молча повязывает на шею красную косынку, надевает на голову венок. Она о чем-то сосредоточенно думает, даже закрывает глаза. Потом вдруг просит:

— А ты научи меня на лошади ездить.

— Нельзя, — качает Костя головой. — Я на работе.

— И я на работе.

Кнутовищем Костя ерошит свои курчавые волосы и смотрит на Аленку. Яблоками на переменах делилась? Делилась. Контрольную по математике решать помогала? Помогала.

— Ладно, давай, только недолго, — соглашается он, соскакивает на землю и помогает девочке взобраться на лошадь.

Аленка усаживается в седло без стремян и лепечет:

— Ой, ой, страшно! Она не побежит?

— Это не она, а он, — терпеливо поясняет Костя. — Буланым его зовут.

— Ты проведи его, не отпускай, — не унимается Аленка. — Ой, как высоко! И вправду далеко видно. А теперь отпусти, я сама попробую.

Костя отпускает уздечку, шлепает ладонью по холке коня. Аленка вскрикивает, но тут же смеется: Буланый и не думает бежать.

Катается она долго, пока не надоедает. С лошади слезает довольная: лицо румяное, глаза блестят, венок сбивается на лоб. Но тут вспоминает о корове и беспокойно смотрит по сторонам — исчезла…

— Ой, ой, что я наделала! — голосит она.

Костя молча взбирается на Буланого, приставляет к глазам ладонь и тут же дергает поводья. На минуту Аленка замирает, не зная, что делать, а когда Костя скрывается из виду, бежит следом.

На пригорке она останавливается и снова улыбается: по дороге, помахивая кнутом, Костя гонит корову. Еще издали он кричит:

— Вот твоя шкодливая, забирай!

Аленка молча ждет, пока Костя подъедет ближе, и спокойно говорит:

— Зря ты сердишься. Мы с тобой ни в чем не виноваты. Это все она, бестолковая.

Аленка обнимает корову за шею и улыбается. Костя удивленно смотрит на нее, вдруг улыбается сам и пришпоривает пыльными пятками коня.

Пироги

Остаться дома одним было интересно, и девочки не понимали, почему так волнуется мама. Она работает в детском саду, только отвезет ребят на загородную дачу и вернется. Ну, что может случиться за эти два дня?

Но мама почему-то говорила, что уезжает с неспокойной душой.

— Ты, Анна, следи за Мариной, чтобы не подходила к речке, — наказывала она. — А ночевать с вами попрошу прийти кого-нибудь из соседей.

— Мы не маленькие, — недовольно сморщила облупившийся нос Анна. — Мне уже десять, а Марине восьмой. Одни переночуем.

Мама долго не соглашалась, но Анна настояла на своем: соседей не приглашать.

— Ладно уж, оставайтесь, — уступила мама. — Только смотрите, не балуйтесь. А я постараюсь поскорее вернуться.

И девочки обрадовались, что целых два дня будут жить самостоятельно.

Мама уехала рано утром, когда они спали. Оставила записку, в которой еще раз напоминала, что им делать и как приготовить еду. Но девочки увидели записку только вечером, когда вернулись с улицы. Оказалось, они делали совсем не то, что советовала мама.

На другой день почтальон принес телеграмму. Папа, который уехал в командировку, сообщал, что машину на заводе получил и скоро приедет. В конце телеграммы он поздравлял маму с днем рождения.

— А мы и забыли, что у мамы праздник, — огорчилась Анна. — Надо придумать, что ей подарить.

Но сделать это было не так-то просто, как показалось сначала. Только после обеда Анна вдруг просияла:

— Я знаю, что делать. Мы встретим маму пирогами!

Она побежала к соседке и принесла кусочек кислого теста, помыла большую кастрюлю.

— А зачем тебе тесто? — поинтересовалась Марина, хлопая длинными, как у куклы, ресницами.

— Для пирогов, — с достоинством знатока ответила Анна. — Мама всегда так делает.

— Мама и дрожжи кладет, — подсказала Марина. — Я сама видела.

— Мы и дрожжи положим. В холодильнике их целая пачка.

Анна высыпала в кастрюлю белую пшеничную муку из целлофанового мешочка и сморщила нос. Это означало, что она думает. Потом сказала:

— Все ты видела, все ты знаешь. А вот скажи, какой водой нужно заливать муку: холодной или горячей?

Марина виновато хлопала ресницами и молчала: этого она не знала.

— То-то же! — сказала Анна. — Я сейчас буду греть воду и месить тесто, и ты без дела не стой: бери бумагу и краски, будем писать маме поздравление.

Когда тесто было замешано, а поздравление готово, сестры отправились гулять. Вернулись они затемно, поужинали и легли спать. Анна уснула сразу, а Марина долго еще лежала с открытыми глазами. Тишина в доме была такая, что звенело в ушах. И вдруг ей почудилось, что в соседней комнате кто-то шепчется. Она разбудила Анну:

— Слышишь? Там кто-то есть.

— Тебе показалось, — зевнула Анна.

— Ты послушай, пыхтит.

Анна прислушалась.

— Никого там нет. Спи!

Но тут в соседней комнате что-то загремело.

— Вот… слышишь? — прижалась к сестре Марина. — Я боюсь.

Анна тоже струсила, хотя не подала вида. Она на цыпочках подкралась к двери и заглянула в другую комнату. Потом дотянулась до выключателя и зажгла свет.

Марина с головой спряталась под одеяло. Но тут раздался встревоженный голос сестры:

— Скорей сюда, пироги убегают!

На кухне Марина увидела такую картину: тесто столкнуло с кастрюли крышку (она-то и загремела, напугав девочек) и неудержимо лезло на стол. Анна собирала тесто и запихивала обратно.

— Давай пустые кастрюли!

Марина подала одну, другую, и сестра принялась заполнять их пыхтящим тестом.

Посуды оказалось мало. Тогда Анна скомандовала:

— Выливай суп!

Миска из-под супа тоже не выручила. Вскоре тесто стало выползать из всех кастрюль. Анна села на табуретку и заплакала.

— Ой, что же делать-то? — вздохнула Марина и захныкала. — А может, подождать? Не будет же это тесто без конца пыхтеть!..

Они разостлали коврик возле кастрюль, уселись рядом и стали ждать. Сидели, сидели и незаметно задремали…

Утром вернулась мама. Вошла на кухню и всплеснула руками. Девочки сидели на полу, прижавшись друг к дружке, и крепко спали. Со всех сторон их окружало белое тесто.